– Я, как семейный архивариус, достал их из мусора, – пояснил Фрэнк. – Мама потратила на них столько времени, что они должны чего-то стоить. Возможно, были и другие рукописи, прежде чем мой рост позволил заглядывать в корзину для бумаг у нее в кабинете. Мы не узнаем ответа на этот вопрос, пока я не найду способа путешествовать во времени. Меня не перестает удивлять, какие сокровища выбрасывает мама. Моя коллекция гравия, например. Я до сих пор по ней скучаю. Сокровищница неопубликованных рукописей. Значит, книги действительно существовали, хотя Мими не планировала публиковать их посмертно. Ксандер говорил, что она постоянно что-то пишет – и вот пожалуйста. – Вы их просматривали, мистер Варгас? – спросила я. – Это было бы вмешательством в частную жизнь, – сказал он. – Мими ведь не думала, что их кто-то прочтет. Сначала нужно спросить разрешения. То, что мы отправили в издательство, – другое дело, книга написана по контракту. – Просто в голове не укладывается, – сказала я. – А у меня знаешь, что в голове не укладывается? Сколько еще будет продолжаться мамин перерыв, – заметил Фрэнк. – Мне действительно нужно поговорить с ней прямо сейчас. Я устал быть храбрым и не видеть маму. У меня накопилась куча вопросов. Они не дают мне спать по ночам. – Я тоже был бы счастлив поговорить с Мими, – сказал мистер Варгас, – только не знаю, как с ней связаться. Боюсь, что она ушла в подполье, чтобы заново написать обещанную книгу. – Думаете, она опять пишет книгу? – удивился Фрэнк. – Когда мама попросила один месяц, я подумал, что ей надо отоспаться. Три дня, которые ей прописали в больнице, не могут возместить все эти годы, когда я не давал ей спать по ночам. – Ты что, говорил с мамой? – Нет, только мысленно. – А когда она сказала тебе, что ей нужен месяц? – Не сказала, а написала. Я резко повернулась к нему. – Где написала? – В записке. Поскольку мама не смогла меня увидеть, она должна была оставить записку. Я нашел ее в конце «Маленького принца». Это лучшее место, чем торт или туфли, хотя я долго не мог ее найти. Видно, старею. – Послушай, Фрэнк, – сказала я. – Нам нужно увидеть эту записку. – Зачем? Разве она тебе не написала? – Наверное, она спешила, – поразмыслив, сказала я, – и подумала, что ты введешь меня в курс дела. В записке было написано: «Мне нужен один месяц, сынок. Ты можешь побыть храбрым еще немного? Если будет что-то срочное, Айзек знает, где меня найти». – Доктор Эйнштейн – Айзек? – спросил Фрэнк. – Да, я Айзек, – сказал мистер Варгас. – Я так и думал. Только Элис почему-то требует, чтобы я называл вас мистером Варгасом. Я запутался. – Его зовут Айзек Варгас, Фрэнк, – пояснила я. – Ну-ну, Айзек Варгас, – сказал Фрэнк. – Где моя мама? 28 Как выяснилось, мистер Варгас действительно знал, где найти Мими. Просто не знал, что знает. – Значит, так, – сказал наш гость после того, как Фрэнк несколько раз перевернул записку и поднес ее к свету, чтобы показать, что на ней больше ничего не написано, даже невидимыми чернилами. – Есть одно местечко. Мы там встречались, когда я приезжал сюда в последний раз. Я думал, что если увижусь с Мими наедине, то смогу уговорить ее не выходить замуж за этого самовлюбленного кретина и вернуться со мной в Нью-Йорк. – Что за место? – спросила я. – Ресторан? – Нет. – Музей? – подхватил Фрэнк. – И не музей. Все, что мистер Варгас помнил, – мотель, где предложила встретиться Мими, находился недалеко от студии, где Хейнс Фуллер снимался в дурацком арт-хаусном вестерне, забившем последний гвоздь в гроб его карьеры. Мотель состоял из нескольких голубых оштукатуренных бунгало в испанском стиле, выстроенных полумесяцем вокруг двора, покрытого гравием. У каждого домика был своей гараж-навес, так что жильцы могли подъезжать и заходить в комнату не замеченными с улицы. Мистер Варгас помнил пальму на неоновой вывеске над парковкой, а название вылетело у него из головы. Фрэнк так жаждал найти маму, что даже не озаботился сменой гардероба. Он нахлобучил на голову охотничью шапку, схватил трубку от мыльных пузырей и устремился к машине. – Allons-y![2] – крикнул он нам через плечо. Тут Фрэнк уронил трубку и притормозил, чтобы ее поднять. Он воспользовался вынужденной остановкой, чтобы объяснить нам, что «allons-y» говорят солдаты Французского иностранного легиона, когда на самом деле хотят сказать: «Давайте взорвем эту богадельню к чертям