– Все в порядке? Ты справилась? – он требовательно посмотрел на сестру. – Не совсем. – Но ты еще здесь! Значит, султан доволен! – Тс-с-с… Тихо, – она обернулась. – У него чуткий сон. Нам с тобой грозит беда. – О чем ты? – Валиде. Она догадалась, что я лгу. Что я из деревни. – Но как?! – По моим рукам. Кизляр-ага все слышал. Ба… – Тихо! Никогда больше не произноси этого имени! – Исмаил, он послал гонца. – Куда?! – Я… – она чуть не заплакала. – Я сделала глупость. Назвала ему соседнюю деревню, ту, где живет Шагане с мужем. Но это лишь задержит гонца. Все равно он узнает правду. О том, что у меня есть брат, которого забрали янычары по девширме. У нас обоих зеленые глаза. Кизляр-ага очень умен. Он все узнает, Исмаил! – Когда вернется гонец? – мрачно спросил брат. – Со дня на день. Я не могу этого узнать! Я ведь заперта в гареме! Сделай что-нибудь! – А может, рассказать Повелителю правду? – Исмаил кивнул на ложе, где навзничь лежал султан Ибрагим. – Он тобой доволен, раз оставил в своих покоях до утра. – А поддельные документы? В двадцать лет наложница уже считается старой! – Раньше и толстухи не имели доступа в гарем. Все меняется, Аш… – Никогда больше не произноси этого имени, – оборвала его сестра. – Отныне я Шекер Пара. – Как? Сахарок? – Исмаил чуть не рассмеялся. – Лестно. – Тебя заподозрят в том, что ты сплел заговор. Одна ночь в султанских покоях – это еще не все. Мне нужно забеременеть. – Ты здорова, – нахмурился Исмаил. – Я думаю, что долго ждать не придется. – Но до того, пока не подтвердится моя беременность, меня не должны казнить! Кизляр-ага твой враг, ты сам говорил. И он воспользуется случаем, если поймет, что мы его обманули. – Да, это так, – Исмаил был взволнован. – Постарайся задержаться у султана подольше. Мне нужно время. – Ты перехватишь гонца? – Попробую. – У нас почти получилось, Исмаил! Я стану хасеки, матерью наследника, а ты – великим визирем. Мы будем помогать друг другу, и никто никогда не узнает о нашем родстве. И ты женишься на султанше… – Т-с-с… Тихо! Здесь и у стен есть уши. Иди к падишаху, а я пойду поговорю со стражниками. Подкуплю их. Как только гонец вернется во дворец, они мне доложат. – У нас все получится. Шекер Пара не решилась обнять брата, лишь легонько коснулась его руки. Им надо быть осторожными. Эта волшебная ночь скоро закончится. Ночь, когда у простой деревенской девочки, на которой никто в ее краях не хотел жениться, все получилось. «Я стану женой самого султана!» – подумала тщеславная Шекер Пара, вспоминая, как Ибрагим облизывал ее пальцы с каплями янтарного меда, натекшего из пахлавы. Это любовь. Такая же, как была у Сулеймана Великолепного и Хюррем. И если ей, рабыне, удалось заключить с Повелителем никях, значит, это возможно. Тем более Шекер Пара не рабыня, она свободная женщина, хоть и не мусульманка. Надо как можно скорее ею стать. И тогда никях с султаном не за горами. Новая эра султанского гарема Шекер Пара проснулась первой. Весна ее любви пришлась на осень года. До холодов еще было далеко, но сад уже понемногу начал увядать. Розы, похожие на зрелых матрон, одетых в парадные платья своими полностью раскрывшимися пышными цветками, пахли теперь не свежестью росы, а сыростью после дождя, который брызнул ночью, напоминая о том, что начался октябрь. Шекер Пара, потягиваясь, вышла на балкон, с которого открывался чарующий вид на залив. Вода была спокойной, бирюзовой, ветер стих после того, как прошел дождь, и корабли, стоящие в гавани, стали похожи на спящих бабочек, сложивших свои крылья. Потянуло сыростью из сада, но Сахарок только улыбнулась. Она с наслаждением вдохнула свежий воздух. От навязчивого запаха серой амбры голова уже кружилась, мысли в ней ворочались с трудом. А подумать стоило о многом. – Сахарок… Где ты? – раздался хриплый голос Ибрагима. Шекер Пара встрепенулась и торопливо стала охорашиваться. При свете дня все кажется другим. Краска с лица стерлась, прическа испорчена, одежда помята. – Сахарок! Она натянула на лицо улыбку и вернулась в покои. – Доброе утро, любимый. Я сама подам тебе воду для омовения. Не зови слуг. – Ты довольна? – требовательно спросил Ибрагим, когда она присела рядом на огромную кровать. Он взял наложницу за подбородок и посмотрел ей в глаза. Удовлетворить женщину для любого мужчины – это дело чести. И для султана тоже. Каждый хальвет в гареме обсуждают во всех подробностях. Наложницы томятся в ожидании близости, их желание постоянно