— Судя по вашей реакции, не такие они и необоснованные, — хмыкнула я беззлобно, сложила свои вещи в рюкзак и за две минуты до звонка покинула аудиторию. — Алаева, вернитесь! Я с вами еще не закончил. О вашем поведении сейчас же будет доложено в деканат! — кричал он мне в спину, но мне уже было все равно. Случается такой момент в жизни, когда ты устаешь. Устаешь любить, ненавидеть, бояться. Я устала доказывать Таракану, что я хорошая студентка, устала слушать его издевки и оскорбления. Я не пошла в деканат писать заявление о переводе в другой ВУЗ, хотя такая мысль была. Не помешало бы сначала найти тот ВУЗ, который примет меня посреди учебного года. Как правило, это дисциплины с большим недобором студентов, а мне не очень хотелось учиться на агронома или винодела. Две последние пары я пропустила, что станет дополнительным гвоздем в крышку моего гроба, когда Меленчук подаст на меня жалобу. Купив по дороге соленые орешки, чипсы, сладкую газировку и шоколад, я закрылась в своей комнате. Мне никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Пакеты с одеждой, которые прислал Макар, так и остались лежать на полу, я не нашла в себе сил их разобрать. Надев теплый свитер и толстые штаны, я уселась на подоконник, вида отсюда никакого, но он мне не нужен. Я позволила себе есть всякую вредную гадость и даже начала получать от этого удовольствие. В дверь настойчиво стучали, но я не откликалась. Кто бы это ни был, пусть думают, что я сплю. Стук повторился минут через двадцать, а может, прошло больше времени, я не засекала. — Злата, ты спишь? — подергала ручку Марфа. Соседке мне вообще не хотелось отвечать. — Злата! Злата, там тебя внизу спрашивают, — сильно тарабаня в дверь. — Выйди, пожалуйста. Он уже второй раз приезжает. Глава 12 Макар «Как ты?» Раз сто перечитал сообщение и не ответил… Меня ломало, тянуло к Золотинке так, будто я подыхал без дозы. Я хотел ей позвонить, но запретил себе. — В себя приди, ты что творишь? — орал Демьян, когда Турчинова вместе с его пидорами скорая увезла в больницу. — Ты понимаешь, что, если кто-нибудь из них сдохнет, отец тебя вряд ли отмажет! Они, как и ты, золотые детки! Ты не можешь в драке рассчитать силу удара, не можешь контролировать падение соперника! — жилы на его шее натянулись, готовые лопнуть от силы голоса и злости, что в тот момент бушевала в нем. — Что будет с твоей Златой, если ты сядешь? Думай давай! Ждать? Я тебе скажу: не будет она тебя ждать! Нахрен ей убийца? Я знал, что значит носить клеймо «сын убийцы», и не хотел, чтобы Злата стала «девушкой убийцы». Слова брата попадали в цель, разъедали нутро кислотой. Я бы из тюрьмы контролировал Злату, не позволил ее никому забрать, но вряд ли из этого получилось бы что-нибудь стоящее. Ее от меня защищать надо в первую очередь, потому что я на нее конкретно подсел. — Где она? — в тот момент мне нужно было ее увидеть, убедиться, что со Златой все хорошо. — Мы ее в такси посадили, отправили домой, — заговорил Тимур, стоящий все это время рядом. Я не видел осуждения во взгляде друга, но и спокойным Тим не был, переживал. — Ты сильно ее напугал. Я это видел в ее глазах, и от этого было хреново. Таким она меня не видела и не хотела принимать. Если бы Тимур ее не отправил, Золотинка сама бы сбежала. Подобные мысли отравляли душу, разъедали меня изнутри, но я не мог отказаться от Златки. Жить и знать, что она где-то рядом, с другим… Не позволю. Мля… Демьян где-то прав, я не должен на нее давить, не должен, как цербер, контролировать каждый шаг и постоянно быть рядом, бешено ревновать и сходить с ума. Только он не в моей шкуре, брату не понять, что со мной происходит. Внутри все горит, жилы натянуты как канаты, вены закипают, потому что она не рядом, потому что я не слышу ее голос, не ощущаю ее запах, не могу прикоснуться… Я