Зато у Дрю, наоборот, разыгрался. Он съел свой сэндвич и доел сэндвич Люси. 2 В тот же день, ближе к вечеру, он пошел проведать своего бывшего заведующего кафедрой. Эл Стэмпер внезапно вышел на пенсию в конце весеннего семестра, что позволило Арлин Аптон, также известной как Злая Ведьма Елизаветинской драмы, наконец получить руководящую должность, о которой она так долго мечтала. Даже можно сказать, которую вожделела. Надин Стэмпер сказала Дрю, что Эл сидит на заднем дворе, пьет чай со льдом и загорает. Она выглядела такой же встревоженной, как и Люси, когда Дрю поделился с ней своими планами о поездке в лесную глушь близ крошечного городка ТР-90, и как только Дрю увидел Эла, он сразу понял причину этой тревоги. Он также понял, почему Эл Стэмпер – который последние пятнадцать лет правил кафедрой английского языка, как великодушный тиран, – так резко вышел на пенсию. – Хватит таращиться на меня, лучше возьми чаю. Тебе надо выпить чего-нибудь прохладительного. Эл был уверен, что всегда знает, что нужно другим. Арлин Аптон не любила его, в частности, потому, что в большинстве случаев он действительно знал, что нужно другим. Дрю уселся и взял стакан. – На сколько ты похудел, Эл? – На тридцать фунтов. Да, с виду кажется больше, но это лишь потому, что я изначально не был особо упитанным. Рак поджелудочной железы. – Он увидел, какое лицо стало у Дрю, и поднял указательный палец, как делал всегда, когда надо было пресечь жаркие споры на собраниях преподавателей факультета. – Сочинять некролог еще рано. Его обнаружили на относительно ранней стадии. Главное, верить в победу. Дрю подумал, что его старый друг выглядит не слишком уверенно, но промолчал. – Давай не будем говорить обо мне. Давай лучше поговорим, почему ты пришел. Уже решил, как проведешь творческий отпуск? Дрю сказал, что попытается снова засесть за роман. На этот раз он уверен, что у него все получится. Уверен практически на сто процентов. – То же самое ты говорил о «Деревеньке на холме». И чуть было не растерял все колеса своей маленькой красной тележки, когда дело пошло наперекосяк. – Ты говоришь, как Люси, – сказал Дрю. – От тебя я такого не ожидал. Эл наклонился вперед. – Дрю, послушай меня. Ты замечательный преподаватель, ты написал несколько очень хороших рассказов… – Целых полдюжины, – сказал Дрю. – Пора звонить в «Книгу рекордов Гиннесса». Эл лишь отмахнулся от этих слов. – «Заело пластинку» вошел в сборник лучших американских… – Да, – сказал Дрю. – В сборник, составленный Доктороу. Которого больше нет с нами. – Многие известные авторы писали только рассказы и почти ничего, кроме рассказов, – упорствовал Эл. – По. Чехов. Карвер. Я знаю, что ты не особенно жалуешь популярную литературу, но все-таки назову Саки и О. Генри. Из современных – Харлан Эллисон. – Только они написали чуть больше, чем шесть рассказов. И знаешь, Эл, идея просто отличная. Честное слово. – Может, расскажешь о своей задумке? Хотя бы в общих чертах? – Эл пристально посмотрел на Дрю. – Нет, не расскажешь. Я вижу, что не расскажешь. Дрю, которому очень хотелось поделиться своей идеей – потому что она была очень хорошей! чертовски хорошей! – покачал головой: – Лучше пока не рассказывать. Я поживу пару недель в папином летнем коттедже. Начну писать для разгона. – Ага. В ТР-девяносто, я так понимаю? Так сказать, в глухомани, в лесу. И как Люси отнеслась к этой идее? – Без восторга. Но к ней приедет сестра и поможет с детьми. – Она волнуется не за детей, Дрю. По-моему, ты сам это знаешь. Дрю ничего не сказал. Он думал о салуне. Думал о шерифе. Он уже знал, как его зовут. Джеймс Аверилл. Эл отпил чая и поставил стакан на столик, рядом с потрепанным экземпляром «Волхва» Джона Фаулза. Дрю даже не сомневался, что почти каждая страница в книге пестрит подчеркиваниями: зеленой ручкой – характеристики персонажей, синей – основные темы, красной – отдельные фразы, которые Эл посчитал примечательными. Его голубые глаза сияли почти так же ярко, как прежде, и все-таки чуточку слезились, а веки слегка покраснели. Дрю не хотелось думать, что в глазах друга он видел приближение смерти, но именно так он и подумал. Эл наклонился вперед, зажав ладони коленями. – Скажи мне, Дрю… Почему это так для тебя важно? 