— Хорошо. Одно слово, но в нем я услышала намного больше, чем просто разочарование. Мозг вмиг переключился на анализ прозвучавших эмоций, но я одернула себя. Вряд ли он хотел бы этого. Сейчас нам обоим необходима передышка, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Водоворот эмоций — не то, что полезно в нашей ситуации. Здравомыслие и холодный расчет — вот что может хоть как-то спасти положение. Вернуться к тому легкомысленно-игривому настроению, с которого начиналось наше знакомство, оказалось не в пример сложнее, чем совершить первое убийство. Но я сумела преодолеть внутреннее сопротивление и, почти не сфальшивив, кокетливо улыбнулась. — Тогда давай, пока еще позволяет время, выпьем по кружечке чая и закажем какой-нибудь десерт. Не поверишь, но все эти разговоры разбудили во мне зверский аппетит. Тебе лучше известно, чем могут удивить ваши повара. Что посоветуешь? — Возьми тирамису, не ошибешься, — произнес Олаф, помогая вернуться на место, при этом не уходя на свое, а присаживаясь рядом и подавая меню. — Если совсем уж проголодалась, то предлагаю обратить внимание на мясо на гриле… Мы общались, обсуждали и даже шутили, но я чувствовала, что между нами больше нет той удивительной душевной близости, которая возникла за последние сутки. Понимала, что отчасти виновата в этом сама, но ничего не могла изменить. Не время. Чтобы сделать этот решающий шаг, я должна быть уверена, что не стану о нем жалеть. Однажды я уже поторопилась, за что расплачивалась следующие пятьсот лет. Подобной ошибки я больше не совершу. Время потихоньку шло, до шести оставалось не так много, когда мы все же отправились на встречу с Иваном. Я только намекнула, что вполне справлюсь с майором сама, но Олаф сразу крепче перехватил мою руку, и я поняла, что пойду на встречу одна, только вырубив своего излишне ревнивого и чересчур ответственного спутника. А так как на носу маячило серьезное столкновение с колдуном, делать я этого, естественно, не стала. С Олафа же станется отправиться на операцию даже с новыми переломами! Так что нет… Холим и лелеем ценные кадры, как бы глупо это ни звучало. Бар «Тройной АпперКот» оказался тем самым уютным заведением, где мы с Викторией распили бутылку текилы за знакомство. Игнат встретил нас приветливой улыбкой и, как только мы определились со столиком, сразу же махнул рукой официанту, чтобы нас обслужили. До шести оставалось буквально несколько минут, и мы успели лишь заказать по кружечке фруктового чая, когда на пороге бара показался майор. Как и в предыдущие наши встречи, он был одет официально — в строгий темно-серый костюм, но в этот вечер его суровую безупречность портил расстегнутый воротничок и излишне пристальный взгляд на Олафа. В какой-то момент мне даже почудилась в нем ревность. — Иван, — первым представился майор, протянув руку моему спутнику. — Майор Подкаминов, отдел «М». — Олаф, — глухо пророкотал викинг в той же манере, — Берг, совладелец клуба «Викинг». — Организация незаконных коммерческих боев, штраф в размере годового дохода или ограничение свободы до двух лет, — вдруг выдал майор, присаживаясь напротив и жестом подзывая официанта. — Мне латте, будьте добры. Парнишка записал заказ и отправился его исполнять, а Иван перевел испытующий взгляд на меня. — Значит, перешли на темную сторону, Айя? Вы в курсе, что не все печеньки одинаково полезны для здоровья? Я слегка недоуменно приподняла брови, не понимая, что за глупую фразу произнес майор (хотя подтекст поняла), но без труда выдержала напряженную паузу и, положив ладонь на сжавшийся кулак Олафа, прохладно поинтересовалась: — О чем вы, майор? Если вы позвали меня за тем, чтобы уведомить о содержании статей Уголовного кодекса и вреде выпечки, то ошиблись со слушателем. — Ведьма, — осуждающе хмыкнул он. — Мне тут с утра птичка на хвосте принесла крайне любопытную информацию. Говорят, ты собираешь отряд… — Взгляд майора стал колючим, а тон — жестким. — Не кажется ли тебе, что этим делом должны заниматься профессионалы? Я даже улыбнулась от такой постановки вопроса. Майор вообще