— Одобренные вами? — перебил меня тот неприятный журналист, что вечно задаёт неудобные вопросы. — Достойные, — ко мне подступил Альберт. — Как сама Джослин, — произнёс твёрдо с нажимом и вдруг посмотрел в мои глаза. И я поняла, что эти слова произнесены не для журналистов, он в них действительно верит. Мне, наконец, удалось получить признание отца любимого. — Я сдержу своё слово, что давала военным, — сообщила уверенно, коснувшись груди, где громко билось сердце. — Мой дар будет служить во благо Кириуса. Хотелось бы сказать, что на этом всё, но на меня обрушились другие вопросы. Голова кипела, а я старалась обстоятельно отвечать на все из них. Тем более, ко мне на помощь пришли Альберт, Лукас, Шейн и Итан, доказывая, что Андервуд готова работать в союзе с членами Совета и военными. Работы было много, потому лишь поздним вечером наша компания добралась до ужина. В обеденной зале за большим столом собрались практически все, кто принимал участие в сегодняшних событиях: Итан, я, Кэтрин, Виктория, Калеб, Картер, Адам, Элиза, Шейн, Лукас, Альберт, Максвелл, Тирос с воинами и другие члены нашего отряда. Мы вымотались, проголодались, но наши сердца пели. Потому за столом звучал смех, радостные разговоры и шутки. — Значит, вернёшься на учёбу, Джо? — подмигнул мне Калеб. Самой моей большой ошибкой за день стало — сесть рядом с огневиком. Он постоянно подталкивал меня локтем, мешая нормально есть. Но хоть с другой стороны сидел Итан, периодически брал меня за руку или за колено. — Хотелось бы продолжить обучение, — я смерила Салливана недовольным взглядом, но он только мне подмигнул. — Мы с Розалин ждём от вас внуков, — Альберт посмотрел на меня с прищуром. Ещё большей ошибкой оказалось занять место напротив отца Итана. Я рисковала подавиться на каждой его реплике. Вроде бы только недавно он выражал недовольство моим поступкам в отношении его сына, а теперь не просто признал меня, а надеялся на внуков, несмотря на моё происхождение. — Не торопи нас, отец, мы только воссоединились после долгой разлуки, — миролюбивым тоном попросил Итан. На самом деле он расстроился, когда я кратко рассказала ему о последних событиях и поделись тем, что предположения о моей беременности не подтвердились. Он хотел от меня ребёнка. После пережитого и я перестала бояться рождения детей, хоть ничего и не изменилось. Они могут стать носителями редкого дара, что лишит их той свободы, которой наделены простые жители нашей страны. Но мы с Итаном любим друг друга и готовы поделиться своими чувствами с нашими детьми. — Это всего лишь я, можете не вставать, — в дверях появилась Розалин. Синий костюм прекрасно сидел на её стройной фигуре, гармонировал с золотистым цветом волос и голубыми глазами. И теперь становилось ясным, в кого Виктория такая изящная красавица. — Мама, — Итан всё же поднялся из кресла и направился к ней, чтобы проводить к месту возле своего отца. Я поёрзала на стуле, ощутив себя неуютно. Розалин много путешествовала, занималась благотворительностью, и в прошлом мы не сталкивались, а впервые пообщались, когда прошла весть о смерти Итана. К тому моменту она находилась в столице и вовсю пыталась помочь семье, а сегодня взяла на себя многие организационные моменты во дворце. Тогда общение прошло сложно, а теперь она хоть и устала, как мы все, но счастливо улыбалась. — О чём разговариваете? — вежливо поинтересовалась она, благодарно улыбнувшись, когда перед ней поставили миску с водой для мытья рук. — Сообщил молодым, что мы ждём внуков, — усмехнулся Альберт. — О да, пора бы, — Розалин мне весело подмигнула. — Да и ты, Виктория, может, успеешь ещё с военной карьерой? — теперь её внимание сосредоточилось на младшей дочери. — Ты сама всегда говорила, карьера не должна меркнуть на фоне семейной жизни, — надулась та. — Я была глупа и молода и не настолько хотела внуков, а теперь хочу. Шейн, ты что думаешь? — Почему ты спрашиваешь его? — напрягся Итан, а мы все переглянулись, поняв, что не сообщили ему о важных изменениях в жизни сестры. — Шейн? — подозрительно сощурил он глаза. Кажется, многим в зале стало не по себе от накатывающей, словно лавина, злости ледяного клирика. Грант же невозмутимо отложил столовые приборы и приподнял рукав форменного мундира, демонстрируя синевато-алую брачную вязь. Итан гулко вздохнул, в его глазах поселилось бешенство. В гробовой тишине он подошёл к Гранту, следом снёс его со стула точным ударом кулака. И