– Став графом де Ги, помните одну вещь, Карла. Чтобы маскировка была эффективной, нужно учесть множество мелочей. Одна из них и выдала вас. Какая? Не скажу! В тюрьме вам будет над чем поломать голову. – Сдадите меня полиции? – Наилучший вариант для всех. Это будет настоящий повод праздновать и многому научит общественность. Внезапный скрип открывшейся двери заставил обоих оглянуться. Драммонд поклонился, чтобы скрыть улыбку. – Как раз вовремя, мисс Ирма, для полноты картины! Девица пронеслась мимо него и накинулась на Петерсона. – Что произошло? Сад полон людей, которых я никогда не видела. И два молодых человека, мокрые и грязные, выскочили из пруда и убежали! Петерсон улыбнулся мрачно. – Небольшая неудача, милочка. Я сделал большую ошибку, ошибку, которая оказалась фатальной. Я недооценил капитана Драммонда; и, пока я жив, я буду сожалеть, что не убил его в ночь, когда он пошел исследовать этот дом. Ирма испуганно уставилась на Драммонда; потом повернулась к Петерсону. – Где Генри? – Не знаю, – ответил Петерсон. – Возможно, капитан Драммонд может просветить нас? – Да, я могу. Генри попал в аварию. После того, как я отвез его от герцогини вчера вечером… – Ирма вскрикнула, и Петерсон удержал ее, не дав упасть в обморок. – У нас была ужасная беседа. И в течение долгого времени, Карл, я думал, что было бы лучше, если бы такая беседа состоялась у нас с вами. На самом деле, я не уверен даже сейчас, что это не было бы безопаснее… – Но где он? – процедила Ирма. – Где должны быть вы, Карл, – ответил Хью мрачно. – Где рано или поздно вы будете. Он надавил на кнопки в нише стены, и дверь большого сейфа медленно распахулась. С криком ужаса девушка свалилась в полуобморок на полу, и даже сигара Петерсона упала на пол из бессильных губ. Подвешенный за обе руки труп Генри Лэкингтона болтался посреди награбленных им сокровищ. И как раз когда они смотрели на это ужасное зрелище, труп осел, и одна из ног задела золотую вазу… – Мой Бог! – прошептал Петерсон. – Вы убили его? – О, нет! – ответил Драммонд. – Он просто упал в ванну, предназначавшуюся мне, и затем, когда он бежал вверх по лестнице, вопя от боли, одно интересное механическое устройство сломало ему шею. – Закройте сейф. Я не могу это выдержать! – вопила Ирма. Она закрыла лицо руками, дрожа, пока сейф неспешно закрывался. – Да, это, должно быть, интересный процесс! У меня будет много чего рассказать о невинных развлечениях вашей милейшей компании, – задумчиво протянул Хью. Зажав под мышкой большую бухгалтерскую книгу, он пересек комнату и позвал людей, которые стояли снаружи в холле; и когда детективы, возглавляемые мистером Грином, вошли в центральную комнату, он поглядел в последний раз на Карла Петерсона и его дочь. Никогда еще сигара Петерсона не горела так ровно; никогда еще красотка Ирма, не доставала сигарету из ее золотого портсигара, отделанного черепахой, с большим безразличием. – Прощай, мой ужасный! – заявила она с очаровательной улыбкой, когда два детектива подошли к ней. – Прощайте! – Хью поклонился, и оттенок сожаления возник на мгновение в его глазах. – Не «прощай», Ирма. – Карл Петерсон затушил свою сигару и пристально уставился на Драммонда. – Только «до свидания», мой друг; только «до свидания». Эпилог – Я ПРОСТО НЕ могу поверить, Хью. – В полумраке вечера Филлис придвинулась немного ближе к мужу, чья рука обвила ее талию. – Не можешь поверить во что, любимая? – переспросил он лениво. – Что весь этот кошмар закончен. Мертв мерзавец Лэкингтон, другие двое в тюрьме, а мы муж и жена. – Они еще не в каталажке, солнышко, – сказал Хью. – И так или иначе… Он прервался и внимательно посмотрел на человека, прогуливающегося мимо них. Судя по всему, он был случайным посетителем, решившим провести вечер, прогуливаясь по известному курорту, где множество пар предпочитало проводить медовый месяц. И все же… Или это был?.. Хью рассмеялся, у него явно перегрелся мозг. – Неужели их посадят в тюрьму? Их можно туда отправить, но прибудут ли они туда или нет, другой разговор. Я не могу представить, что Карл предпочтет петлю. Это не его фасон. – Филлис пыталась шутить, но в голосе ее звучала тревога. Некоторое время они сидели молча, занятые вопросами намного важнее таких пустяков, как Петерсон и его дочь. – Не жалеешь, что я обратилась к тебе по объявлению? – спросила Филлис лукаво. – Вопрос слишком несерьезен, чтобы заслуживать ответа, – ответил ее муж серьезно. – Но ты не сожалеешь, что это закончено? – Это не закончено. Все только начинается! Он улыбнулся ей нежно. – Ты и я… наша совместная жизнь, это просто замечательно! И еще раз странный человек прошел мимо них. Но на этот раз он уронил листок бумаги прямо под ноги Хью, и солдат почти рефлекторно накрыл его ботинком. Его жена ничего не заметила; чисто по-женски, она думала о других вещах. Хью пронаблюдал, как странный тип затерялся в толпе, и на мгновение его взгляд наполнился тревогой, которую, к счастью для своего душевого спокойствия, не заметила Филлис. – Нет, – сказал ни с того ни с сего. – Джентльмен не выбрал петлю… Давай пойдем и давай поедим, и после ужина прогуляемся до края мыса… Со счастливым вздохом она поднялась. Это было просто замечательно! Вместе они направились назад к отелю. В его кармане лежал листок бумаги; и кто мог послать ему записку так, кроме одного джентльмена, ожидающего суда? В холле он остановился, чтобы спросить о письмах, и человек кивнул ему. – Слышали новости? – спросил он. – Нет. Что произошло? – Тот человек, Петерсон, и девчонка сбежали. Следов не осталось. Он посмотрел на Драммонда с любопытством. – Между прочим, вы имели отношение к той истории, я слышал? – Слегка. Совсем чуть-чуть, – улыбнулся Хью. – Полиция обещает, что сумеет поймать их снова. Не так просто спрятаться в наши дни. И вновь Хью улыбнулся, когда, достав записку из кармана, прочитал: Только до свидания, мой друг; только до свидания. Он поглядел на слова, написанные аккуратным почерком Петерсона, и ухмыльнулся. Конечно, жизнь была все еще хороша; конечно… – Ты готов к ужину, любимый? – Быстро повернувшись, он посмотрел на сладкое лицо жены. – Конечно, крошка. Абсолютно уверен; у меня была лучшая закуска, которую может предложить старый кабак. – Ну, ты и жадина! Где моя порция? – Холостяцкая привычка! Совсем забыл о тебе! Сейчас, солнышко. Официант! Два мартини. Разорванная в клочки записка отправилась в ближайшую пепельницу. – Это было любовное письмо? Приглашение на свидание? – с очаровательной, наигранной ревностью воскликнула она. – Не совсем, любимая. Не совсем. По крайней мере, надеюсь…