Олег остался наедине с хозяйкой. Он чувствовал себя несколько скованно, понимая, что неспроста Лиза попросила его остаться. Не нужно было быть великим провидцем, чтобы предположить, что она попытается его соблазнить. И эта ситуация немного напрягала Олега. Если бы было наоборот, то он бы чувствовал себя как рыба в воде. А так… Конечно, он не был обделён женским вниманием и нередко ловил на себе откровенные взгляды, но так открыто ему предлагали себя нечасто. И всегда Олег немного тушевался, осознавая себя дичью вместо привычного охотника. — Кофе? — спросила его Лиза. — Не откажусь, — улыбнулся Олег. Елизавета ушла на кухню. Спустя некоторое время она вернулась с подносом в руках, на котором стояли две чашечки и дымящаяся турка, источающая дивный аромат свежеприготовленного кофе. — Идём ко мне наверх, — предложила Лиза. — А то скоро вернутся мать с братишкой — могут помешать разговору, — кокетливо улыбнулась она. Олег молча проследовал за ней на второй этаж. Мансардное помещение, где обитала Елизавета, состояло из двух комнат и санузла. Комната побольше была оборудована под гостиную, а поменьше — служила спальней. — Да у тебя тут полная автономия, — оглядевшись, усмехнулся Островецкий. — Работа диктует, — в тон ему ответила Лиза. Она достала из бара бутылку коньяка и, не спрашивая Олега, налила его в два пузатых бокала. — Вообще-то я на службе, — заметил Олег. — Вообще-то твоя служба на сегодня уже закончилась, — парировала она. — Или ты против? — Да нет, — пожал плечами он. — За что будем пить? — Я — за тебя! — Лиза серьёзно посмотрела ему в глаза. — И не перебивай, пожалуйста. Честно говоря, я не верила, что ты станешь заниматься моим делом. Кто я? Обычная проститутка… — Мы ведь с тобой уже говорили на эту тему, — с досадой перебил её Олег. — Говорить одно, а делать другое. А ты сделал! Поэтому — за тебя! — Лиза чокнулась об его фужер и лихо выпила. Островецкий последовал её примеру. Коньяк оказался превосходным. Лиза вновь потянулась к бутылке. — Погоди, — остановил её Олег. — Ты же просила ввести тебя в курс дела. Вот, — он вынул из кармана куртки опечатанный пакет с драгоценностями, выданный Тыквой. — Только руками не трогай. Просто скажи навскидку: твоё? — Можешь не сомневаться, — радостно улыбнулась она. — Правда, было больше, но и за это спасибо. — Это только часть. Остальное изъяли у Аваньяна. Думаю, цацки мы вернули всё. Они ещё не успели ничего сбыть. — А кто такой этот Аваньян? — Да есть один урод. Такой невысокого роста джигит. Альбертиком зовут. Работал в порту стивидором… — Я, кажется, его знаю. Он ещё ходит так смешно — одно плечо вверх. Но его точно не было среди налётчиков. Его бы я сразу узнала. — Он только навёл. Говорит, что когда-то даже провожал тебя из интерклуба. Отсюда и знает твой адрес. — Может быть. Не помню. Знаешь, сколько таких провожатых было? — усмехнулась Лиза и с интересом посмотрела на пакетик с драгоценностями. — Слушай, а что ты с ними делать будешь? — спросила она. — Ну, завтра я их опишу, потом передам на экспертизу — пальчики там, то-се… А дня через три приходи, устроим официальное опознание, и я верну тебе цацки. Только под расписку, что обязуешься хранить их как вещдоки до суда. Так что носить или, не приведи Господь, продать это рыжьё ты пока не сможешь. — Так оставь их у себя. — Не могу. Ценности и золото я обязан либо вернуть потерпевшей, либо сдать на хранение в банк. — Ой, делай, как тебе удобнее, — Лиза вновь наполнила фужеры коньяком. — Олег, — она посмотрела ему в глаза, — я действительно очень благодарна тебе за то, что ты поступил со мной по-человечески. Понимаешь, ко мне так никто не относился. Остальные просто покупают меня. А ты, — её глаза наполнились слезами, — из всех, кого знаю, — единственный настоящий мужчина. Ну, может, ещё… Каспарс. Спасибо тебе! — Да не за что! — буркнул Островецкий. — Тем более что мы не всё нашли. Валюта, я думаю, ушла с концами. Как и тот тип, что её увёз. Конечно, мы попробуем что-то предпринять, но шансов практически никаких… — Господи! — всплеснула она руками. — Да разве я об этом! Я просто хочу… хочу выпить за настоящих мужиков, которые редкость в наше время. За тебя, майор! За моего настоящего мужчину! — она схватила свой фужер и залпом выпила его содержимое. — Лиза, прости… я не твой мужчина, — усмехнулся Островецкий. — А что тебе мешает им стать? — она обвила его шею руками и прильнула к губам. Близость горячей женщины опьянила Олега. С неимоверным трудом он удержался от соблазна ответить на её ласки. — Подож ди, Лиза, — он мягко отстранил её от себя. — Ответь мне на такой вопрос: зачем тебе это нужно? — Я, может, хочу отблагодарить тебя! — коньяк уже ударил ей в голову. — Денег ты, я знаю, не берёшь, так что — бери меня! Поведение красотки становилось несколько вульгарным. — Да ладно, барышня, — Олег уже взял