понимает, кому он это говорит? Улыбалась я не меньше минуты. Сначала сдержанно, позволяя официанту расставить принесенный заказ, затем уже более иронично, когда мальчишка отошел. И только лишь когда на лице майора обозначилось раздраженное нетерпение, спокойно произнесла: — Вот я им и занимаюсь, Ваня. Уверена, Одинцов проинформировал тебя о том, что я не рядовая ведьма. Думаю, даже ты сам раскопал кое-что интересное о Плетях Гекаты. Если же еще нет — можешь приступать прямо сейчас, еще успеешь. А заодно задай себе вопрос: как оказалось так, что именно твои люди в реанимации, а я здесь. И, кстати, если тебе больше нечего мне сказать по делу… Я ненавязчиво указала на дверь, тем самым давая понять, что не стоит общаться с нами с позиции силы и шантажа. Диалог и сотрудничество — пожалуйста. А надавить и заставить пожалеть о том, что вообще родился, — и я могу. — Сдай назад, — недовольно поморщился майор и поднял ладонь. После этого бухнул на стол папку для бумаг, которую все это время держал под мышкой, а затем вынул из нее несколько листов и фото. — Мне есть что сказать по делу, иначе бы не пришел. Я уже протянула руку, чтобы изучить бумаги, но мужская ладонь весомо легла на них сверху, не позволяя ознакомиться. Удивленно наклонила голову, предлагая пояснить происходящее. — Я даю добро на операцию, но в ней будут участвовать и мои люди. — Чтобы их убили? — Я не удержала презрительного фырка. — Вам так не терпится проредить свой отдел? Мое пренебрежение явно задело следователя, но он дал понять это только плотно сжатыми губами и тяжелым взглядом. — На этот раз все будет иначе. — Майору явно претила роль просителя, но он держался достойно. — Сегодня утром у меня состоялась обстоятельная беседа с Александром Звягинцевым. Да, мы хорошо знакомы и даже иногда сотрудничаем. По итогам данного разговора я и узнал о готовящейся операции вашими силами. Я против подобной самодеятельности, но Александр убедил меня, что у вашей группы намного больше шансов на положительный исход дела. — Он говорил весомо, так что не возникало желания сомневаться в его словах. — Однако не в ваших интересах отказываться от реальной помощи. Одержимых осталось девять плюс колдун, тогда как вас… — Майор что-то прикинул в уме, бросил стремительный взгляд на хмурого Олафа и закончил уклончиво: — Меньше. Я дам снайперов. Мы уже обсудили с Александром возможность сформировать боезапас стрелков особыми усыпляющими пулями, так что теперь все зависит от тебя. — Мм… От меня? — Я изобразила заинтересованность. — Это твоя операция, — неохотно выдал майор. — И именно у тебя я прошу разрешения для участия моих людей. На мгновение почувствовала себя великой. Так и до самолюбования недалеко. Но это после… А пока сконцентрируемся на деле. — Сколько? — Пятеро. Самые лучшие. — Договорились. — Я не тянула с положительным ответом, но тут же умерила радость майора. — Подчиняться будут мне вне зависимости от их реального звания. Скажу «стрелять» — будут стрелять. Скажу «замереть» — замрут. А скажу «жопу в горсть и отступаем» — будут исполнять не раздумывая. Если в вашей команде будут люди, которые откажутся мне подчиняться, то пусть даже не приходят. Надеюсь, все ясно? — Кристально, — не слишком довольно подтвердил Иван. — Я проведу беседу, проблем не возникнет. И только после подвинул бумаги в мою сторону, а затем убрал с них ладонь. — Данные по колдуну. Вероятность совпадения с нашим фигурантом — девяносто девять процентов. Майор еще говорил, а я уже внимательно рассматривала фото молодого мужчины и внимательно вчитывалась в скупые строчки его досье. Егор Дивов, двадцать семь лет. Потомственный ведьмак, придерживающийся традиционных европейских канонов. Высокий, привлекательный, русоволосый. Этакий юный Аполлон. Даже биография у этого гения была практически божественна: окончил школу с золотой медалью, затем с красным дипломом один из престижных университетов столицы по специальности культурология. Стажировался в Китае, но при этом едва ли не каждое лето ездил с археологическими группами в Центральную