Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 9 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
От переизбытка эмоций и переживаний, за громкостью Маруськиного концерта в сопровождении известных исполнителей, занятые ликвидацией последствий происшествия, домочадцы и гости с соседом и не заметили прибытие хозяина. – Артемушка! – необычайно обрадовалась Лидия Архиповна и всплеснула руками, совершенно позабыв про бутылочку с йодом, которую держала. – А мы тут… – и растерянно посмотрела на растекающийся по пальцам йод. – Да я уже понял, – усмехнулся Красногорский, – веселитесь. И поставил мальчика Матвея на землю, который тут же ухватил его за руку, не торопясь отходить от Артема. – Ну, – рассмеялась Лидия Архиповна, – где-то так. У нас вон с Марусенькой беда. – Да? – картинно поудивлялся Артем, посмеиваясь. – А меня заверили, что у животного праздник души и, очевидно, тела. – Привет, Артем! – продолжая держать лестницу, прокричал Степан Сергеевич и весело оповестил: – А у нас тут видишь что! – Матвей Ахтырский! – Девушка спустилась с лестницы, подошла к ребенку, которого держал за руку Красногорский, и строгим тоном обратилась к мальчику, указав пальцем в сторону веранды: – Иди-ка встань рядом с Вовой в угол, раздели с другом предварительное наказание до разбора всех обстоятельств. И проводила взглядом нарочито нехотя поплевшегося к веранде сына, который всем своим видом изображал покорность судьбе, опустив голову и загребая землю носками еле волочившихся ног. Да красавец! Артист! Красногорский не удержался от нового приступа хохота, наблюдая за этой демонстрацией страдания в исполнении Матвея Ахтырского. Даже головой крутанул пару раз от переизбытка чувств. – Здравствуйте, Артем Борисович, – весело поздоровалась с ним девушка, так же, как он, отчаянно борясь со смехом. Надо отметить, что ей это удавалось куда как лучше, чем мужчине, видимо, сказывалась долгая тренировка. – Я Арина, – представилась она, протягивая ладошку для рукопожатия, и пояснила: – Мама этого «вождя краснокожих». Руку он ее принял и пожал, постепенно переставая смеяться. Теперь стало понятно, от кого достались мальчику Матвею эти поразительные глубоко насыщенного цвета темно-синие глаза. Кроме того, у мамы Матвея была совершенно очаровательная честная открытая улыбка, симпатичное личико с тонкими чертами, стройная, гибкая фигурка и копна буйных непокорных светло-русых волос, завернутых в большой пучок на затылке, с выбивавшимися из него локонами. – Вы извините нас за это… – она указала на крышу, где все в той же позе надрывалась Маруська теперь под новую песню группы «Земляне»: – «И снится нам не рокот космодрома…» Пристрастие к песням советского периода нисколько не удивляло – у Лидии Архиповны радио всегда было настроено на волну «Ретро FM». Судя по всему, сегодня Маруське данный репертуар подходил идеально. – Кстати, про «зеленую траву», – усмехнулся Артем. – Думаю, пора нам Маруську таки эвакуировать. – Да я, собственно, и собиралась… – Так, Арина, на крышу полезу я, а вы, пожалуйста, дозвонитесь в ветлечебницу и разузнайте, чем можно нивелировать действие валерианы на животное и вообще чем помочь, – с ходу принял руководство на себя Красногорский и, распорядившись таким образом, повернулся к веранде: – Мам, дай какое-нибудь полотенце или покрывало, что ли. – Да вот, мы уж и приготовили! – поспешила Лидия Архиповна, указав на старое, видавшее виды протертое покрывало, висевшее на перилах веранды. И началась операция по ликвидации последствий дня рождения кошки Маруськи. От лестницы пришлось отказаться сразу в связи с тем, что она не доставала до высокого конька, да и пользоваться ею в такой ситуации было небезопасно. И Красногорский поднялся наверх через чердак и дальше по специальной деревянной доске с набитыми на нее планками-ступеньками и выбрался на самый конек крыши. Первый этап задумки прошел, можно сказать, штатно, но стоило Артему накинуть на Маруську покрывало и схватить