могу быть опасным и беспощадным, но только не с ней… не с ней! Мне хотелось верить, что я никогда не смогу причинить ей боль. Отец когда-то тоже верил… и убил мать… Эта мысль меня уничтожала. Горячая вспыльчивая кровь и непомерная сила мужчин нашего рода. А еще одержимость одной женщиной. Златка – моя одержимость, моя зависимость, моя женщина. Тысячи… сотни тысяч других не заменят ее. — Потанцуем? — рядом приземлилась Маша. Прикрыл глаза, чтобы скрыть раздражение. Красивая девка. И характер вроде нормальный: добрая, улыбчивая, мягкая. Фигура спортивная. Когда ходит в своем купальнике, понятно, организм реагирует, но он так реагирует на любое тело – физиология, рефлекс, не больше, у меня конкретный недотрах, но я ни душой, ни головой ее не хочу. А Машка меня хочет, смотрит так, будто сожрать готова. Не будь у меня Златки, уже бы трахнул ее, и плевать, что у нее режим, зато в моей голове перестали бы трещать сосуды от перенапряжения, но не вставляет меня от нее. Меня только от одной девочки ведет, я дурею от ее запаха, голоса, улыбки… но ее нет рядом, и еще неизвестно, чем у нас с ней все обернется. Я вновь злился. Во мне кипело столько дерьма, что любой спор мог стать причиной конкретного замеса. Кирилл в курсе, что я проделал с его друзьями, ходит дым из носа пускает, а я бы и рад был провокации с его стороны. Гаденыш бесится, что мне за это ничего не было, хрен о пацанах переживает. Демьян сразу подсуетился, меня несколько часов продержали в отделении, хотели пострадавшим по делу пустить, свидетельские показания были бы в мою пользу, но Турчинов с дружками не стали писать заявление. Потом приехал прокурор и попросил присмотреть за его племянницей на соревнованиях. Теперь Машка вроде как под моей защитой и под моим присмотром в благодарность за быстро замятое дело, я даже на самолет успел. Я не в претензиях, но навязчивость Марии напрягает. — Макар, потанцуем? — повторяет вопрос. — Я не танцую, — так я разговариваю со всеми бабами. Исключение из этого правила сейчас находится в другом городе, и я не знаю, как нам с Золотинкой быть дальше. Не отпущу ее, даже если просить будет. Я совсем на ней помешался. Если Злата скажет, что не хочет продолжать, я с катушек слечу. Все самое темное во мне точно вырвется наружу. Похищу и запру с собой. Только мне не ненависть ее нужна, а любовь, чтобы по доброй воле со мной, чтобы хотела только меня… — Сфоткаемся? — Машку я не слушаю, она уже привыкла за эти дни. У меня в голове война идет – как утихомирить свой темперамент, чтобы больше не пугать свою девушку, как сделать так, чтобы она не хотела от меня сбежать, и как усмирить хоть немного свою одержимость? С последним пунктом три дня как справлялся, но если честно себе признаться, я не хотел услышать от Златки «давай останемся друзьями», поэтому и не писал. Вероятность так высока, что я тупо морозился. Скажи она мне эти слова – и меня на этой гребаной универсиаде никто и ничто не остановит. Сорвусь. Пропустил момент, когда Машка на меня навалилась, практически приклеилась лицом к моему и нажала кнопку фотоаппарата. — На х** ты это сделала? — стараясь не поддаваться гневу. — Ты ведь сам разрешил, — возмущенно дует губы. Может, и ответил что-то невпопад, потому что не слушал ее. — Макар, разговор есть, — подходит к нам Златкин однокурсник. Я тут же напрягаюсь, потому что мы в день по нескольку раз пересекаемся, здороваемся, но на этом все. Он мог подойти только по одному вопросу – Золотинка. Нервы натягиваются стальными канатами. — Удали, — бросаю Маше, уходя за Вячеславом. Злата Кто приезжает? Зачем? Я никого не хочу видеть. — Марфа, я сплю, — не заботясь о том, что мой голос звучит раздраженно, а не сонно. — Он сказал, что не уйдет. — Кто он? — Может, откроешь дверь? Не комильфо так общаться, — спрыгивая с подоконника. Как бы меня ни разочаровал этот человек, я не собиралась вечно от нее прятаться. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Кто он? — открыв дверь, повторила вопрос. Руки сложила на груди, всем своим видом выражая закрытость. — Данилов. Алекс, — добавляет имя, когда я никак не реагирую на фамилию. — Ты что? Алекса не знаешь? — в ее притворном удивлении слишком много наигранности. Марфа прекрасно знает, что я мало с кем общаюсь. — Не знаю и не горю желанием знакомиться, — достаточно резко, чтобы прекратить этот разговор. — Послушай, я думаю, его твой Макар прислал. Не хочешь – не иди, — отмахнулась, развернулась и пошла. — Я не собираюсь быть у него на побегушках. Закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Макар знакомил меня с друзьями, они были у меня на дне рождения, среди них точно не было Алекса. Возможно, загулявший дольше других мажор, который только вернулся с отдыха. Но почему ко мне не приехал Андрей или Максут, они ведь постоянно находятся в поле моего зрения? Нужно пойти и выяснить. Спущусь на минутку, попрошу больше не приезжать – убеждала себя, но в душе надеялась, что он хочет что-то передать, объяснить, почему Макар не звонит. У входа стояла дорогая машина, на капоте которой сидел высокий симпатичный блондин, очень похожий на Алексея Воробьева. Я не только имени его не знала, я впервые его видела. По крайней мере, мой взгляд на нем точно никогда не останавливался. — Привет, — улыбаясь во все тридцать два зуба, демонстрируя идеальную белоснежную улыбку, он двинулся ко мне. На щеках глубокие ямочки, что совсем его не портили. Глаза голубые, яркие. Взгляд добрый. — Привет, — на его улыбку невозможно было реагировать хмурым выражением лица. — Зачем я тебе понадобилась? — Захотел познакомиться, — приблизился еще на два шага. — Увидел тебя сегодня в универе, дар речи потерял, а ты так быстро сбежала, что пришлось полдня наводить справки, и вот я здесь, — он был красивым, прекрасно это осознавал и бессовестно пользовался своим обаянием. — А если я не хочу знакомиться? — надежда на то, что он принес «весточку» от Макара, стремительно таяла, но на Алекса я не злилась, не получалось. Он вел себя очень мило и говорил слова, которые каждой девушке было бы приятно слышать. — Подожди секунду, — подмигнув, он двинулся обратно к машине. Вытащил с заднего сиденья корзинку с миниатюрными розами персикового оттенка. — Не знал, какие ты любишь, — будто извиняясь. — Спасибо, но не надо было, — цветы мне, конечно, понравились, но я не знала, как правильно себя вести. «У меня вроде парень есть… Который мне три дня не звонит, не пишет и общается с какой-то Машей-синхронисткой», — зло проговорила про себя. — Это всего лишь цветы. Конфеты и цветы девушка может принимать без зазрения совести, они ни к чему не обязывают. Я ведь не мог подойти знакомиться с пустыми руками, — протягивая корзину, которую я все-таки приняла, хотя она обжигала руки и давила на совесть. — Спасибо, — не знала, что еще сказать, чтобы не давать парню надежду. — Меня зовут Алекс. — Приятно познакомиться. Мое имя ты уже знаешь, — букет был тяжелым, я поставила его возле ног. На этом нужно было заканчивать разговор, но Алекс явно не собирался уходить. — Посидим немного, поболтаем? — указал на лавочку. — Холодно, — обхватывая плечи руками. — Извини не подумал. Идем в машину. — Нет, мне готовиться к завтрашним парам надо, — уперлась ногами, чтобы он меня не утащил. — Я тебя напугал? — заглядывая с нежностью в глаза. — Прости, красавица. — Нет, нет, не напугал. Мне действительно нужно идти. — Завтра увидимся? — парень вроде неплохой, а мне не хочется давать ему надежду, потому что в мыслях совсем другой. — Ничего не обещаю, — пожимаю плечами. — А откуда ты Марфу знаешь? — в голове вспыхнул разговор с бывшей подружкой. — Кого?