Африку. Негативных отзывов ни с места учебы, ни от знакомых и соседей — нет. Чем занимается на текущий день — неизвестно. Родственники проживают в Западной Европе. Жены, детей нет. Невеста, с которой встречался больше трех лет, погибла при странных обстоятельствах около шести месяцев назад. Опознан родственниками Ольги, Юлии и Екатерины как «новый парень». Единственное, что не вписывалось в картину происходящего, — дата рождения. Число было иным, чем у подростков. В общем, если бы не предыдущие безоговорочные факты, никто бы даже не подумал, что этот глубоко положительный как по фото, так и по отзывам парень способен на массовые убийства с целью обретения всемогущества. И что ж тебе спокойно не жилось, Егорушка? Как и зачем в твою гениальную голову пришла эта чудовищная идея? — У вас вообще на всех людей досье имеется? — спросила я вроде как в шутку, на что майор уклончиво усмехнулся. — Других подозреваемых не было? — Были, — согласился майор. — Но остальные отсеялись в процессе оперативной проверки. Безусловно, я оставляю один процент на ошибку и подлог, но все факты и улики указывают именно на Егора. — Что ж… — Я вновь опустила взгляд на фото парня. С глянца цветной картинки на меня смотрел умный и проницательный молодой человек. Такой легко может выходить больного щенка, взяв на себя все тяготы звериного целителя, но безжалостно убьет любого, кто встанет на его пути. — Спасибо за помощь, Иван. Как только закончу со сбором последних данных, я вам позвоню. Пусть ваши люди будут готовы в любую минуту. ГЛАВА 24 Ни одна из сегодняшних встреч не прошла впустую, каждая оказалась ценна по-своему. Я размышляла о них всю дорогу, пока мы ехали обратно к Олафу. Перед этим сделали небольшой крюк и заехали ко мне домой: я забрала малый алтарь, свечи и остальную магическую атрибутику, чтобы на время слияния с разумом Ольги обезопасить себя даже от нелепых случайностей. Можно было бы обойтись и без всего этого, но я предпочла прислушаться к интуиции и подстелить соломки на всем пути следования к цели. Что-то в личности Егора не давало мне покоя. Что-то не состыковывалось. И это была не только неправильная дата рождения. Я не понимала главного — мотива. Что подтолкнуло его к принятию этого решения? Жажда власти? Богатства? Месть? Что именно послужило отправной точкой? Я пока не понимала. Олаф не мешал мне строить догадки и размышлять, хотя я видела, как он поглядывал на меня, то и дело отвлекаясь от дороги. С искренней тревогой, с желанием предложить свою помощь. Это отвлекало. Я то и дело переключалась на тему наших с ним взаимоотношений, но дальше вопроса «Как быть?» продвинуться не могла. Элементарно не знала. Мы слишком мало знакомы, чтобы я приняла его безоговорочно. И при этом знакомы достаточно, чтобы уйти и забыть, не сожалея ни о чем. Одни и те же мысли, и все по кругу… — Сегодня мне понадобится гостевая спальня, — твердо произнесла я, когда мы вошли в дом. — Возможно на всю ночь. Руки Олафа были заняты пакетами с одеждой, в моих же были бумаги, оставленные Александром и Иваном, так что он лишь сдержанно кивнул. — Как скажешь. — Ответ Олафа прозвучал ровно, но я заметила, как он хмуро сдвинул брови. — Помощь нужна? — Нет, — сказала торопливо, но затем замялась и неохотно произнесла: — Хотя… Разумом я понимала, что нельзя отмахиваться от щедрых предложений помощи. Только не на последних этапах операции, когда даже легкая оплошность может стать критичной. Но гордость… Ох уж эта гордость! Она и сейчас толкала меня на нерациональный поступок. Буквально заставляла вздернуть подбородок и иронично заметить, что я и сама не пальцем деланная. И все бы ничего, но я знала, насколько сильным будет откат после такого глубокого слияния, которое я планировала, и прекрасно понимала, что справиться с ним одной будет намного сложнее, чем с чьей-то помощью. Поэтому я сначала посильнее прикусила язык, уже не впервые припоминая слова Гекаты о том, что я чересчур категорична и горяча (и это совсем не комплимент), досчитала до тридцати, а затем почти спокойно проговорила: — Да, возможно, мне