ее в охапку, как она принялась орать пуще прежнего и вырываться с такой дикой силой, что он чуть не потерял равновесия и не скатился с того конька с Маруськой под мышкой. Но ничего, обошлось – удержался, усидел на месте и без проблем спустился обратно через чердак в дом. Малолетних шалопаев извлекли из угла, поставили перед взрослыми и подвергли допросу на предмет количества скормленного ими кошке препарата – оказалось, что не так уж и много той валерианы там было, капель в пузырьке оставалось совсем на донышке. После выяснения дозировки пацаны вернулись к исполнению первичного, как выразилась Арина, наказания, но теперь по разным углам, а женщины, по данной по телефону рекомендации ветеринара, насильственно вливали несчастной кошке очищающий раствор в пасть, пока Степан Сергеевич героически держал спеленатую все в то же покрывало, рвущуюся на свободу животину. Выдержав учиненное над ней насилие и извергнув всю влитую в нее жидкость, Маруська вдруг неожиданно замолчала и резко заснула, словно выключилась в один момент. Кошку уложили на ее любимое кошачье место, заботливо укрыв любимым же пледиком, постояли над несчастной и сочувственно поохали. Самовар раскочегарили, стол накрыли, Артему представили Анну Григорьевну – прабабушку веселого парня Матвея и бабушку его мамы Арины, после чего он загнал свою машину в гараж, и наконец все облегченно выдохнули и сели за стол. Провинившиеся были временно освобождены из угла и допущены до общих посиделок с целью полного выяснения обстоятельств происшествия. Ну и, конечно, им дали блинный пирог с малиной! Нет, все понятно – виноваты, да еще как, но лишать этих чертенят такой вкусноты совсем уж как-то бесчеловечно. Пристрастный опрос виновников закончился практически сразу, не успев толком начаться, дружным гомерическим хохотом взрослых, когда они принялись вспоминать, что происходило. – Зачем ты им про валериану-то сказала, Аня? – недоумевала Лидия Архиповна, когда Матвей с Вовкой, перебивая друг друга и уплетая, пока взрослые не передумали и не отняли, пирог, принялись объяснять про день рождения, который обязан быть даже у кошек с музыкой, танцами и кошачьей вкусностью. – Да кто ж знал-то! – всплеснула руками Анна Григорьевна, начиная посмеиваться. – Глаза невинные: что кошечки любят? – изобразила она родного внучка. – Ну я им: бегать, гулять, кошачий корм, говорю, сметанку… А они мне: нет, это обычная еда, а что они сильно-сильно любят? Ну я возьми и скажи про эту злосчастную валериану…
И не выдержав, залилась бурным смехом, еле выговаривая слова и прикрывая глаза. – …так их, – она махнула рукой, сотрясаясь всем телом, – как ветром сдуло после моих слов… кто ж знал-то, что они за… ней отправились! – А я смотрю… – подхватила Лидия Архиповна, заражаясь приступом хохота, – затихарились где-то, нету пацанов… – Ду-… думаю, не… неспроста это, ду-умаю, надо А…ари-ину позвать. А тут… му-у-у…зыка на всю-ю громкость как вкл-ю-ючится! – Она обессиленно прикрыла ладонью глаза, облокотившись на стол рукой и ухохатываясь. – А Маруська как заорет! – продолжила рассказ Арина, лучше старших дам справляясь с приступом хохота, лишь утирая слезы, брызнувшие из глаз. – И как выскочит во двор! И давай скакать по-дурному! – А как она бежала-а… ха-ха-ха, – плакала Анна Григорьевна и принялась показывать: – Задок за-за-аваливается… в разные… сто-ороны, гла-а-аза… – …ко-ко… – ха-ха-ха… – косые… – подхватила Лидия Архиповна и, утирая слезы, показала, как косили глаза у кошки. – А я слышу, – вступил в общий хор Степан Сергеевич, – кошка орет у соседки, да так ненормально, аж до дури. Я и побежал, а тут такое! Маруська скачет по двору, глаза в кучку, радио у нее на шее болтается, а за ней все ба… – стушевался он и поспешил исправиться: – То есть женщины все втроем бегают на полусогнутых, ловят, значит. – Он посмотрел на изнемогающих от смеха женщин и тоже прыснул. – Та-а-ак… ох, та-а-ак и бе-е-егали вчетвером… Теперь уж хохотали все, шумно