— Инсульт? — предположила Лавина. — Похоже на то, — ответил Степанов. — Видимо, большая часть повреждений в речевом центре мозга. А жаль. С ним даже не поговорить. В научных целях, конечно. — А что вы хотите узнать? — спросил я. — Откуда он такой взялся и как выживает. Наш гость понял вопрос и несколько раз ткнул пальцем на нашивку на своих серых лохмотьях. А потом оттянул карман на груди, что-то показывая. Этот жест заинтриговал Степанова, и наш учёный встал. Подошёл и присмотрелся к нашивке. Он даже потрогал её и попытался оторвать от одежды, чему наш гость совершенно не сопротивлялся, что удивительно. — А ты, случайно, не в эпицентре взрыва так обратился? — громко предположил я. Мутант сперва замялся, что-то замямлил, отвлекая нашего учёного от разглядывания лохмотьев. А затем судорожно закивал. — Вы что-то знаете, Мор? — поинтересовался Степанов, не отвлекаясь от своего важного дела. — Лишь предполагаю. Ведь там наибольший уровень радиации. Мне не хотелось рассказывать о монстре, которого мы встретили в эпицентре. Но если радиация вокруг осколков метеорита смогла создать себе чудовище, то почему бы ей ещё и не обратить случайно забредшего человека? — Ясно, что ничего не ясно, — пробормотал учёный. Степанов через несколько минут вернулся к нам с абсолютно ошарашенными глазами. — Он из наших, — обескуражено заявил учёный. — Из бункерских? — удивилась Лавина. — Вы уверены? — насупился я. — Да, уверен, — ответил Степанов. — Форма наша. — Мало ли где он её спёр, — заявила Лавина. — Там на нашивке номер бункера, а в кармане бейдж с его фото. — Так вот что вы так пристально разглядывали! — озарило Лавину. — Мор, — обратился ко мне Степанов. — Разрешите ему поехать с нами? Теперь уже я посмотрел на учёного вытаращенными глазами. Глава 19 Ужин в бункере Ну не оставлять же бродягу посреди пустоши, обрекая на верную смерть? Тем более, через пару дней он перейдёт в попечение бункерских. Жаль, что им нельзя дополнительно вернуть образованную у меня колонию из взорванной лаборатории. У меня в голове не укладывалось: если бродяга из бункерских, то как смог выжить на поверхности без защиты и ещё и мутировать до состояния красных глаз? Я поразмыслил и разрешил Степанову забрать бродягу с собой, если тот согласится, тем более место в машинах было. Учёный подошёл и прямо спросил у нашего гостя: — Хочешь поехать с нами? Мы в лаборатории выясним, что с тобой произошло, да и подлечим по возможности. Мутант судорожно закивал. И даже улыбнулся во весь рот от такой перспективы. М-да. Жизнь в лаборатории не сахар, но хоть сытым всегда будет. Такие вот реалии мира после судного дня. Когда ради выживания и на опыты согласишься. — Вы в своей базе данных сможете выяснить, откуда он и где пропал? — спросил я у Степанова. — Можем. Я и собирался это первым делом проверить. Особенно после вашего предположения про эпицентр. Если там какое-то особенное излучение, то это следует изучить первым делом. Ведь радиация может распространяться дальше, туда, где живём мы с вами. — Хорошо. Держите меня в курсе. Надо знать, какие ещё сюрпризы подкинет нам радиация. Ночевали мы в больших палатках. А новому члену отряда выдали спальник, чему он несказанно обрадовался и улёгся неподалёку от костра. Да у него сегодня прямо праздник: мы разом решили все его проблемы, но лишь потому, что мутант оказался интересен для учёных. Дежурили у лагеря по очереди, по три часа. Синий составил расписание дежурств до конца поездки. Дежурили все, ну кроме Пети и нашего новичка. Благо эта ночь прошла без происшествий. За остаток пути тоже ничего интересного не произошло. На третий день я уже повсюду высматривал возможную опасность, несмотря на то что интуиция молчала в тряпочку. Настолько скучно мне было. А зарядку для своего планшета я успешно забыл в своём кабинете, так что даже книгу дочитать не смог. К вечеру четвёртого дня пути машины подъехали к массивным воротам главного научного центра бункерских. Это было десятиэтажное здание с металлическими стенами наверху, и по словам Степанова — огроменный бункер внизу. Оно выглядело так, словно его построили всего пару лет назад. Но, конечно, это было не так. Ведь все бункеры такого масштаба построили либо до судного дня, либо в первое десятилетие, как рассказывали знающие из бункерских. Похоже, у них есть какой-то свой секрет, как поддерживать чистоту как снаружи, так и внутри убежищ. На нас нацелились как камеры видеонаблюдения, так и автоматическое оружие, торчащее из толстых стен. Сидящий рядом со мной Степанов высунулся в окно УАЗа и помахал в камеру. И через пару минут мощные ворота открылись. Я вдавил педаль газа и проехал дальше. Тут нас встречали люди. В военной форме, без химзащиты. — У вас тут и мутанты служат? — удивился я. — Да, но не служат, а работают. Так гораздо проще охранять здание и обслуживать верхнюю лабораторию, — ответил Степанов. Я ехал по указателям. УАЗы обогнули здание и выехали на парковку. Там мы вышли из машин, и я первым делом размял ноги. Человек в военной форме без опознавательных знаков узнал Степанова и подошёл к нему со словами: — Рад вас видеть! Весь центр переживал, доберётесь ли вы до нас. — Да что уж там, — добродушно отмахнулся Степанов. — С вами хорошо обращались? — тихо спросил солдат, но я услышал. — Я не пленник, — улыбнулся Степанов. — Это наши новые союзники. И не только. Он представил солдату Бурю, и дальше я их уже не слушал. Осмотрелся. Под ногами был относительно свежий асфальт. Охранники в парах патрулировали периметр стены. Видимо, сейчас это самое охраняемое здание в бывшей России. — Пойдёмте за мной! — позвал всех Степанов. И мы посеменили за ним к входу в здание. У двери также стоял военный без химзащиты, который поприветствовал учёного кивком и открыл нам проход с помощью специальной карты. Дверь отъехала вбок. Мы зашли в светлое помещение. Оно напоминало современный бункер, в каких я бывал, только наземный, да и коридоры тут были пошире. — Уровень радиации здесь не регулируется, — начал рассказывать Степанов. — Поэтому наверху живут только мутанты. А учёные, в свою очередь, посещают это место только в специальной защите. Большинство людей живут внизу. — Проведёте экскурсию? — дружелюбно поинтересовался я. — Если главный внизу разрешит, то конечно. Мы поднялись на лифте на десятый этаж, где нам выделили комнаты. Каждому — отдельную, ну кроме нас с Лавиной. Мы забрали самую большую с двумя кроватями. Степанов уже хотел уходить по своим делам, как из угла коридора вышел человек в полной химзащите и передал записку на крошечном листе бумаги. Учёный прочитал, и улыбка мигом исчезла с его лица. В этот момент я как раз выглядывал в коридор, поэтому заметил происходящее. — Что-то не так? — настороженно спросил я. — Ну как сказать, — пробормотал Степанов и задумчиво почесал подбородок. — Как есть говорите. — Моё начальство желает встретиться за ужином.