понадобится твоя помощь. После ритуала, во время которого я сольюсь с сознанием Ольги, произойдет резкий упадок сил. Я приготовлю все необходимое, но у меня может не хватить сил даже просто выпить укрепляющий отвар. — Через силу улыбнулась и закончила: — Просто будь недалеко. Если это произойдет — я тебя позову. Договорились? — То есть рядом находиться нельзя? — уточнил Олаф. — Нет. Перед ритуалом мне необходимо подготовиться. Да и сам ритуал подразумевает максимальную концентрацию на задаче. Такие вещи делаются в одиночестве. — Как скажешь, — нехотя согласился викинг. И хотя я выбрала гостевую спальню с персиковым ковром, мои вещи Олаф все равно отнес в хозяйскую. Ничего говорить не стала. Мне хватило лишь одного взгляда на упрямо поджатые губы викинга, чтобы понять очевидное — не отступит. Этот едва ли заметный акт стойкости намерений настолько сильно качнул чашу весов моих раздумий в пользу Олафа, что я поспешила заняться делом, чтобы вновь не окунуться в пучину размышлений о несбыточном. Потом. Все потом! От ужина отказалась, решив, что не буду перегружать организм перед ритуалом, а лучше восполню недостаток энергии после. К тому же у меня не было никакой уверенности, что первое слияние с чужим разумом пройдет гладко и меня банально не стошнит. Мало того что продукты зря переведу, так еще и опозорюсь перед Олафом. Вот уж чего мне точно не хотелось, так этого! На подготовку ушло больше часа. Сначала сварила укрепляющий отвар, воспользовавшись предоставленной в мое полное распоряжение кухней, затем окурила спальню полынью, чтобы очистить ее от всех сторонних эманаций, закрыла дверь, задернула шторы и только после этого разложила на малом алтаре все необходимые атрибуты защиты и концентрации. Зажгла свечи, аромопалочки, разделась и легла прямо на пол. На этот раз обошлась без клинка, да и не было в нем необходимости. Я должна стать тенью. Невидимой дымкой. Беззвучной мыслью. Вдохнуть в унисон с Ольгой. Замедлить биение собственного сердца, чтобы его не услышала тварь, подсаженная девушке колдуном. Стать кровью, которая бежит по нашим венам и несет намного больше информации, чем знают обыватели. Стать… самой Ольгой. Перед глазами померкло, грудь сдавило от невозможности вдохнуть, сердце остановилось, но в следующее мгновение я находилась уже в теле подростка. Переход оказался настолько резким и болезненным, что я не сразу сообразила, что эта боль — не моя. Болело тело Ольги. И не только тело… Злые, разрушающие мысли бродили в голове девчонки, и касались они в первую очередь меня. Далеко не сразу в хаосе желаний уничтожить, разорвать, втоптать в грязь и просто убить я разобрала причину происходящего. Ее наказали. Наказал лично колдун, когда узнал, что она самовольно отлучилась, чтобы поджечь мою лавку. После случая в гипермаркете им было приказано затаиться, и то, что Ольга нарушила прямой приказ, повлекло за собой горькие для нее последствия. Егор (я увидела его смазанный образ в воспоминании) избил ее лично. Он двигался с невообразимой скоростью и наносил удары безжалостно и беспощадно. А ведь она его почти любила… И согласилась надеть его подарок прежде всего из-за увлечения им самим, а не только поддавшись на обещания великой силы и могущества. А затем ее избили и заперли. В назидание остальным. Ольга лежала в одном тонком платье на каменном полу. Глаза ее были закрыты, но я сумела выудить из мимолетных воспоминаний, что это не просто помещение, а самая настоящая камера. С решеткой под потолком, которая перекрывала крохотное окошко, ведущее на улицу, с дыркой в полу под нужду, с грохочущей железной дверью толщиной в добрые десять сантиметров. Наверное, если бы одержимая пожелала сбежать, у нее бы получилось, но Ольга даже не пыталась. Даже не думала о том, чтобы вновь нарушить приказ учителя. А он сказал следующее: сиди и думай о своем поведении. И она думала. Думала прежде всего о том, что зря пошла в мою лавку ближе к ночи. Надо было идти раньше, чтобы вместе с ненавистной лавкой уничтожить и меня. Тогда наказание было бы не таким горьким…