— Для блинчиков никогда не поздно, — я с нездоровым восторгом наблюдала, как Дамиэль заливает блинчики кленовым сиропом. — В нем столько сахара, что можно убить фейри. — Одно из преимуществ бессмертия. Ты можешь пережить то, что убивает других, — улыбаясь, он протянул мне тарелку. — Налетай. — Итак, шестьдесят пять вампиров поймано. Весьма впечатляющий улов. Кто-нибудь из них уже выдал свои секретики? — небрежно спросил Дамиэль, наливая на сковородку тесто для блинов. Я запихнула кусок блинчика в море кленового сиропа. — Откуда тебе известно, сколько вампиров мы поймали? — Я подслушивал. Ну конечно же он подслушивал. — Если ты читаешь мои мысли, то знаешь все, что знаю я, — сказала я. — Я перестал читать твои мысли спустя пять секунд после того, как ты вошла в это здание. Тогда ты начала представлять моего сына голым. Я едва не подавилась блинчиком. Я закашлялась, пытаясь вытолкнуть кусок, застрявший в горле. Дамиэль спокойно протянул мне стакан воды. Я покосилась на Неро, который сидел с самодовольным выражением. Естественно. Ангелы не смущались. Слова «скромность» не существовало в их словаре. Вещи, которые заставили бы любого приличного человека залиться ярким румянцем, они воспринимали со спокойным безразличием. Или гордостью. Очевидно, гордость — не грех, если она заслужена. — Насколько мне известно, вампиры еще не выдали своих секретов. Мы накачали их седативными перед тем, как затащить в грузовики, так что они, наверное, только сейчас очухиваются в креслах Дознавателей. Дамиэль нежно улыбнулся, перевернув блинчик. — Я скучаю по былым денькам жестоких допросов. Я в шоке уставилась на него. Я не должна быть шокирована, только не после всего того, что я пережила в Легионе. Ангелы — не люди. Когда я уже это запомню? — Есть успехи с активацией брони и оружия ада и рая? — спросил у меня Дамиэль. — В последнее время я не пробовала. Я была слишком занята. Дамиэль выглядел разочарованным. Он думал, что вооружение, некогда принадлежавшее Стражам, было ключом к тому, чтобы связаться с ними. Поскольку они жили вне нашего измерения, отделившись от нас, привлечь их внимание было непросто. Дамиэль полагал, что его жена Каденс была с ними. Рейвен Родес должен был это подтвердить, но он оказался практически бесполезным источником информации. Все, что нам теперь было известно — что Рейвен был гадким человеком задолго до того, как стал гадким вампиром. Вообще-то, этим утром мы добились еще кое-чего: теперь Неро знал, что его отец не убивал его мать. Рейвен видел Каденс после того, как она предположительно умерла в сражении с Дамиэлем. Я с самого начала знала, что Дамиэль ее не убивал. Нельзя было отрицать то, как загорались его глаза, когда он говорил о ней. Как мог Неро, эксперт в чтении языка тела, пропустить это? Похоже, что даже у ангелов есть слепые пятна, и отец Неро являлся таковым для Неро. Он был убежден, что Дамиэль вечно задумывает недоброе. — Я не могла заставить броню и оружия работать, когда я испытывала их дома у Калли после нашего возвращения из Потерянного Города, — сказала я Дамиэлю. — Думаю, мне нужно поднять уровень своей магии. — Ты и прежде вызвала у них отклик, — заметил Дамиэль. — Это было в экстремальных обстоятельствах, при экстремальном стрессе, — стрессе присутствия психопата, пытавшегося убить меня, Неро и Дамиэля. — Я даже не уверена, как я это сделала. И не могу это повторить. Расчетливый блеск мелькнул в глазах Дамиэля. У меня возникло смутное подозрение, что он продумывает план, как воссоздать те ужасные условия, которые позволили мне получить силу, контролирующую бессмертные артефакты. С него станется. Он проделывал это ранее, пытал меня, чтобы разблокировать воспоминания, которые открывали проход к оружию и броне. Дамиэль вполне возможно являлся самым страшным из известных мне ангелов, даже страшнее Никс. Снаружи он выглядел отличным парнем, но запросто мог переключиться. Я видела это в его глазах. Он был более жестоким, чем полковник Файрсвифт, более расчетливым, чем Никс, и более темным, чем Неро. Его подпитывало отчаянное желание найти свою жену, любовь всей его бессмертной жизни. И это отчаяние происходило из чувства вины. Он обещал найти ее после того, как они устроили драку для Легиона, но больше никогда ее не видел. Его вина и отчаяние смешивались воедино, затвердевая холодной раковиной. Это делало его