3 В ту ночь они занимались любовью, а потом Люси спросила, точно ли ему надо ехать. Дрю уже думал об этом. Действительно думал. Он обещал ей подумать, и уж такую-то малость она заслужила. На самом деле она заслуживала большего. Она всегда была рядом и поддерживала его в трудные времена. Он ответил как можно проще: – Люси, возможно, это мой последний шанс. Она долго молчала. Он ждал ее слов и знал, что если она попросит его остаться, он никуда не поедет. Наконец она сказала: – Ну, ладно. Я хочу, чтобы у тебя все получилось, но, если по правде, мне слегка страшновато. О чем будет книга? Или ты не хочешь рассказывать? – Хочу. Меня прямо-таки распирает, так хочется рассказать, но пусть напряжение еще накопится. Я точно так же ответил Элу, когда он спросил. – Главное, чтобы это был не роман об университетских профессорах, которые трахают жен сослуживцев, бухают по-черному и переживают кризис среднего возраста. – Иными словами, не «Деревенька на холме». Она ткнула его локтем в бок. – Вы сами это сказали, мистер. Не я. – Нет, эта книга совсем о другом. – Тебе обязательно ехать сразу? Можешь подождать хотя бы неделю? Просто чтобы убедиться, что оно настоящее? – Она помолчала и тихо добавила: – Ради меня? Ему не хотелось задерживаться на неделю; ему хотелось выехать прямо завтра и уже послезавтра засесть за книгу. Но… просто чтобы убедиться, что оно настоящее. В общем-то, дельная мысль. Может быть. – Да, могу. – Хорошо. А если все же поедешь, дай честное слово, что с тобой все будет в порядке. – Со мной все будет в порядке. Она улыбнулась, сверкнув в темноте зубами. – Все мужчины так говорят. – Если ничего не получится, я сразу вернусь. Если начнется то же самое, что было с… ну, ты знаешь. Она ничего не ответила. Потому что либо поверила его словам, либо не поверила. В любом случае он был доволен. Главное, что они с Люси не стали спорить. Он думал, она уже спит или вот-вот уснет, но она вдруг задала ему тот же вопрос, который задал Эл Стэмпер. Раньше она об этом не спрашивала, ни в первые два раза, когда Дрю пытался написать роман, ни даже в тот третий раз, когда он ввязался в катастрофическое предприятие под названием «Деревенька на холме». – Почему это так важно, написать роман? Из-за денег? Но мы нормально живем на твою преподавательскую зарплату и мои бухгалтерские подработки. Или все дело в престиже? – Ни в том ни в другом. Поскольку нет никаких гарантий, что книгу вообще напечатают. Если я напишу ее «в стол», если никто не возьмется за ее публикацию, я все равно буду доволен, – сказал он и понял, что это чистая правда. – Тогда почему? В разговоре с Элом Дрю говорил о необходимости довести до конца незавершенное дело. О восторге исследователя неизведанных территорий. (Он сам не особенно в это верил, но знал, что такая формулировка понравится Элу, который был тайным романтиком.) Однако с Люси этот номер не пройдет. – У меня есть весь инструментарий, – наконец сказал он. – И есть талант. Поэтому книга должна получиться хорошей. Может быть, даже коммерческой, если я правильно понимаю значение этого слова в приложении к литературе. Было бы славно, не спорю, но все-таки это не главное. Нет, не главное. – Он повернулся к жене, взял ее за руки и прижался лбом к ее лбу. – Мне надо закончить. Вот и все. В этом все дело. А что будет дальше, уже не так важно. Либо я снова засяду за большой роман, но без Sturm und Drang[31], либо окончательно успокоюсь. Меня устроит любой вариант. – Иными словами, завершение. – Нет. – Он сам употребил это слово в разговоре с Элом, но лишь потому, что Эл мог его понять и принять. – Тут что-то другое. Что-то чуть ли не физиологическое. Помнишь, как Брендон подавился помидоркой черри? – Никогда этого не забуду. Брену было четыре. Они обедали в «Кухне кантри» в Гейтс-Фоллзе. Внезапно Брендон захрипел и схватился за горло. Дрю рывком поднял его со стула, развернул спиной к себе и исполнил прием Геймлиха. Помидорина вылетела целиком, с тихим хлопком, словно пробка из бутылки. Все обошлось, но Дрю никогда не забудет умоляющий взгляд своего сына, который вдруг понял, что не может дышать. И Люси тоже этого не забудет. – У меня то же самое, – сказал он. – Только эта помидорина застряла не в горле, а в голове. Я не то чтобы задыхаюсь, но воздуха не хватает. Мне надо закончить. – Хорошо, – сказала она и погладила его по щеке.