себя в руки, чему немало способствовали последние слова женщины, — не надо мне такой благодарности. Я делаю свою работу и получаю за неё зарплату… — Какую зарплату? — воскликнула она. — Я не понимаю, как за эти копейки можно подставлять свою голову. Объясни? — Голову, Лиза, подставляют не за копейки, и не за руб ли, и даже не за миллионы руб лей, а за нечто другое. Боюсь, тебе этого не понять. Так что благодарить меня не надо. Тем более, таким экстравагантным способом! — Дурак ты, майор! Какой же ты дурак! — она вскинула на него полные слёз глаза. — Неужели ты не понимаешь, что я просто хочу лечь с тобой в постель, не ублажая и не отрабатывая свой гонорар. А просто как обычная баба с понравившимся ей мужиком! Неужели я не имею права просто заниматься любовью, не ощущая своё тело при этом спермоприёмником купившего его похотливого самца. Скажи, неужели я многого прошу? — последние слова Лиза уже практически прокричала. Олег не знал, что ей ответить. Говорить банальности, вроде: «Ты ещё встретишь своего человека», — при её профессии глупо и не совсем порядочно. За версту несёт ложью и неискренностью. Все прекрасно понимают, что в реальной жизни такое случается очень редко. Сюжет бульварных романов, увы, плохо вписывается в обыденную повседневность. А в адрес такой умной женщины, как Лиза, эти слова вообще могут прозвучать насмешкой… — Извини меня, — Олег решительно встал. — Я, пожалуй, пойду. А на твой вопрос у меня нет ответа. Пардон! — он спустился вниз по лестнице и вышел из дома. Лиза налила себе полный фужер коньяка и залпом осушила его. По ее щекам покатились, оставляя чёрные следы, крупные слёзы… Через три дня ровно в назначенное время Елизавета Николишина прибыла на опознание своих вещей. Для проведения этого мероприятия Олег разложил на столе все изъятые у Аваньяна и Путниньша драгоценности, разбавив их, насколько возможно, украшениями, снятыми с Ленки Симоненко и других отделовских дам. Опознающая ведь должна иметь возможность выбирать из чего-то. Лиза вошла в кабинет скромно, но со вкусом одетая, с минимумом макияжа на лице. Глядя на эту красивую, стильную женщину, непосвящённый человек мог бы представить её деловой леди или, на худой конец, женой преуспевающего бизнесмена. Разгадать в ней представительницу древнейшей профессии было невозможно. На опознании в присутствии понятых Лиза вела себя подчёркнуто корректно. Быстро и безошибочно отобрала свои вещи, не соблазнившись возможностью прихватить чужое. Отпустив понятых, Олег отдал Николишиной под роспись похищенные у неё драгоценности. Лиза небрежно смела их в сумочку. — Ну, я пойду? — спокойно спросила она. — Может, дать провожатого? — спросил Островецкий. — Не стоит, я на такси доеду. Спасибо вам, товарищ майор, за службу, — никто, кроме Олега, не смог бы разгадать еле уловимую издёвку в её словах. Островецкий не нашёлся, что ей ответить. Лиза встала и пошла к двери, но там повернулась и внимательно посмотрела Олегу в глаза. — Знаешь что, — налёт бесстрастности слетел с неё, — если тебе когда-нибудь будет плохо, так плохо, что захочется выть и лезть на стены — приходи. Мой дом для тебя всегда открыт, — Лиза вышла из кабинета, не дожидаясь ответа. Олег тяжело вздохнул. Вот и пойми женщин. Невозможно! Остаётся их принять такими, какие он есть. В кабинет вбежала Ленка. — Майор, закончил опознание? — защебетала она. — Тогда отдавай, грабитель, наше золото! — она быстро и ловко отобрала свои украшения и стала надевать их на себя. Олег с удовольствием наблюдал за ней. — Ленчик, сделай доброе дело, — заканючил он, — раздай нашим дамам их цацки, которые я взял у них на опознание. Вот списочек… — Не надо, я и так знаю, где чьё! — засмеялась Симоненко. — Чёрт, и как вы в этом разбираетесь? — удивился Олег. — Тебе не понять, — улыбнулась Ленка. — Для этого нужно быть женщиной. Она быстро собрала драгоценности милицейских дам. На столе остались ещё несколько вещиц. — А это чьё? — удивилась Ленка. — Изъято у Аваньяна. Думаю, это Ирины Сурковой. Надеюсь, что её мать их опознает. Она же их описала. — Да, бедная женщина, — вздохнула Симоненко. — Надо же ей было такого кошмарного урода повстречать на своём пути. Молодцы вы, что его повязали! — Ленка чмокнула Олега в щёку и упорхнула. После обеда в кабинет зашёл Миллер. Олег оформлял материалы по разбою для передачи дела в прокуратуру Коношонку. — Привет! Чаю хочешь? — спросил Островецкий, не отрываясь от бумаг. — Хочу, — ответил Витька. — Я тоже хочу, — усмехнулся Олег. — Поэтому подними тыльну часть и завари чаёк нам обоим. — Хам и наглец! — констатировал Миллер, принимаясь готовить напиток. — Слышал уже, — спокойно парировал Островецкий. В кабинет вошёл Лёня Коношонок. — Привет! — воскликнул Олег. — Какими судьбами? Чай будешь? Миллер готовит, не ля-ля! Витька покосился на Островецкого, но промолчал.