очень, очень опасным. Он искал Каденс с той же леденящей кровь жестокостью, с которой когда-то вершил правосудие богов. — У тебя были еще видения от Стражей? — спросил у меня Дамиэль. — Нет, но у меня были кошмары. Неро посмотрел на меня. — Как долго это продолжается? — Практически с тех пор, как мы вернулись из Потерянного Города. Морщинка беспокойства залегла меж его бровей. Он думал, что я ломаюсь под стрессом травмы, пережитой в Потерянном Городе. И возможно, он был прав. — Что происходит в этих кошмарах? — спросил Дамиэль. — Я застреваю в вулкане, медленно свариваясь заживо. — Ты беспокоишься из-за тренировок с Драконами, — сказал Неро. — Я знаю, — мне не требовалась психологическое образование, чтобы понимать это. Сегодня я уезжала в Замок Бури, чтобы подвергнуться тренировкам по стихийной магии, которые подготовят меня к следующему уровню. Я слышала истории о Замке Бури — истории о том, как солдат подвергали стихиям в экстремальных магических условиях, далеких от обычных. Для Легиона это был опробованный и верный способ прокачать нашу магию, повысить стойкость и увеличить наши шансы пережить четвертый дар богов. Дар стихийной магии. — Но со мной все будет хорошо, — быстро сказала я. — Что тебя не убивает, делает тебя сильнее, верно? Я сверкнула большой уверенной улыбкой, чтобы скрыть полное отсутствие уверенности. Рана, которую я получила от бессмертного оружия, вмешивалась в мои тренировки. Каждый раз, когда я слишком напрягалась, она вспыхивала болью. Это значило, что я была медленнее и слабее, чем нужно. Я была не готова к напряженным тренировкам — тренировкам, которые наверняка вскроют старые раны и создадут немало новых. Но опять-таки, разве я буду когда-нибудь готова? Я должна была тренироваться, прокачивать свою магию, чтобы получить силу, необходимую для спасения Зейна. Я вступила в Легион с одной-единственной причиной, и я не собиралась позволять противному бессмертному оружию остановить меня. — А как проходит твоя подготовка к испытаниям десятого уровня, Неро? — спросил его отец. Неро ничего не сказал. Его ответ отцу по умолчанию — это нет ответа. — Испытания будут сложными, с таким ты никогда прежде не сталкивался. Боги… Неро поднял руку, перебивая отца. — Ты просил Дамиэля о помощи? — спросила я у Неро. — Нет. Дамиэль перевернул блинчик со смиренным выражением лица. — Тебе правда стоит это сделать. Он их прошел. Он может тебе помочь, — сказала я. — Я ему не доверяю. Он что-то скрывает, — он посмотрел на своего отца. — Я это чувствую. Дамиэль прищелкнул языком. — Я чувствую, как ты пытаешься пробиться в мой разум, Неро. Ты недостаточно силен. Пока что нет. Тебе нужно нарастить свою магию. Лучше бы ты послушался Леду. Я могу помочь тебе пережить испытания. — Когда ты в последний раз предложил помощь, я едва не умер. Ты не очень-то хороший учитель. — Это было столетия назад, Неро. — Ты не изменился. Ты не способен измениться, — сказал Неро. — Нет, я сделаю это один. Ты не должен мне ничего рассказывать. Говорить об испытаниях запрещено. — Легион надо мной больше не властен. Глаза Неро оставались жесткими, как зеленые бриллианты. — Ты, может, и повернулся спиной ко всему, во что мы верим, но я нет. Мой ответ — нет. Я не хотела, чтобы Неро умирал. Он должен выжить, и будь проклят Легион. — Несколько советов не повредит, верно? — сказала я ему. Он покачал головой. — Я не нарушаю правила. — В последнее время мы нарушили немало правил. Наша миссия в Потерянном Городе. Сохранение секрета о даре моего брата и моей способности контролировать зверей. Сокрытие оружия и брони ада и рая. Список длился и длился. — Я сделал то, что должен был, чтобы защитить тебя, — сказал Неро. — Но я не стану жульничать на тесте ради собственной выгоды. В этом нет никакой чести. — А тебе не приходило в голову, что я хочу защитить тебя? Что я не хочу, чтобы испытания тебя убили? Опустив свой лоб к моему, Неро обхватил меня руками. — Ты сделал хороший выбор. Я не ожидал этого от тебя, Неро. Так импульсивно. Так по-ангельски. Так невероятно не похоже на тебя, — сказал Дамиэль с одобрительным кивком. Я встретилась глазами с Неро. — О чем он говорит? Что за выбор? — Ни о чем, — он наградил отца тяжелым взглядом. — Он пометил тебя как свою, моя дорогая, — Дамиэль глубоко вдохнул. — Я чувствую его запах на тебе повсюду. — Пометил меня? Что это вообще значит?