– Знаю только, что он заболел. – Все, уже отболел, – сказал Джеки. – Помер Девитт. – Он харкнул, сплюнул себе под ноги и посмотрел на небо. – Жалко терять такой славный денек. Садитесь в машину, мистер Ларсон. Поезжайте за мной. Проедем полмили до дома Паттерсона и там развернемся. 26 Объявление и фотография в витрине «Большого 90» показались Дрю одновременно грустными и смешными. При сложившихся обстоятельствах смеяться было грешно, но наши внутренние устремления нередко – на самом деле достаточно часто – бывают далеко не самыми благородными. «ЗАКРЫТО. ВСЕ НА ПОХОРОННАХ», – было написано на картонке. Именно так, с двумя «Н». На фотографии, снятой, видимо, на заднем дворе, Рой Девитт стоял рядом с пластиковым бассейном. Он был в резиновых шлепанцах и шортах-бермудах под довольно объемным свисающим животом. В руке он держал банку с пивом, и, кажется, его засняли во время танца. – Да, Рой любил выпить и закусить, – заметил Джеки Колсон. – Дальше справитесь сами, мистер Ларсон? – Да, конечно, – сказал Дрю. – Спасибо вам. Он протянул руку. Джеки Колсон пожал ее, уселся в свой внедорожник и уехал. Дрю поднялся на крыльцо, положил горстку мелочи на полочку под телефоном-автоматом и позвонил домой. Трубку взяла Люси. – Это я, – сказал он. – Я уже у магазина и еду домой. Ты все еще злишься? – Вот приедешь, узнаешь. – Она секунду помедлила. – Судя по голосу, ты уже не болеешь. – Уже не болею. – К вечеру доберешься? Дрю посмотрел на часы, но часов на руке не оказалось. Он забрал рукопись (разумеется!), а часы так и остались на тумбочке в спальне в папином летнем домике. Где они и пролежат до следующего года. Он взглянул на солнце. – Не уверен. – Если устанешь в дороге, то лучше остановись где-нибудь на ночлег. В Айленд-Фоллз или Дерри. До завтра мы как-нибудь подождем. – Ладно, но если услышишь, как кто-то ломится в дом посреди ночи, не стреляй. – Не буду. Ты хорошо поработал? – Она снова замялась. – В смысле, ты же болел… – Я хорошо поработал. И мне кажется, все получилось. – Не было никаких сложностей с… ну, ты понимаешь… – Со словами? Нет. Никаких сложностей. – По крайней мере после того странного сна. – Думаю, это будет достойная книга. Я люблю тебя, Люси. Она долго молчала, потом со вздохом сказала: – Я тебя тоже люблю. Ему не понравилось это молчание, не понравился вздох, но понравился смысл сказанного. На пути был ухаб – уже не первый и наверняка не последний, – но они благополучно его миновали. Все хорошо. Он вернул телефонную трубку на место, сел в машину и поехал домой. День близился к вечеру (денек и вправду выдался славный, точно как предсказывал Джеки Колсон), и у дороги начали появляться щиты с рекламой мотеля «Айленд-Фоллз». Искушение было велико, но Дрю решил поднажать и добраться до дома сегодня. «Шевроле» шел вполне резво – похоже, колдобины и ухабы на хреновой дороге вправили передок машины, – и если чуть-чуть превысить скорость и не попасться полиции, он уже в одиннадцать будет дома. Ляжет спать в своей собственной постели. А утром сядет работать. Что тоже немаловажно. 27 Он вошел в спальню около половины двенадцатого. Грязные башмаки он снял в прихожей и постарался не слишком шуметь, но услышал шелест простыней в темноте и понял, что Люси не спит. – Идите сюда, мистер. В кои-то веки его не взбесило это обращение. Он был рад, что вернулся домой, и еще больше рад, что вернулся к Люси. Когда он лег, она повернулась к нему, обняла (быстро, но крепко), потом отвернулась и сразу уснула. Дрю тоже уже засыпал, и в эти мгновения перехода – когда размыта граница между явью и сном и разум становится податливым и пластичным – ему в голову пришла странная мысль. А что, если крыса увязалась за ним? Что, если она сейчас прячется под кроватью? Не было никакой крысы, подумал он и уснул. 