Не обращая внимания на недоумение на лице констебля, он взял коляску и пересек дорогу. Глава 7 Кетт не стал сразу подходить к детям. Главным образом из-за того, что небольшая кучка собачьего дерьма находилась прямо у входа в газетный киоск — и в нее уже успели вступить несколько человек, если судить по ее жалкому состоянию, — и проехать мимо на коляске было бы совсем непросто. Вместо этого он покатил Мойру к маленькой двери, находившейся слева от окон. Вероятно, та вела в квартиру наверху, которая выглядела столь же неухоженной, как и все остальное. Хлопья оранжево-розовой краски отслаивались, точно обгоревшая на солнце кожа, а стекла полукруглых окон пожелтели от грязи и времени. Чтобы подойти ближе, Кетту пришлось пройти мимо мальчишек-подростков — их стало уже шестеро; еще один вышел из заросшего сорняками переулка, продолжая подтягивать штаны от серого спортивного костюма. Он смотрел по сторонам с выражением такого презрения, что у Кетта появилось сильное желание выбить из него наглость, и не важно, что перед ним был ребенок. — У парня ребеночек на продажу, — сказал один из парней, и все рассмеялись, хотя шутка была совсем не смешной. Они нагло смотрели на Кетта, слегка покачиваясь; от них несло дешевым алкоголем, хотя ни одному не могло быть больше пятнадцати. Однако они являлись парнями из Нориджа, и у Кетта не возникло ощущения, что их родной район — Уиллоу-Три-лейн[9]. Роберт оглянулся и увидел, что Сэвидж осталась у него за спиной. — Если хочешь продать мелкого, ты пришел в нужное место, — заявил другой мальчишка, делая несколько шагов в сторону Кетта; он так сильно имитировал хромоту, что складывалось впечатление, будто парень обделался и теперь старается двигаться так, чтобы дерьмо не вывалилось из штанины. — Старый педофил Уокер даст тебе пятерку вперед. Все снова засмеялись, но смех звучал холодно и злобно. — У него такая репутация? — спросил Кетт, катая коляску вперед и назад, чтобы Мойра не проснулась. — У Уокера? — Дерьмо, он и правда пришел продать ребенка! — Один из парней захохотал. — А тебе зачем? — спросил другой. — Ты — мусор? Кетт едва не рассмеялся. Мусор. Он не слышал этого слова с восьмидесятых годов. — Да, — ответил он. — Я старший детектив-инспектор Кетт, гавайская мусарня. А в коляске старший детектив-инспектор Кетт-младший. Парни нахмурились и слегка сдулись. Роберт достаточно хорошо знал подростков и понимал, что конфронтация — это верный способ спровоцировать агрессию с их стороны. Но никто из маленьких болванов не понимал, как реагировать на юмор. — Ей необходимо немного поспать между арестами, иначе она становится раздражительной, и ее не следует недооценивать — перед вами суперкоп. Итак, Дэвид Уокер. Что вы о нем слышали? Сэвидж оставалась на заднем плане, и на Кетта это произвело впечатление. Большая часть констеблей, которых он знал, в особенности мужчин, выступили бы вперед с оружием в руках. Парни посмотрели на нее, потом на Кетта, и их бравада исчезла. — Да ничего, — отозвался пацан в красном капюшоне, пожимая плечами. — Только то, что две девчонки исчезли. Уокер нормальный, он позволяет нам… Тут его стукнул по руке другой парень, и Кетт решил, что сейчас не стоит настаивать. — А разве вам всем не следует быть в школе? — спросил он. Они переминались с ноги на ногу, шаркали по асфальту — и все вдруг стали выглядеть на свой возраст. — Теперь можете идти, — добавил Кетт. — А ты задержись. Он ткнул пальцем в парня в красном капюшоне. Тот что-то проворчал, но остался, мрачно глядя вслед быстро расходившимся друзьям. — Что ты хотел сказать? — спросил у него Роберт. Парень, не глядя на старшего инспектора, поскреб светлую юношескую поросль на подбородке. — Уокер позволяет вам… — Ничего такого, — ответил парень. — Просто, ну вы знаете, курево и тому подобное… Он нам продает. — Он позволяет вам покупать сигареты? В магазине? — Нет, — сказал парень, покачав головой, и натянул красный капюшон на прыщавый лоб, словно рассчитывал стать невидимкой. — На пустыре, туда нужно идти. — В Маусхолд? — спросила Сэвидж. Парень кивнул, и на глазах у него появились слезы. Возможно, у Кетта разыгралось воображение, но ему показалось, что еще немного, и тот заскулит. — Он заставляет девчонок это делать? — спросил Роберт. — Газетных девчонок? Парень кивнул — и вроде как заскулил громче. — По утрам в субботу, — продолжил он. — Можно получить курево, выпивку, ну и все такое… — Наркотики? — Нет, мы таким не занимаемся. Честно. Кетт понял, что он вот-вот разрыдается, и пожалел его. — Можешь идти. И если я еще раз увижу тебя здесь во время школьных занятий, старший детектив-инспектор Кетт-младший произведет арест так быстро, что у тебя закружится голова. Ты понял? Парень посмотрел на коляску и нахмурился, совершенно сбитый с толку. — Иди. — Голос Кетта стал жестче. Парень повернулся и помчался прочь так быстро, что штаны начали соскальзывать вниз, и ему пришлось извернуться, чтобы не потерять их. Роберт тихонько рассмеялся, когда парень скрылся за углом, и повернулся к Сэвидж: — Вы