нам пришлось разнимать мужчин, а Виктории спешно объяснять обстоятельства помолвки, параллельно замораживая рассечение на скуле мужа. — Прекрати, Итан, это моё решение, — девушка притопнула ногой, наблюдая, как брат мечется по комнате, а я семеню за ним. Одна Розалин с довольной улыбкой на губах ела суп. Остальные с разной степенью удивления ждали дальнейшего развития событий. — Хорошо. Твоё. Ты защитил её, спасибо, — ответил Итан сдержанно, разворачиваясь к Гранту. — Теперь оставишь её в покое. — Нет, конечно, Виктория — моя жена, — пожал плечами Шейн, и я на всякий случай вцепилась в руку любимого. Двери обеденной залы распахнулись, впуская Стивена с женой. На фоне рослого мужчины девушка выглядела особенно хрупко. После исчезновения Итана Саммерс поддержал меня в числе первых, а позже поделился и тайной своей жены. Её ауру скрывал такой же артефакт, как у меня, что вызывало много вопросов и предположений. — Без нас пируете? — улыбка на лице Стивена резко увяла, когда Тирос с громким вздохом поднялся из-за стола. Девушка напряжённо прижалась к руке мужа, а феникс решительно направился к ним. Того, что произошло дальше, не ожидал никто. Король Альвиана встал перед ней на колени. — Мелания… — выдохнул он хрипло, протягивая к ней руки. — Не хватит слов, чтобы передать, как я сожалею о твоей потере и том, что не сумел тебя защитить от чудовища, в которое превратился твой отец. Девушка будто не дышала. Она замерла возле мужа, а по щекам её скользили прозрачные капли слёз. — Я не прошу простить меня, но умоляю дать мне возможность объясниться и позволить успокоить твою мать. — Мама… — пролепетала она еле слышно и всё же взяла мужчину за руку. — Она жива? — И проводит дни в молитвах Свету, просит его вернуть ей дочь. Тирос припал губами к тыльной стороне её ладони. Уверена, он улыбался. Я плакала, как и Виктория. На этой трогательной ноте и Итан успокоился. Мы вернулись к трапезе, но любимый увёл меня раньше. Я и сама хотела поскорее остаться с ним наедине. — Как тебе? — он завёл меня в роскошные покои. Много золота, лепнины, тяжёлых тканей. — Примерно в таких покоях я проснулась после похищения. — Я не знал, — он резко остановился. — Поменяем. — Нет, Итан, — поморщилась я, не позволяя ему направиться к выходу. — Мне всё равно, где спать. Лишь бы с тобой. — Мне тоже, — он привлёк меня к груди, поцеловал в лоб. Я потянулась к его губам, но он отстранился, со смешком взял меня за руку и повёл дальше. Мы попали в спальню с кроватью под алым балдахином. Слишком помпезно и непривычно, но обстановку я отметила лишь мельком. Действительно очень устала и радовалась просто наличию матраца, подушки и одеяла. А Итан продолжал удивлять, он вёл меня не к кровати или в сторону купальни, он подошёл к круглому столику. — Что ты задумал? — я с любопытством подняла взгляд к его лицу. Сине-чёрные глаза смотрели с нежностью, в уголках твёрдых губ притаилась улыбка. — Мы же договаривались, — он призвал астральную книгу, и к нему в руки упали два знакомых мне браслета. Я задохнулась от неожиданности, сердце громко забилось о грудную клетку. — Теперь ты императрица, я могу без оглядки на других жениться на тебе. Так вот зачем он отказался от своего статуса, чтобы снова стать военачальником высшего ранга, занять место на ступень ниже моей. Кто-то решит, что это политический брак ради получения и разделения власти, итог нашего изначального сговора, но мы-то знаем правду. — И контракт, — он пододвинул бумагу, взял ручку. — Это же надолго… — надулась я. — Быстрее, чем тебе кажется. Итан написал всего одну строчку и поставил под ней свою подпись. «Обещаю любить тебя». — Итан… Я снова плакала, только не от горя потери, а от наполнившего меня до краёв счастья. Пальцы дрожали, но я уверенно вывела свою подпись. Итан защёлкнул браслет на своём запястье и протянул мне второй, поменьше. Прохладный металл коснулся кожи и обратился голубовато-алой вязью. — А теперь брачная ночь, — горячий шёпот защекотал ушко. Я развернулась к любимому и тут же оказалась в трепетном капкане его рук. — Не плачь, Морошка, — он стёр слёзы с моих щёк. Морозные глаза искрились сотней эмоций, обжигали страстью и любовью. — Не могу, я так счастлива. — И я… счастлив, — произнёс он в мои губы, прежде чем накрыть их в долгожданном поцелуе. Сегодня мы вновь станем мужем и женой. Больше не фиктивными. Настоящими. Навсегда. Глава 24 /Джослин Вилдбэрн/ Две недели спустя.