Большая часть репортеров уже ушла, но те, что остались, напоминали собак, рассчитывавших получить вкусные объедки. Они смотрели на Кетта и Портера большими голодными глазами. Старший инспектор бросил на них быстрый мрачный взгляд. — Ты думаешь, мне стоит взглянуть на место преступления? — спросил он. — Дома, из которых похищены Мейси и Конни… И, может быть, все же имеет смысл поговорить с матерью Конни? — Я бы не советовал, — ответил Портер. — Мы сделали там все, что было возможно, так что лучше лишний раз не раздражать босса. — Это единственная причина, по которой я собирался так поступить, — признался Кетт, и Портер рассмеялся, качая головой. Затем проворчал: — Норидж, да… Ну кто бы мог подумать… — Хм-м? — Мы, двое лучших столичных детективов, оказались в Норидже… Мы живем в странном мире. — Тебе здесь не нравится? — спросил Кетт. Портер пожал плечами. — Я ничего не имею против города. Мне лишь не нравится, что стоит поехать в любом направлении, и через пять минут ты оказываешься за городом — поля, деревья, коровы… У меня от них мурашки по коже. — Пит Портер боится коров, — с улыбкой сказал Кетт. — Ты почти обманул меня, если учитывать, сколько молока было в той чашке чая. Портер нахмурился. — Мой чай меня вполне устраивает, большое спасибо, — отозвался он. — Пойдем в участок. Я введу тебя в курс дела. Кетт оглядел улицу и большую ярко-оранжевую детскую коляску, стоявшую на ближайшем углу. Констебль Сэвидж сделала несколько шагов, повернулась и помахала Роберту. — Звучит неплохо, — ответил он. — Но это может немного подождать. Малышка спит, и я попытаюсь перенести ее в машину, пока она не поставила на уши всю улицу. Мойра может стать трёпаным кошмаром для кого угодно. Портер ничего не ответил, а когда Кетт повернулся к нему, в лице инспектора читалось отвращение. — Что? — спросил Кетт. — Ты сказал трёпаным. — Что? — повторил он. — Трёпаный кошмар, так ты только что сказал. — Я не говорил, — возразил Кетт. — Говорил. Наверное, ты хотел сказать грёбаный кошмар, а получилось трёпаный. Проклятье, что с тобой случилось? Неужели дети так меняют мужчину? Кетт громко рассмеялся. — Тебе нужно проверить слух, Пит, — посоветовал он. — А сейчас отвали. Теперь пришел черед Портера смеяться — это был оглушительный веселый смех, который Роберт прекрасно помнил еще с тех времен, когда они учились в академии. Однако инспектор оборвал его через несколько секунд, и оба повернулись к дому Мэлоунов, ожидая, что оттуда появится Клэр и вновь начнет их ругать. К счастью, суперинтенданта занимали другие дела. Когда Кетт снова повернулся в сторону улицы, Сэвидж оказалась уже рядом. — Она отключилась, — сказала констебль. — Всё в порядке, Портер? — Сэвидж, — ответил тот, кивнув ей. — Исполняешь обязанности няньки? — Это серьезная полицейская работа, — парировала она, не моргнув глазом. — Когда я работаю с вами, мне уж точно приходится присматривать за ребенком. — Быть может, мне лучше уйти? — осведомился Кетт, а когда Портер собрался рассмеяться своим оглушительным смехом, прижал ладонь ко рту инспектора, и тот удержался от трубных звуков. — Значит, встречаемся в участке? — спросил Портер. — Как только малышка пожелает проснуться. — Да, — сказал Роберт. — Но я пешком, так что пока могу зайти к продавцам газет. Сэвидж, пойдемте со мной; по пути введете меня в курс дела. — С радостью, — ответила она. — Я повезу коляску. * * * Путешествие получилось на удивление долгим, но им было о чем поговорить. — Расскажите мне о другой пропавшей девочке, — попросил Кетт, когда они дошли до конца улицы, где жила Мейси. Несколько репортеров делали фотографии, и Роберт их не винил. Не так часто можно увидеть старшего детектива-инспектора, констебля и ребенка, которые вместе идут по городу. Сэвидж направила коляску влево, Кетт понял намек, и они зашагали по главной дороге, что вела вниз. — Конни Бирн, — начала Сэвидж. — Можно подумать, что речь идет о Констанции, но на самом деле это уменьшительное от Конифер. — Как хвойное дерево? — спросил Кетт. Сэвидж кивнула. — Она пропала на день раньше Мейси, когда разносила газеты. Ее семья обратилась в полицию только утром следующего дня. — Почему? — воскликнул Кетт, да так громко, что малышка зашевелилась. Сэвидж покачала коляску, произнесла несколько успокаивающих звуков, и Мойра успокоилась. — В полиции знают эту семью, — объяснила констебль. — И в социальных службах. Наркотики, отец садился в тюрьму, выходил и снова садился, мать периодически попадала в реабилитационную клинику, но без особых результатов… Конни разносила газеты по вечерам; она ушла из дома в пять тридцать. К тому времени, когда она должна была вернуться домой, отец ушел, а мать под завязку накачалась дешевым джином. Они вспомнили про Конни лишь на