— Завещание? — Да. Завещание Стива. Я по-прежнему в замешательстве. — Но разве его уже не оглашали? Вы же вроде сказали, что похороны уже состоялись. — Состоялись, но наследники еще не объявлены. Мы с Диной запустили все необходимые процедуры, но само оглашение было отложено на тот срок, когда тебя найдут. Готова поспорить, Дина была в восторге. — Мне обязательно нужно присутствовать? Разве Дина не единственная наследница, если была его женой? — Все не так просто. — Но Каллум не вдается в детали. — И да, ты должна присутствовать. Я тоже буду там, в качестве твоего официального опекуна, а также Дина и ее адвокаты. Прошлой ночью она улетела в Париж, через две недели вернется, и тогда все будет улажено. Это пройдет безболезненно для тебя, я обещаю. Если там будет Дина О’Халлоран? Ну да, конечно. Скорее, очень болезненно. Но я лишь киваю головой. — Ладно. Если я должна пойти, то пойду. Он тоже кивает и снова поднимает стакан. Вскоре Каллум уезжает поиграть в гольф. Он утверждает, что прохождение восемнадцати лунок помогает очистить разум. Я начинаю переживать о том, что мужчина опять напьется, но потом напоминаю себе, что он взрослый человек, а мне всего лишь семнадцать, и прикусываю язык. Ройалы разъезжаются один за другим. Гидеон возвращается в колледж еще до обеда. Он всегда выглядит счастливее, когда уезжает. И вот в доме не остается никого, кроме меня. Я разогреваю себе остатки запеканки и размышляю о том, не пойти ли погулять по пляжу. Прошел только месяц, как я живу у Ройалов, но этот месяц оказался, скажем так, насыщенным. В жизни все время что-то случается. Не всегда хорошее, но я никогда не была одна, и сейчас, оказавшись в одиночестве, я понимаю, что мне это уже не нравится. Здорово, когда у тебя есть друзья и семья, пусть даже эта семья суперпроблемная. Интересно, не поэтому ли Гидеон продолжает возвращаться домой. — Ты оставила мне немного этой яичной штуки? — Голос Рида заставляет меня подпрыгнуть. Я прикладываю руку к груди, чтобы успокоить заколотившееся сердце. — Ты напугал меня. Я думала, вы с Истоном уехали вместе. — Нет. — Он входит в кухню и заглядывает через мое плечо. — А что еще есть в холодильнике? — Еда, — отвечаю я. Парень игриво — надеюсь, что игриво — дергает меня за волосы и открывает холодильник, чтобы изучить варианты. Придерживая дверь одной рукой, Рид стоит перед холодильником, вернее, нависает над ним, упираясь другой рукой на шкафчик сверху, до тех пор, пока кухня не наполняется холодным воздухом. — Какие-то проблемы? — Я отрываюсь от тарелки, чтобы полюбоваться на его сексуальное тело и на то, как перекатываются его мышцы, когда он роется на полках. — А ты разве не должна сделать мне сэндвич? — Его голос доносится откуда-то из недр холодильника. — Нет. Рид захлопывает дверцу и садится за стол рядом со мной. Забрав тарелку с вилкой прямо у меня из-под носа, он разом съедает почти половину запеканки, а я даже не успеваю запротестовать. — Это мое! — Я протягиваю руку, пытаясь забрать тарелку. — Сандре бы не понравилось, что не хочешь делиться. — Он удерживает меня на месте одной рукой… опять. Черт. Мне нужно начать наращивать мышечную массу. Я предпринимаю новую попытку отобрать тарелку, но в этот раз Рид не защищается. Он притягивает меня к себе, и, потеряв равновесие от неожиданности, я оказываюсь у него на коленях, сидя верхом на его широких бедрах. Рид не дает мне освободиться, обхватив одной рукой за попу и притянув к себе еще ближе. Когда он целует меня, я не могу сопротивляться и отвечаю ему с жадностью, стремясь услышать те хриплые звуки, которые он издает, когда хочет меня. — Ты ушел утром, — говорю я, когда парень отстраняется. Мне очень хочется взять свои слова обратно, потому что я боюсь, что его ответ снова причинит боль. — Я не хотел, — отвечает Рид. — Тогда почему ушел? Моя гордость растоптана, но моя слабость не отталкивает его. Его пальцы запутываются в моих волосах. — Потому что я становлюсь слабовольным, когда дело касается тебя. Я не