знали? О том, что газетные девочки продают сигареты? — У нас были подозрения. Здесь такое случается постоянно. Газетные киоски, фургоны с мороженым… многие из них продают сигареты и выпивку подросткам. Кетт поставил коляску на тормоз и подошел к двери квартиры на втором этаже, потом открыл почтовый ящик и заглянул внутрь. В лицо ему ударил холодный сырой воздух, но на лестнице никого не было. — Однако я не уверена, что Мейси и Конни в этом участвовали, — добавила Сэвидж. — Складывается впечатление, что ни те, ни другие родители ничего не знали. — Ладно, — сказал Роберт, снимая коляску с тормоза и объезжая собачье дерьмо. — Есть только один способ проверить это. Как только он вошел в киоск, сработал сенсор под ковриком, и над дверью зазвенел колокольчик. А Кетт понял, почему Дэвида Уокера никто всерьез не считал подозреваемым. Во-первых, ему было никак не меньше восьмидесяти лет. Он оказался невысоким хрупким мужчиной; на покрытом старческими пятнами черепе виднелись три пряди седых волос. Белая рубашка, коричневый галстук; на носу, похожем на кнопку, пристроились очки в золотой оправе. Кроме того, он двигался, как плохо сделанный и несмазанный робот на научных состязаниях в старшей школе. Мистер Уокер обслуживал пару молодых людей, и, если судить по скорости, с которой он перемещался, они рисковали состариться, пока он с ними закончит. Уокер скрипел и покачивался, отсчитывая монеты из кассового ящика в руки клиентам, а потом прощался с ними шелестящим голосом, словно был сделан из тысяч кусочков древнего пергамента. Кетт поставил коляску возле ближайшего ряда и посмотрел на обычный набор товаров: чипсы, шоколадки и слишком дорогие товары с пониженным содержанием калорий. Магазин выглядел старым, но хорошо оборудованным. Над кассой стояли две камеры видеонаблюдения — одна перед ней, другая позади; третья располагалась над задней дверью. Управление уголовной полиции наверняка получило все записи — впрочем, едва ли на них нашлось что-то полезное. Кетт посмотрел на Сэвидж через окно. Он попросил ее остаться снаружи на первые несколько минут. Иногда ярко-желтая форма помогала, а иногда мешала; Роберт понимал, что в последнее время Уокер постоянно видел полицейских. Кетт остановился возле ряда с детскими товарами, выбрал мешочек с яблоками и бананами и направился к стойке. Теперь он мог заглянуть за нее — и с удивлением обнаружил, что мистер Уокер стоит на ящике. Должно быть, его рост составлял около пяти футов, а вес не более шестидесяти фунтов[10], даже если он промокнет до нитки. Старик склонил голову — и стал похож на Пенфолда, персонажа из старых мультиков. Брови в буквальном смысле слова парили у него над головой, когда он приветственно кивнул Кетту. — Значит, малышка спит? — прокаркал он с сильным местным акцентом. — Я скучаю по тем временам, когда они были такими маленькими и тихими… — Она далеко не всегда тихая, — заверил его Кетт, положив пакет на стойку. — Уж поверьте мне на слово. — Только это? — спросил Уокер, сканируя мешочек, а потом, по ошибке, повторил все снова. — О, подождите… Проклятая машина. Никогда не работает. Что-нибудь еще? «Пачку «Мальборо»», — вот что ему хотелось сказать. Однако Роберт дал Билли слово, когда они в первый раз пытались зачать ребенка, что больше не станет курить, — и, хотя сейчас ее не было рядом, не собирался нарушать обещание. — Только это, мистер Уокер, благодарю вас. Когда Кетт произнес его имя, Уокер устало поднял голову. — Я бы мог спросить, полицейский вы или журналист, — сказал он, и его взгляд обратился к окну и желтому пятну за ним. — Я стар, но не слеп. — Извините, — ответил Роберт, вытаскивая из кармана купюру в пять фунтов и положив ее на стойку. Затем достал свою визитную карточку и протянул Уокеру: — Старший детектив-инспектор Роберт Кетт. — Вы похожи на полицейского, — сказал Уокер; констатация факта, а не оскорбление. — Только очень уставшего полицейского. — В последнее время я в большей степени отец, чем полицейский, — с улыбкой ответил Кетт. — Если честно, быть полицейским намного легче. — И вы мне это говорите!.. У меня четверо паршивцев. — Он состроил гримасу, сглотнул и открыл кассу рукой с распухшими костяшками пальцев. — И я был намного моложе вас, когда начал. — У меня тоже началось не сразу. — Кетт кивнул. — Значит, у вас четверо детей? И вы продолжаете работать именно по этой причине? Сколько вам сейчас, восемьдесят? Восемьдесят пять? — Девяносто два, — с усмешкой ответил Уокер. — Яблоко в день, полностью, вместе с сердцевиной. Вот единственная причина, по которой я все еще стою здесь. Вам следует попробовать. Зазвенел колокольчик, и в магазин, вытирая пот со лба, вошел мужчина в шортах. Роберт склонился над стойкой. — Я попробую, — пообещал он. — Спасибо за совет. Послушайте, я знаю, что полицейские из Норфолка уже беседовали с вами. Я лишь помогаю им. У меня есть некоторый опыт в розыске пропавших детей. — «И пропавших жен», — попытался не думать он. — Вот вопросы, на которые я очень хотел бы получить ответы. Надеюсь, вы поможете.