подогревают любовными историями. Девушек холят, лелеют, вкусно кормят, наряжают в шелка, дают уроки завлекающих танцев и любви. В том числе как тренировать интимные мышцы. Каждый день их готовят к возможной встрече с султаном и рассказывают, что и как надо сделать, чтобы и самой получить удовольствие, и Повелителя сделать счастливым. И все мысли наложниц только об этом. Как лечь, как улыбнуться, как поднять на господина глаза или, напротив, скромно потупить взор. Что ему больше по вкусу, распущенность или стыдливость? Поэтому девушки жадно выспрашивают подробности у всех, кто хоть что-то знает. Чернокожие рабыни, прислуживающие султану – главный источник сплетен. Обсуждается поза, в которой было соитие, как долго оно длилось и сколько перед этим султан ласкал наложницу. Как громко она кричала и не фальшивыми ли были эти крики? От глаз и ушей рабынь ничто не ускользнет, ни одна мелочь. Если наложница зачала, пытаются выяснить точный день и время, а также что именно она перед этим ела и что пила. Сегодняшний хальвет тоже будут обсуждать, тем более что он был так необычен. Девушка ведь далека от идеала, и ей почти не пришлось ждать: неделя обучения – и Золотой путь, по которому мечтает пройти каждая. Поэтому Ибрагим и спросил Шекер Пара, удовлетворил ли он ее? – Я счастлива, любовь моя! – она не лукавила. Из глаза даже выкатилась слезинка, которую Шекер Пара, не таясь, смахнула. – Постой… – Ибрагим привстал и резко развернул ее лицом к свету. – Какие у тебя необычные глаза! В сумерках я не разглядел, что они… Да, зеленые же! У тебя зеленые глаза, Сахарок! Она замерла. Они с Ба… с Исмаилом мало похожи, единственное, что оба унаследовали от матери – это редкий цвет глаз. Не просто зеленый, а яркий, запоминающийся. Неужели султан это заметил?! Ведь он каждый день, вот уже много лет видит эти глаза! Шекер Пара почувствовала, как ее захлестывает страх. Она вся сжалась, ожидая крика Повелителя: «Стража!» Ибрагим смотрел на нее с удивлением. – Я никогда раньше не видел таких глаз! У женщины. Мой паж, он на тебя совсем не похож. Но его глаза меня пленили. Я всегда думал, что будь он женщиной… Ибрагим, не договорив, повалил ее на кровать. «Не догадался, – подумала Шекер Пара, закрывая глаза. – Выходит, султан не больно-то сообразителен. Но есть некто, кто гораздо умнее…» * * * Гарем в это утро гудел. Первое, что сделала валиде, после того как выпила кофе и рабыня расчесала и уложила ее все еще густые и пышные волосы, это позвала кизляр-агу. Глава черных евнухов почти не спал. Утром он с пристрастием допросил стражников. – Она не выходила из покоев, ага. Только позвать ичоглана. – Пажа? Султан его звал? Ночью? – Наложница так сказала. – И что ему, интересно, понадобилось от пажа? – нахмурился кизляр-ага. – Девушка всему обучена, а нет, так есть рабыни. – Повелитель вчера против обыкновения выгнал из покоев всех. Он захотел остаться с наложницей наедине. – И позвал посреди ночи пажа? Что-то тут не то… Они встали? Повелитель и эта Айше? – Да, ага. Они… В общем, там звуки… – Не поели, а уже любят друг друга? Ты, – он обернулся, ища взглядом рабыню, которая прислуживала султану и его наложнице за ужином. – Иди сюда. Девушка подошла. Она знала, что утром будет допрос, а потому не ложилась. После того как ее подробно расспросит кизляр-ага, на нее накинутся султанши. А потом наложницы, которые тоже ждут своей очереди на хальвет. Отделаться ото всех удастся только к обеду. И тогда – спать! Но чернокожие рабыни, прислуживающие султану, давно уже привыкли к такому образу жизни. Сутки не спать и все время быть начеку. Слушать и запоминать. Если рассказ будет подробным, то и султанши будут щедры. Любопытные наложницы тоже не скупятся, у каждой найдется монетка или надоевшее украшение. Его можно продать на рынке, отдав торговцу-ювелиру. Такие ночи, как эта, делают черных рабынь богаче. Ведь всех их ждет старость и ссылка в Старый дворец, если они не сумеют о себе позаботиться. За верную службу рабыню, когда она достигнет преклонного возраста или из-за болезни не сможет больше исполнять свои обязанности, могут отпустить на свободу. Если у нее будет достаточно денег, чтобы самой себя кормить. Казне это выгодно. Вот об этом и надо подумать, когда каждое твое слово стоит денег. И продать их подороже. – Спрашивайте, кизляр-ага, – эфиопка присела в низком поклоне, ощупывая взглядом главу черных евнухов: не припрятан ли в кармане заветный мешочек, набитый золотом?