доверяю себе настолько, чтобы остаться в твоей кровати на всю ночь. Черт, да я бы угодил в тюрьму даже за половину того, о чем сейчас думаю. От его слов мне становится радостно и легко. — Ты слишком много думаешь. Парень издает какой-то неразборчивый звук — то ли нетерпеливый, то ли скептический, то ли полный юмора — и тут же целует меня. Скоро поцелуев становится мало. Я тяну за нижний край его футболки. Его руки гуляют по всему моему телу — под футболкой, под резинкой трусиков. Я льну к нему, в поисках освобождения, которое могу получить только от Рида. Какой-то шорох в доме заставляет нас отпрянуть друг от друга. — Ты слышал это? — шепчу я. Рид стремительно поднимается, по-прежнему прижимая меня к себе, и выходит в холл. Но там никого нет. Поставив меня на пол, парень легонько шлепает меня по попе. — Иди надень купальник. — Э-э-э, а зачем он мне? — Я хочу вернуться за стол, усесться к нему на колени и целоваться до беспамятства, но Рид уже выходит на улицу. — Потому что мы будем купаться, — бросает он через плечо. Вздохнув, я с неохотой плетусь на второй этаж. Оказавшись на последней ступеньке, я вижу, как из моей комнаты выходит Брук. То есть очень похоже, что она выходит из моей комнаты. Я резко останавливаюсь, внутри уже сплетается клубок из злости и подозрения. Что, черт побери, она делала в моей спальне? Вот дерьмо! Там же все мои деньги! Интересно, она их взяла? Я разглядываю ее, но у нее нет с собой сумочки, а одежда так плотно обтягивает фигуру, что спрятать что-то на себе получилось бы вряд ли. Но она теперь нежеланный гость в этом доме, и я с недовольным видом шагаю к ней. — Что ты здесь делаешь? — резким голосом спрашиваю я. Она ленивой походкой устремляется мне навстречу. — Ох, посмотрите-ка, это наша маленькая сиротка Элла, новая принцесса замка Ройалов. — По-моему, ты сама сказала Каллуму, что уходишь отсюда и больше никогда не вернешься, — осторожно говорю я. — Не дождешься. — Девушка презрительно усмехается и перебрасывает свои длинные светлые волосы на одно плечо. Если когда-то у нее и были ко мне теплые чувства, сейчас от них не осталось и следа. Нет смысла ввязываться в перепалку, и я прохожу мимо и встаю перед дверью в свою спальню. — Держись подальше от моей комнаты, Брук. Я серьезно. Если я еще раз поймаю тебя здесь, то расскажу Каллуму. — Ну да. Каллуму. Твоему спасителю. Человеку, который вытащил тебя из грязи и привез в свой дворец. — Ее глаза наполняются злобой. — Он и для меня сделал то же самое. Он спас и меня, помнишь? Но знаешь что, милая? Мы для него — предметы одноразового использования. Раз, и выкинул к чертям. — Она машет пальцем с идеальным маникюром перед моим лицом. — Твоя жизнь изменилась, не так ли? Как у принцессы из сказки. Но сказки — это обман. Такие девушки, как мы, после бала всегда превращаются обратно в тыкву. Ее глаза начинают блестеть от сдерживаемых слез. — Брук, — мягким голосом начинаю я, — давай я вызову тебе такси, хорошо? Я не могу злиться на нее. Ей причинили боль, и она нуждается в помощи. Но я не знаю, что могу сделать для Брук, кроме как позаботиться о том, чтобы она в безопасности добралась до дома. — Он и от тебя устанет, — продолжает та, словно я ничего не говорила. Брук все равно, буду я отвечать или нет. Ей просто нужно выговориться. — Запомни мои слова. — Спасибо за информацию, — сухо говорю я. — Но по-моему, тебе уже пора уходить. Я пытаюсь отвести ее к лестнице, но Брук уворачивается от меня, отшатнувшись к противоположной стене. С ее вишнево-красных губ срывается маниакальный смех. — Я держала Ройалов в своих руках намного дольше, чем ты, милая. Мне надоело слушать ее. Брук нужно лишь одно — поплакаться и облить грязью Ройалов. Мое терпение на исходе, и я проскальзываю в свою комнату, захлопываю дверь и бегу в ванную. Трясущейся рукой я шарю в шкафчике под раковиной. Когда моя ладонь задевает пачку наличных, я с облегчением выдыхаю. Мне нужно спрятать свои деньги там, куда доступ будет только у меня. И как можно быстрее.