У меня отвисает челюсть, сердце пускается в галоп, а все потому что я никак не ожидала увидеть ярость в его глазах. — Э-э-э, я… нет, — я заикаюсь. Но говорю правду. — Но вы вместе, — не унимается Гидеон. — Вы встречаетесь? — Почему ты задаешь мне все эти вопросы? — Пытаюсь понять, насколько запущена та ситуация, которую собираюсь исправить. Запущена ситуация? О чем он говорит, черт побери? — Разве мы не должны были говорить о Саванне? — нервно спрашиваю я. — Это касается Саванны. И тебя. И Рида. — Гидеон как будто задыхается. — Какими бы ни были ваши отношения, ты должна их прекратить. Прямо сейчас, Элла. Покончи с ними. Мой пульс ускоряется еще больше. — Почему? — Потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Парень проводит рукой по волосам, отчего его голова слегка запрокидывается, и мое внимание тут же привлекает красная отметина на его шее. Очень похожая на засос. — Рид безнадежен, — хрипло произносит Гидеон. — Он точно так же безнадежен, как и я, и… Слушай, ты хорошая девушка. В «Асторе» много других парней. К тому же Рид скоро уедет в колледж. Слова Гидеона вылетают одно за другим, я не могу найти логику в его порой бессвязных предложениях. — Я знаю, что у Рида есть проблемы, — начинаю я. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Совсем не понимаешь, — обрывает он меня. — Рид, я, наш отец — у нас есть кое-что общее. Мы губим жизни женщин. Подводим их к краю скалы и скидываем вниз. Элла, ты очень славная девушка. Но если ты останешься здесь и ваши с Ридом отношения будут продолжаться, то я… — Он, тяжело дыша, умолкает. — То ты что? Г идеон сжимает руль так сильно, что белеют костяшки, но ничего не объясняет. — Ты что, Г идеон? — Тебе пора перестать задавать вопросы, начни уже слушать, — резко отвечает он. — Заканчивай с моим братом. Ты можешь дружить с ним, как ты дружишь с Истоном и близнецами. Но не начинай с ним никаких отношений. — Почему? — Проклятье, с тобой всегда так сложно? Я пытаюсь спасти тебя, чтобы твое сердце осталось целым и чтобы ты не покончила с собой, наглотавшись таблеток! — взрывается Гидеон. О, теперь мне все понятно. Его мать покончила с собой. О боже, неужели Саванна пыталась сделать то же самое? Мы с Ридом уже все решили, но мне кажется, Гидеон еще не готов к тому, чтобы услышать это. И я подозреваю, что он не отпустит меня, пока я не соглашусь на его безумные требования. Что ж, ладно. Я соглашусь. Мы с Ридом уже давно прячемся от Каллума. Прятать наши отношения и от Гидеона будет еще легче. — Хорошо. — Чтобы успокоить его, я кладу свою руку поверх его ладони. — Я порву с Ридом. Ты прав, все равно мы просто дурачились, ничего серьезного, — вру я. Парень снова проводит рукой по волосам. — Ты уверена? Я киваю. — Риду все равно. И честно, раз это так сильно тебя расстраивает, он тоже согласится, что наши отношения того не стоят. — Я сжимаю руку Гидеона. — Успокойся, ладно? Я не хочу, чтобы атмосфера в доме снова поменялась. Мы с Ридом расстанемся. Гидеон заметно расслабляется и с облегчением выдыхает. — Хорошо, договорились. Я убираю руку. — А теперь мы можем поехать домой? Если кто-то будет проезжать мимо и увидит нас вместе, в школе поползут новые слухи. Парень слабо усмехается. — Действительно. Я отворачиваюсь к окну, а Гидеон заводит машину и выезжает с парковки. По дороге домой мы не разговариваем, и он не вылезает из машины, когда останавливается у входа в дом. — Поедешь обратно в колледж? — спрашиваю я. — Да. Гидеон уезжает, но мне почему-то кажется, что совсем не в колледж. По крайней мере, не сегодня. Если честно, меня немного ошарашили и его всплеск эмоций, и безумное требование держаться подальше от Рида. Кстати, «Ровер» Рида стоит рядом с гаражом, и я чувствую облегчение. Он вернулся. Остальных машин нет, даже лимузина, а это значит, что мы с Ридом остаемся одни. Я бегу в дом и поднимаюсь по лестнице, перескакивая через две ступеньки. На площадке второго этажа сворачиваю направо, в восточное крыло, где открыты все двери, кроме той, что ведет в спальню Рида. Близнецов и Истона нет, и когда я заглядываю в свою комнату, там тоже пусто. Я еще никогда не была в комнате Рида, это он всегда приходил ко мне. Но сегодня я не собираюсь его ждать. Гидеон не на шутку растревожил меня, и Рид — единственный, кто может помочь мне разобраться в странном поведении своего брата. Я подхожу к его двери и