следующий день, когда та не вышла к завтраку. — Господи, — пробормотал Кетт. Дорога довольно круто уходила вниз. Для города, который считался плоским, как блин, в Норидже имелось немало холмов. Мимо проносились автомобили и грузовики, но, по сравнению с Лондоном, здесь было слишком тихо, и это заставляло Кетта нервничать. — У нее имелись причины для побега? Ну, кроме семейных проблем? — Да. Она сбегала дважды только в прошлом семестре. Оба раза школа сообщала, что Конни пропускает занятия, и оба раза оказывалось, что девочка проводила время с друзьями. Мы проверили все места, где она могла находиться, — я сама состояла в одной из команд по ее поиску. Ничего. В результате полиция объявила Конни в розыск, но пока никто не воспринимает ее исчезновение всерьез. — Из-за того, что каждый год пропадает четверть миллиона человек, — добавил Кетт, кивая. — Вполне справедливо. Но когда пропала Мейси, доставлявшая газеты от того же продавца, все изменилось. Появилась закономерность. Сэвидж, кивнув, остановилась на перекрестке, дожидаясь, когда проедет автобус, из выхлопной трубы которого обильно шел дым. Затем подняла руку, остановив движение, точно Моисей, заставивший расступиться Красное море, и они перешли на другую сторону. — У Конни не было телефона, нам не удалось найти ее сумку или вещи. Никаких свидетелей или записей с камер видеонаблюдения. Она просто исчезла. — Но ведь известно, в каком доме она находилась, когда ее похитили, верно? — спросил Кетт. — Первый из тех, где газет не было. — Конечно. Я как раз собиралась об этом рассказать. Еще один пустующий дом. Его владелец недавно умер; ожидалось, что наследники должны забрать вещи. Войдя внутрь, мы нашли ее сумку с газетами. Коляска, наехав на неровный камень, подскочила, и Сэвидж тихонько выругалась. — Она не слишком послушная; хочешь, дальше поведу я? — предложил Роберт. Но констебль покачала головой. — Это отличная нагрузка для трехглавой мышцы и трицепсов, — заявила она. — Ну, а как еще мое тело стало бы таким? — с улыбкой ответил Кетт. — Мышцы отца… Итак, у нас есть метод. Преступник изучает маршруты, находит пустой дом, прячется там и ждет, когда придет девочка с газетами. А есть какие-то улики, указывающие… на то, что произошло внутри? — Судмедэксперты все еще работают там. Но пока они ничего не обнаружили. Наш преступник аккуратен. — И терпелив, — заметил Роберт. — Люди умирают не так уж часто, даже пожилые. Ему приходится ждать, когда подходящий человек отбросит копыта, затем прятаться в его доме и поджидать девочку с газетами… Этот парень — настоящий мыслитель, что делает его опасным. Несмотря на теплую погоду, Кетт почувствовал, как по спине у него пробежал неприятный холодок, а на шее появилась гусиная кожа. В процессе разговора преступник из случайного насильника превратился в холодного, расчетливого серийного похитителя — и у Кетта возникло ощущение, что худшее еще впереди. — Вы многое знаете, — отметил Роберт. — Для констебля. Вы произвели на меня впечатление. — Благодарю вас, сэр. Я рассчитываю скоро стать детективом. — Что-то подсказывает мне, что вы с легкостью этого добьетесь. Сэвидж улыбнулась в ответ и остановила коляску. Они вышли к небольшому торговому центру, который располагался на обеих сторонах главной дороги. С одной находились кафе быстрого питания «Си-эф-кей» — идея, сворованная у «Кей-эф-си» — и пара магазинов, торговавших подержанными вещами; все они теснились вокруг приземистой, наполовину мертвой пивной под названием «Альбион». На другой стороне Кетт увидел сразу два магазина, продававших алкоголь, букмекерскую контору, а также вполне приличный магазин с надписью «Уокерс» на окнах, сделанной курсивом голубыми буквами — с гоночными полосками. — Здесь пропали не только девочки, — заметил Роберт, кивая в сторону надписи. — Что случилось с апострофом? Группа из пяти детей стояла возле магазина, где продавали газеты, словно собирались пройти отбор для съемок «Прослушки» в собственной версии Нориджа. Все они надели капюшоны, брюки болтались на бедрах; у двоих Кетт заметил бутылки с водой в бумажных пакетах. Они уже обратили внимание на желтую куртку Сэвидж и расхаживали взад и вперед, точно тигры в клетке. Ну, скорее как белки. Роберт окинул взглядом торговый центр. Выглядел тот не лучшим образом: на окнах облупилась краска, в канавах полно мусора и кучки собачьего дерьма. Два окна у ближайшего винного магазина, видимо, давно разбили; одно заколотили досками. Над магазинами шел ряд одноэтажных квартир, которые также нуждались в ремонте. Пахло мочой и парами бензина. — Как вы хотите провести встречу? — спросила Сэвидж. — Мне остаться с ребенком? — Нет, — Кетт покачал головой. — Сейчас я ее возьму, но мне может потребоваться ваша помощь с белками.