— Мою соседку по общежитию – Марфу. — А-а-а. Мне парни сказали, что она твоя соседка, я подошел, попросил о тебе рассказать. Попросил твой номер телефона. Ты не в обиде? — Нет, — но почему-то стало неуютно. Марфа не должна была без моего согласия давать номер телефона. — Я позвоню или напишу, — продолжая улыбаться, не замечал моего напряжения. — Пока, — подняв корзинку с цветами, неловко махнула рукой. — Пока, красавица. Приснись мне ночью, — так громко, что наверняка сейчас девчонки из окон высунутся. Поднимаясь к себе, я думала о том, как мне стоит поступить с Алексом. Не хотелось, чтобы Макар, вернувшись, его избил. Я помнила предупреждение Кайсынова о том, что он переломает руки, если ко мне кто-нибудь прикоснется. Если бы не его молчание, все было бы намного проще. — Красивый букет, — хмыкнула в спину Марфа, когда я вошла в комнату. Отвечать не стала. Я приняла решение написать Макару и спросить про Алекса, узнать, в каких они отношениях. Ведь не мог Алекс не узнать, что Кайсынов за мной ухаживал. А если тот парень был прав, и Макару я стала неинтересна после совместно проведенной ночи? Лучше написать и спросить, чем ломать голову. Вверху экрана телефона горела иконка – у Марии Рыбаньковой новая публикация. Если бы это был кто-то другой, я бы даже внимания не обратила. Открыла ее страницу. Меня качнуло, и, чтобы не упасть, я присела на кровать. Смысла нет писать Макару. Он обо мне и не вспоминает. Горькая слеза обожгла щеку… Макар Мы выходим на улицу, чуть сдвигаемся в сторону от прохода. Вокруг полно ребят, есть немного времени отдохнуть после тренировок, но никто не спешит в свои номера. Молодежь сюда не только побеждать приехала, но и общаться. — Что со Златой? — сразу в лоб, мне нужен быстрый ответ. Я на взводе с той секунды, как он ко мне подошел. — Таракан... — выплюнул сквозь зубы Вячеслав. — Он довел Злату. При всех оскорблял, намекнул, что она не учиться поступила, а богатого покровителя найти, — руки сжимаются в кулаки, я ему эти слова в глотку затолкаю. Гнида! — Злата реально умная девчонка, шарит во всем. Учится, готовится к каждому занятию. Он ее тупо засаживает, — мне не надо хвалить мою девушку, я и так знаю, что она лучшая, но я не перебиваю. — Злата покинула аудиторию минут за двадцать до звонка, больше на занятия сегодня не ходила. Ты же знаешь правила для бюджетников? Меленчук уже в деканате отметился? Злату могут исключить или лишить стипендии, — Вячеслав провел пятерней по волосам, нервничал, но вполовину не так, как я. — Он ее реально задрал, на каждом семинаре устраивает экзекуцию! — стал расходиться еще сильнее Сахаров. — Я тебя услышал, — перебил его. — Спасибо, — протянул руку, которую тот сразу же пожал. Больше не сказав и не спросив ничего, он ушел. Мне нравилось его поведение, он не брал на себя лишнего, опекал Золотинку, но так, чтобы мой зверь принюхивался, но не кидался. У Златы есть парень, который решит любые проблемы, ему позволено эти проблемы обрисовать. Достал телефон из кармана, набрал ректору. Номера телефона Златкиного декана у меня не было. — Виктор Юрьевич, вечер добрый. Не отвлекаю? — Добрый, добрый, Макар. Не отвлекаешь старика. По какому поводу звонишь? — Мне с Власовым бы поговорить, а номера телефона нет. — Так я тебе сейчас скину. А что за вопрос, если не секрет? — Не секрет, Виктор Юрьевич. По вашей части вопрос. Меленчука нужно убрать, пусть ищут новую кандидатуру, — категорично. — Власову сами скажите. Обычно я так не разговариваю, уважаю преподавательский состав и руководство, но сейчас я в тихом бешенстве. Таракана спасает только то, что он сейчас далеко, но я в шаге от того, чтобы бросить все и рвануть обратно в Москву. В уме уже считаю, за какое время смогу вернуться. — Чем не устраивает Игорь Андреевич? — голос ректора проседает, он недоволен, но открыто противостоять не станет. За каждую преподавательскую единицу будет биться до последней капли крови. Проиграет в этот раз, потому что второго шанса у Меленчука не будет. — Неправильно ведет себя со студентками, много лишнего позволяет. — Макар, я правильно тебя понял?.. — в голосе паника. — Если бы