поднимаю руку, чтобы постучать, но тут же печально улыбаюсь — в мою дверь никто никогда не стучится. Братья просто входят, как будто так и надо. И я решаю отплатить Риду той же монетой. Пусть это глупо, но я даже надеюсь, что он там мастурбирует, и будет здорово преподать ему урок о том, как важно стучаться. Я распахиваю дверь. — Рид, я. Слова застревают в горле. Я, пошатнувшись, останавливаюсь и изумленно ахаю. Глава 35 На полу валяется одежда, своего рода дорожка из хлебных крошек в сказке для взрослых. Мой взгляд следует по ней. Перевернутые туфли на высоких каблуках. Мужские кроссовки по обе стороны от них. Футболка, платье, белье… я закрываю глаза, как будто это сотрет открывающуюся передо мной картину, но когда открываю их, ничего не меняется. Черное кружевное белье — белье, которое я бы никогда не надела — валяется там, где его кинула владелица, прежде чем лечь в кровать. Мой взгляд скользит выше, по накачанным икрам, коленям, рукам, лениво свисающим между ними, по голому, рельефному животу. Задерживается на свежей царапине на груди слева, в районе сердца. Наконец наши глаза встречаются. — Где Истон? — спрашиваю я первое, что приходит в голову. Мой разум отказывается воспринимать увиденное. Я скорее поверю в ложь, чем в то, что сейчас наблюдаю. Например, я случайно забрела в комнату Истона, и Рид, пьяный, тоже попал сюда по ошибке. Но Рид лишь смотрит на меня с каменным выражением лица, провоцируя потребовать объяснений. «Не может быть, чтобы Рид обходился без секса», — нашептывает мне на ухо голос Вэл. — А парни, с которыми вы пили пиво? — в отчаянии бросаю я. Рид получает все шансы рассказать мне свою версию, отличную от той, что сейчас открывается моим глазам. Соври мне, черт подери! Но он упрямо продолжает молчать. Из-за его спины, словно привидение, поднимается Брук. Мир вокруг рушится. Время тянется нарочито медленно, когда она проводит рукой вдоль спины Рида, по его плечу, а потом растопыривает пальцы на его груди. Нет никаких сомнений, что она голая. Брук, глядя прямо на меня, целует Рида в шею. А он даже не сопротивляется. На его лице не дергается ни один мускул. — Рид… — Его имя звучит не громче шепота, до боли царапая горло. — На тебя жалко смотреть. — Голос Брук кажется лишним в этой комнате. — Тебе лучше уйти. Если только… — Она вытягивает свою голую ногу и закидывает на Рида, на котором еще остались спортивные штаны. — Если только ты не хочешь остаться и наблюдать. Боль в горле становится нестерпимой, а Брук продолжает обвиваться вокруг Рида, и он не делает никаких попыток избавиться от нее. Ее ладонь скользит вниз по его руке и когда достигает запястья, он дергается — едва заметное, почти бессознательное движение. Я с тревогой наблюдаю, как ее пальцы двигаются по его животу, но прежде чем она успевает взять то, что, как я думала, теперь принадлежит только мне, я разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Я ошибалась. Я ошибалась в стольких вещах, что мой разум не может переварить их все одновременно. Когда мы постоянно переезжали, мне хотелось обосноваться в одном месте. Когда очередной мамин ухажер слишком долго смотрел на меня с вожделением, мне хотелось, чтобы у меня был отец. Когда я оставалась ночью одна, а она работала, обслуживая столики, танцуя в клубах и занимаясь еще бог знает чем, чтобы я была сыта и одета, мне хотелось брата или сестру. Когда же мама заболела, я молилась о деньгах. Теперь у меня все это есть, но я еще никогда не чувствовала себя так отвратительно, как сейчас. Я бегу в свою комнату и запихиваю в рюкзак чемоданчик с макияжем, две пары старых джинсов, несколько футболок, нижнее белье, костюм из «Мисс Кэнди» и мамино платье. Я сдерживаю слезы, потому что это не поможет избавиться от этого кошмара. Надо просто поскорее убираться отсюда. В доме царит мертвая тишина. Смех Брук, когда я сказала ей, что должен же здесь быть хотя бы один порядочный мужчина, эхом раздается в моей голове. Мое воображение рисует сцены между Брук и Ридом. Как он целует ее, как его пальцы касаются ее тела. Выйдя из дома, я, шатаясь, заворачиваю за угол, и меня рвет. Не обращая внимания на желчь во рту, я шагаю вперед. Машина сразу же заводится. Трясущимися руками я переключаю передачу и выезжаю на подъездную дорожку. Я все жду и жду, когда, как это случается в кино, из дома выбежит Рид и будет кричать, чтобы я вернулась.