вспоминая события, перебивая и досказывая друг за другом, и Артем, в свою очередь, изнывая новым удушливым приступом хохота, поведал, как нашел Матвея, «пережидающего, пока мама остынет». А пацаны тем временем, пользуясь моментом, не очень-то понимая, чего, собственно, взрослые так уж тут веселятся, быстренько приговорили свои порции и, заговорщицки переглянувшись, под шумок стянули еще по одному куску с большого блюда. Справившись с контрабандной добавкой, довольный собой и тем, какое развитие принимают события, совершенно расслабившись, мальчик Матвей звонким голоском, перекрывая смех за столом, поинтересовался: – Мы пойдем погуляем на улицу? – Что-о-о? – смеясь, удивленно переспросила Арина. – Погуляем, – повторил сынок. – Какое погуляем? – остудила его желания мама. – Вы наказаны. Не знаю, как Вова, а ты еще не отбыл свое наказание за проступок. – Так все же хорошо? – откровенно недоумевал пацан. – День рождения удался, вы все смеетесь, всем хорошо и весело. – То-то-точно удался, – зашлась новым приступом смеха Лидия Архиповна. – Е-е-ще как удался… – Вот и бабушка Лида говорит! – обрадовался Матвей и растолковал свое видение реальности: – В углу мы постояли, торт съели, можно и гулять. – И в ожидании поддержки он посмотрел на Артема. Красногорскому стоило огромных усилий, чтобы не захохотать от души, но полностью совладать со смехом не удавалось даже в благих воспитательных целях, и он, сотрясаясь всем телом, стоически держался, только прикрывал ладонью расплывшийся в улыбке рот, когда ребенок обратил на него вопросительный взор своих синющих глазенок в надежде на восстановление справедливости и поддержку. – Бабушка Лида говорит с иронией, – пришла на выручку хозяину дома Арина, – то есть в переносном смысле, – поясняла она сыночку. – Давай вместе подумаем и оценим, что произошло. – Давай, – согласился Матвей. – Вы напоили животное препаратом, который произвел на нее сильнейшее действие, вызвавшее непредсказуемую реакцию организма… – начала Арина, но ее перебил Вовка. – Почему это не… – запнулся он на сложном слове, но совладал, как мог: – Несказуемую, – и махнул руками, – очень даже и сказуемую: она радовалась, прыгала, пела и плясала. – Потому что это не типичное для нее поведение, – терпеливо пояснила Арина. – Помнишь, вы с дедушкой рассказывали, как ты отравился зелеными сливами в прошлом месяце и как тебе было плохо. Тебя шатало, рвало и поднялась температура. – Помню, – кивнул пацан, но возразил строптиво: – Так я же болел, это другое. – Нет, это как раз не другое, а то же самое, – растолковывала Арина, – Маруся так ненормально себя вела, потому что тоже отравилась, но только не сливами, а валерианой, что вы ей дали. – Да? – поразился мальчишка. – А по-моему, она радовалась, скакала и пела. – Пела-то она пела, Вовка, – вступил в разговор Степан Сергеевич. – Только от того, что ей плохо. – Но сейчас же все хорошо! – напомнил Матвей. – Маруська накричалась и спит, вы все смеетесь и радуетесь, а мы торт съели. – Как съели! – охнула Лидия Архиповна. – И точно съели! Аня, ты посмотри! – указала она на опустевшую больше чем наполовину тарелку. – Они под шумок слопали почти весь торт! Красногорский с Ариной, не сговариваясь, резко отвернулись, справляясь с новой неконтролируемой волной смеха – удержаться было просто невозможно от одного взгляда на две мальчишеские рожицы, которые вмиг приобрели настороженно-виноватое выражение нашкодивших котов. – Да чего уж, – отмахнулась Анна Григорьевна, посмеиваясь и утирая слезы. – Съели и съели. – Так им плохо станет от такого количества! – забеспокоилась Лидия Архиповна. – А мы их промоем марганцовкой, как Марусю, если что, – пообещала Арина, раньше Красногорского справившись с собой. – Не надо марганцовкой! – перепугался Вовка. – Мы не будем! – Что вы не будете? – возмущенно взмахнул руками Степан Сергеевич. – Все, что могли, вы уже сделали: кошку опоили, торт слопали.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!