он к ней еще и свои руки протянул, я бы его убил, — цежу сквозь зубы. — Пока я не вернусь, не увольнять. Виктор Юрьевич, — я ему все его оскорбления в глотку затолкаю, а потом выкину за стены университета. Ни в один приличный ВУЗ этот утырок не устроится. — Макар, я ничего не понял… — растерянным голосом. — Виктор Юрьевич, попросите Власова не разбирать дело по Алаевой, пока я не вернусь, а то одним увольнением дело не закончится, — это предупреждение, и он меня понял. Я не знаю, какие у Власова с Меленчуком отношения, но я часто видел их вместе в барах. — Я тебя услышал, Макар. Я хотел бы позвонить твоему отцу, — собранным холодным тоном. Собрался жаловаться, но отец выслушает, а потом позвонит мне, и, если его удовлетворят мои ответы, а они удовлетворят, все сразу заткнутся. — Звоните, — не прощаясь, сбрасываю вызов. Если бы не его последние слова, я бы вел себя вежливее. Набираю Злату, хочу предупредить, чтобы на занятия пока не ходила. Не берет трубку. В это время она еще не спит… Не слышит звонок? Может, в душе? Мысль о том, что она до сих пор напугана и не хочет со мной общаться, стараюсь гнать от себя прочь. Набираю еще три раза, не берет. Поэтому все это время не звонил и не писал! Темная пелена перед глазами, нутро горит. Она мне не позвонила, не сказала, что у нее проблемы, хотя знала, что я могу любой вопрос решить. Не хочет со мной общаться, а я ничего отсюда не могу изменить! Сигнал короткого звонка, мне хочется верить, что это Золотинка. Фото с неизвестного номера. Открываю, и мой телефон крошится в руке… Злата — Алаева, тебя в деканат вызывают, — погруженная в невеселые мысли, я даже не поняла, кто это сказал. Вызывают и вызывают, внутренне я готовилась к тому, что меня могут отчислить. Интересно, что меня больше расстраивает – отчисление, которое нависло над головой, или предательство Макара? Правильно ли я поступила, не ответив на его звонок? Я всю ночь уснуть не могла, периодически заходила на страницу синхронистки, будто ждала новых совместных публикаций с Кайсыновым, но утром она, наоборот, удалила вчерашний снимок. Может, он ничего не значил? Я пыталась оправдать поведение Макара, а ведь этого не стоит делать. Если парень не звонит, не пишет, общается с другой девушкой, он в тебе не заинтересован. Ему не нужны серьезные отношения. Проговаривая все это про себя, вспоминала, как Макар себя вел, когда мы остались наедине. Как смотрел, какие слова говорил. Неужели так искренне можно играть? Ведь я во все это поверила. — Можно? — постучав в дверь приемной, приоткрыла створку. Секретаря на месте не было. Прошла до двери кабинета декана, постучала, приоткрыла дверь. — Заходи, Алаева, — неприятный голос Меленчука испортил и так не самое радостное утро. Только его не хватало. Ее нахождение в кабинете Власова удивило и насторожило. Если нас вместе вызвали, значит, будет разбирательство, по результатам которого меня выкинут из ВУЗа. Не было страшно, было обидно. До слез, которые пыталась сдержать. Представляю, как расстроятся родители, когда я им обо всем сообщу. — Вместе подождем декана, его к ректору вызвали. Пожаловалась своему любовнику? — я опешила от его тона и манеры поведения. Он сидел, откинувшись на спинку стула, нога закинута на ногу, в глазах неприязнь и злость. — Как только Кайсынов тобой наиграется, я сделаю все, чтобы вышвырнуть тебя из университета. Слова Таракана меня задели. Неприятно, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала. Мог Макар вчера звонить из-за Меленчука? Я не буду это выяснять. О помощи я не просила. Мы с Макаром толком и не встречались, а разговоры ходят даже среди преподавателей. — Игорь Андреевич, я не ваша родственница, не ваша подруга, с которыми вы можете позволить себе общаться в подобном тоне. Я подожду за дверью, — всем своим видом даю понять, что слушать его не желаю, он мне глубоко неприятен. — Сядь! — подскочил он резко на ноги. Мне казалось, что лишний вес делает людей медленными и неповоротливыми. Меленчук меня удивил. — Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне, — холодно ответив, сделала шаг назад, потому что он двинулся в мою