собачьим, друзья!» Мальчик испустил боевой клич и ринулся к машине. – А он мне нравится, – улыбнулся мистер Варгас. – Встаньте в очередь, – сказала я. Мы промчались по бульвару Сансет и свернули влево на бульвар Лорел Каньон. Между делом Фрэнк не забывал о роли экскурсовода, поясняя мистеру Варгасу, что справа на углу когда-то стояла аптека Шваба, а потом ее снесли и построили небольшой торговый центр. – Представляете, снести аптеку Шваба, где, как гласит голливудская легенда, режиссер Мервин Лерой «нашел» саму Лану Тёрнер – у прилавка с газировкой. Я увидела в зеркале, что Фрэнк, подчеркивая иронию, изобразил пальцами воздушные кавычки. – Где встречался с приятелями Джо Гиллис из «Бульвара Сансет», хотя на самом деле режиссер Билли Уайлдер построил копию «Шваба» в студии «Парамаунт», чтобы не снимать кино там, где теперь стоит торговый центр. – А вы знали, что Сансет-бульвар – я имею в виду улицу, по которой мы только что проехали, а не фильм, в восемнадцатом веке представлял собой тропу для скота, ведущую по краю бассейна реки Лос-Анджелес непосредственно от испанского поселения до самого океана? – Нет, Фрэнк, я понятия не имел, – признался мистер Варгас. – Спасибо, очень интересно. – Вы еще кое-чего не знаете, – сказал Фрэнк. Когда показалась Лукаут-Маунтин, я перестала вслушиваться в монолог и сосредоточилась на текущей задаче. Бульвар Лорел Каньон – до невозможности узкая, извилистая и перегруженная транспортом двухполосная дорога, прорезающая горы Санта-Моника. Вождение в Лос-Анджелесе – экстремальный вид спорта. Горы. Интенсивное движение. Внезапные наводнения. Оползни. Лесные пожары. Койоты. Я наверняка буду скучать по Фрэнку, а к следующему февралю, возможно, соскучусь даже по калифорнийской погоде, а вот по местным дорогам – никогда. Неудивительно, что Мими не садится за руль. Чудом избежав падения в пропасть, мы выехали на Малхолланд-драйв и спустились на противоположную сторону долины Сан-Фернандо. Фрэнк направил меня к вышеупомянутой студии, которая, как он сообщил, являлась в свое время пристанищем короля немого кино Мака Сеннета, а в тысяча девятьсот двадцать восьмом году он разорился и вынужден был все продать. Используя студию как отправную точку, мы ездили по округе, делая все более широкие круги. К чести Долины надо сказать, что владельцы очень недешевых с виду ресторанов в районе студии не возражают против соседства с автомастерской, растаманским магазинчиком и даже обшарпанным домом престарелых, где постоянно собираются машины «Скорой помощи», занимающие лучшие парковочные места. Похоже, они уверены, что для посетителей с толстыми кошельками вымуштрованные швейцары скрасят суровую прозу жизни с наркотиками, поломками глушителя или неминуемой смертью. Фрэнк увидел вывеску первым. – Неоновая пальма! Вон она! – заорал он, дергая локтем, чтобы не показывать пальцем. Я остановилась перед небольшим офисным зданием розового цвета с вывеской «Сансет». Если не считать цветовой гаммы, оно полностью соответствовало описанию мистера Варгаса. Мы втроем выбрались из машины и огляделись по сторонам. – Не помню, чтобы мотель назывался «Сансет», – сказал мистер Варгас. – Скорее, что-то вроде «Голубых Гавайев». Мими выбрала его, потому что он был как-то связан с Элвисом, хотя, насколько я помню, Элвис к тому времени уже умер. Он заглянул под арку на въезде. – Оплатите парковку. Кажется, все-таки здесь. Фрэнк пошел кормить счетчик, а я поставила телефон на громкую связь, набрала номер и спросила Мими Бэннинг. Женский голос ответил, что у них такая не проживает. – А Мими Гиллеспи? – спросила я. То же самое. Я попытала счастья еще раз. – Может, М. М. Бэннинг? – Тоже нет, – сказала администратор. Голос показался мне совсем молодым. Она могла в жизни не слышать о М. М. Бэннинг. Может, современные подростки уже не читают «Питчера»? – А среди ваших постояльцев нет хрупкой женщины небольшого роста, среднего возраста, со стрижкой пикси, которая носит объемные кардиганы? Она должна была поселиться неделю назад, – сказала я. Молодость не помешала администраторше заподозрить подвох. – К сожалению, я не имею права разглашать информацию о наших гостях, – сказала она и повесила трубку. – Думаю, Мими здесь, – сказала я. – Почему? – спросил Фрэнк. – Тебе ведь ответили, что ее здесь нет. – Она не говорила, что Мими здесь нет. Она сказала, что не может разглашать информацию.