28 – Ого! – сказал Брендон с уважением, даже с почтением. Они с сестрой вышли к калитке ждать школьный автобус. – Что ты с ним делал, пап? – спросила Стейси. Они смотрели на «шевроле», заляпанный засохшей грязью по самые дверные ручки. Лобовое стекло стало полностью непрозрачным, за исключением двух полукружий, расчищенных «дворниками». А со стороны пассажирского сиденья не было бокового зеркала. – Была буря, – объяснил Дрю, вышедший на крыльцо в пижамных штанах, домашних тапках и футболке с эмблемой Бостонского колледжа. – Дорогу размыло. А та дорога сама по себе не особенно хороша. – Хреновая дорога, – со смаком проговорила Стейси. Люси тоже вышла на крыльцо и, подбоченясь, уставилась на горемычный «шевроле»: – Матерь божья. – Я сегодня же съезжу на мойку, – сказал Дрю. – А мне нравится так, – сказал Брендон. – Смотрится круто. Сразу видно, что сумасшедшая вышла поездка. – Да он сам сумасшедший, – сказала Люси. – Твой папа больной на всю голову. Можно не сомневаться. Подъехал школьный автобус, избавив Дрю от необходимости измышлять остроумный ответ. – Иди в дом, – сказала Люси, когда дети уехали. – Если хочешь, нажарю тебе оладий. Мне кажется, ты похудел. Он взял ее за руку. – Есть какие-то новости об Эле Стэмпере? Может быть, ты говорила с Надин? – Я ей звонила в тот день, когда ты уехал. Потому что ты мне сказал, что он болен. Рак поджелудочной железы – это ужасно. Она сказала, что он держится очень даже неплохо. – И больше ты ей не звонила? Люси нахмурилась. – Нет. А зачем? – Да вроде бы незачем, – ответил он. И действительно незачем. Мало ли что человеку приснится, а единственная крыса, которую он видел в папином летнем домике, была плюшевой и лежала в коробке с игрушками. – Просто я за него беспокоюсь. – Позвони ему сам. Без посредников. Так что, хочешь оладьи? На самом деле ему хотелось засесть за работу. Но сначала оладьи. Пусть все будет тихо на семейном фронте. 29 После завтрака Дрю поднялся к себе в кабинет, включил ноутбук и задумался, глядя на стопку листов, которые напечатал на папиной пишущей машинке. С чего начать? Перебить в компьютер готовый текст или просто продолжить работу? Он выбрал второе. Лучше сразу выяснить, сохранилось ли волшебство, питавшее «Биттер-Ривер», или оно иссякло с отъездом из летнего домика. Волшебство сохранилось. Первые минут десять он сидел у себя в кабинете на втором этаже, смутно осознавая, что снизу доносятся ритмы регги. Это значило, что Люси сидит у себя в кабинете, зарывшись в цифры. Потом музыка стихла, стены растворились, и лунный свет пролился на тракт Девитта, изрытую колеями грунтовую дорогу, соединявшую Биттер-Ривер с главным городом округа. По дороге катился дилижанс. Очень скоро шериф Аверилл поднимет руку с зажатой в ней шерифской звездой. Они с Энди Прескоттом сядут в карету. Парня надо доставить в окружной суд. А потом и на виселицу. Ровно в полдень Дрю оторвался от ноутбука и позвонил Элу Стэмперу. Ему нечего было бояться, он так себе и сказал, но его пульс все равно участился. – Привет, Дрю, – сказал Эл совершенно нормальным голосом. Сильным голосом. – Как ты там справился, в лесной глуши? – Очень даже неплохо. Написал почти девяносто страниц до той бури… как ее… – «Пьер», – произнес Эл с явным отвращением в голосе, что согрело Дрю сердце. – Девяносто страниц?! Правда? Ты?