сторону. — Вы, Алаевы, все такие высокомерные! — его лицо искажала злоба, но говорил он спокойно, будто усыплял бдительность. — Твой отец – сволочь, твоя тетя – продажная дрянь, и ты такая же! — выплюнул он мне в лицо. Опешив от слов преподавателя, я не заметила, как он преградил выход. В голове не укладывалось, что он был знаком с моей семьей, но еще больше пугало то, как и каким тоном он отзывался о самых близких мне людях. Чувствовала себя запертой в клетке с бешеным псом. Не могу назвать Меленчука хищником, он мстительный и подлый, в нем нет ничего благородного. — Вы не имеете права оскорблять моих родных, — стараясь отойти от него назад. Не знаешь, как себя с ним вести. Хотелось снять рюкзак и закрыться им от этого психа. — Имею! Я имею право говорить правду! — брызгая в меня слюной. — Твой отец испортил мне жизнь. Вмешался в наши с Олей отношения, убедил ее, что я ей не подхожу! Свел со своим влиятельным и богатым другом, который сумел ее купить! — орал он, приближаясь ко мне. — А я из-за нее чуть с жизнью не расстался, дурак! Я сначала подумал, что ты ее дочь, настолько сильно вы похожи. Не смог из нее душу вытрясти, но до тебя я доберусь, — в его глазах было столько злобы, что мне стало страшно. — Я буду кричать, — вместо того, чтобы кричать, я его предупредила, за что и получила по лицу. Перед глазами замелькали темные пятна, я чудом устояла на ногах. Ощущая во рту вкус крови, я закричала, когда он кинулся на меня, повалив на пол. — Дрянь… — на меня сыпались оскорбления, мат. Зажимая одной рукой мой рот, другой хлестал по щекам. Девочки действительно слабые создания, я так отчетливо это поняла, что хотелось плакать от бессилия. Что я могу сделать против этого кабана? Он расплющил меня на полу тяжестью своего тела, даже вздохнуть не получается полной грудью. Урывками хватаю воздух. Я четко уловила момент, когда выражение его лица изменилось, в нем появилось что-то очень нехорошее. Той рукой, которой Меленчук меня бил, он полез под юбку. Я пыталась кричать, звать на помощь. Почему в приемной нет секретаря? Где Власов? Неужели все это происходит с его одобрения? — Ты прямо сегодня заберешь документы и исчезнешь! Думаешь, Кайсынов после меня будет тебя пользовать? — его рука проникла под мои трусики. Зажмурившись, напрягая каждую мышцу, я изловчилась и укусила его за край ладони. Он взвыл, руку отдернул, но я, срывая голос, успела закричать. Очередной удар в лицо. Пусть лучше изобьет, но только не насилие. Дверь ударилась о стену, кто-то резко ее открыл. Надеюсь, это мое спасение, потому что сил сопротивляться не осталось… Глава 13 Макар — Дай телефон, — подхожу к Тиму. Он молча протягивает мобильный, который держал в руках. — Достань симку, — свой бросаю рядом с ним. Тим смотрит на меня, на смятый в хлам телефон, никак не комментируя, достает портмоне, там у него всегда лежит айскрепка. Первым делом заказываю онлайн-доставку нового «яблока», гаджет обещают привезти только на следующий день. Ни один магазин не может обеспечить меня мобильным прямо сейчас, потому что они уже все закрыты. Я не просто в ахерах, я на взводе. Кровь стучит в голове, хочется расхерачить рожу одного уебка, который попутал берега. О Златке стараюсь вообще не думать, потому что натворю такого, что потом не исправить. Только не представлять их вместе, не думать, что он, помимо цветочков, тянул к ней свои руки. Я каждую гребаную розу в очко ему затолкаю! «Золотинка, ну что ты творишь?!» — мысленно ору. У меня вены внутри лопаются, всего наизнанку выворачивает. Набираю Максута. Ему и Андрею тоже хочется съездить по роже. Почему Сахаров, находясь в другом городе, больше знает, чем они? — Я о чем просил? — голос от напряжения ломается. — Кайс, все в порядке вроде, — пытается меня или себя убедить. — Нормально?.. — срываюсь. — Ее Таракан сегодня прессовал, она ушла с пар. Какого хрена к ней Данилов яйца подкатывает, объяснишь? — Мы ему разжевали, что это твоя девочка, Макар, — Максут повышает тон, значит, разговор был неприятный. — Почему она с пар ушла, я узнавал. Соседка убедила, что все хорошо с ней, отпросилась, мы не стали проверять.