— И ты правда хочешь пойти с этим к ментам? Тебе лет-то сколько? Может, еще и в деда Мороза веришь? — Я бы попросил... О чем именно я бы его попросил, договорить не удается, потому что дверь с грохотом распахивается, и кабинет вихрем влетает Марианна, а следом за ней Римма Марковна. — Ну что за невоспитанная коза! — возмущенно рявкает последняя. — Сказали же тебе: он занят! — Много времени не отниму. — Едва не сбив Эдика вместе с креслом, Марианна хлопает передо мной листом формата А4. — Вот держи, масик, не подавись. Тут черным по белому написано, что я беременна. Надеюсь, теперь вопросы сняты? — Что-о? — возмущенно взвывает Римма Марковна. — Тимур, ты совсем из ума выжил?! Я тебе для чего полжизни гондоны в рюкзак подкладывала? Чтобы тебе такие приживалки, как она, в подоле не приносили! Если я когда-то и представлял себе конец света, то именно таким. Хотя, нет. С наступлением апокалипсиса меня ждала обычная мучительная смерть, без необходимости выслушивать все это. Еще каких-то пара секунд — мозги лопнут от перенапряжения. — От приживалки слышу! — взвивается Марианна. — Он же вас из милости взял к себе кофе варить. — Замолчите все! — Вскочив, ору я. — Бабуля, вернись на свое рабочее место. Я тебе все позже объясню. А тебе, Марианна, анализ придется пересдать в клинике, которую выберу я сам. Не нужно держать меня за дурака. И, пожалуйста, тоже выйди. — Ничего я пересдавать не буду! Качая бедрами, как маятником, Марианна гордо выходит за дверь. Римма Марковна уходит за ней, предварительно испепелив меня взглядом. Выматерившись себе под нос, я прикрываю глаза. Более наглядной иллюстрации к выражению «полный пиздец» и не сыскать. — Еба-а-ть, — сочувственно тянет хмыреныш, о котором я успел забыть. — Не жизнь у тебя, а полная шляпа, бро. Телка беременная, бабка спятившая. Еще и на огромные бабки попал. Она, кстати, ничего такая. — Он делает кивок себе за спину. — Жалко, что с икрой, а то взял бы ее на себя. Не бабку, слишком старая. Извини. У меня не находится сил поставить его на место. Хочется снова укатить в Эмираты, только на этот раз в пустыню, зарыться в какой-нибудь бархан с бутылкой виски и сутки оттуда не вылезать. — Ладно, уговорил. — продолжает Эдик. — Звякну сегодня дяде своему ФСБшнику. Хотел, чтобы ты лично свои косяки разгребал, но у тебя головняков, походу, и так выше крыши. Не ровен час, на люстре вздернешься и спиногрыза своего без бати оставишь. Не в силах поверить в услышанное, я таращусь в темные стекла его очков. Пиздюк решил надо мной сжалиться? — Ну, а че ты, реально… — Вытряхнув в себя последние капли кофе, он поднимается. — Ты, как только сказал, что к ментам с заявой пойдешь, я уже тогда понял, что с тобой каши не сваришь. Ботаник, емае. Небось, и налоги все платишь. Кидай, короче, мне ФИО своего сотрудника. Шайку их как следует нахлобучим. Glava 53 На стрессе я продрых почти сутки и на работу приезжаю ближе к обеду. Сотрудники с опаской косятся. Неудивительно. Моя рожа выглядит такой помятой, словно я бухал всю ночь и последнюю стопку опрокинул перед дверью офиса. — Римма Марковна, сделайте мне кофе. Поджав губы, бабуля встает и молча уходит на кухню. Отказывается со мной разговаривать. Что ж. После представления Марианны все могло быть гораздо хуже. Мое опрометчивое отцовство Римма Марковна приняла как вызов ее воспитанию и личное оскорбление. Никак не может смириться, что вырастила внука-дебила. Усевшись в кресло, я проверяю телефон и морщусь, найдя очередное сообщение от Эдика. Кажется, после вчерашнего разговора он определил меня в друзья, судя по тому, с каким энтузиазмом со мной общается. «Звякнул я дяде. Поржать ради рассказал, что ты на помощь ментов надеялся. Он чуть от смеха не лопнул. Сказал, что ты лох. Аха-ха-ха.» «Слушай, а что за дебильное название — «Эллада»? Не мог нормально контору свою назвать? Типа, «Тимур и его команда». Команда правда у тебя ебанная. Тимур и его ебанная команда. Аха-ха-ха». «А бабке твоей лет сколько? Если агентство твое крякнет, может ко мне уборщицей пойти. Хотя, ну ее на хер. Скандальная больно». И еще куча такого бреда. Есть еще одно сообщение от Марианны с фотографией ее живота, на котором лежат сложенные сердечком пальцы. Подпись гласит: «Тристан, мама и папа очень тебя ждут». Вместо умиления, меня передергивает. Может быть, от вида остро заточенных красных ногтей. От Маши ожидаемо не пришло ничего. В каком-то смысле я даже испытываю облегчение. Не потому, что не хочу с ней контактировать, а от отсутствия срочной необходимости разгребать еще одну проблему, коих и так набралось выше крыши. Сначала нужно прояснить вопрос с беременностью Марианны, а потом уже думать, как строить разговор. И если Марианна не соврала, то к проблеме принадлежности к разным континентам добавится еще и мой намечающийся «прицеп». Готова ли к нему Маша — одному богу известно. Ей все-таки двадцать всего. — Ваш кофе. — Передо мной с грохотом опускается чашка. Я закатываю глаза. На блюдце рядом с кусочками сахара лежит серебристый квадратик с надписью «Бравый гусар». В кофейнях кладут печеньки, а моя бабуля притащила гондон. — Когда лезешь в неведомые дебри, надо одевать спецодежду! — рявкает она в ответ на мой раздраженный взгляд. — Разве я тебя не учила? — Так клади в следующий раз нормальную спецовку вроде Дюрекса, а не Бравого гусара, — огрызаюсь я. — Тебе ведь почти тридцать лет, Тимур! — не унимается она. — Как ты мог так халатно себя повести. Ты в курсе, что мозги дети наследуют исключительно от своей матери, а не от отца? И теперь представь, какими дебилами будут мои внуки. Я от расстройства всю ночь не спала. — Бабуль, хватит. — Я тянусь к чашке, но в последний момент торможу. Черт знает, что Римме Марковне взбредет в голову от злости. Эдик, кстати, поведал, что вчера весь вечер с унитаза слезть не мог. Либо в слюне моей бабули содержится сильнейшее слабительное, либо плевком в кофе она не ограничилась. — Дебилами твои внуки не будут, это, во-первых, во-вторых, с чего ты взяла, что мозги дети наследуют от матери? — Я посмотрела рилс, — не моргнув глазом, отвечает она. — Там один очень умный мужчина сказал. — Тогда ясно, в кого я такой идиот. Ты передала свои мозги моей матери, а она передала их мне. Прояснилось. — Ой, ой, позубоскаль мне еще, — фыркает она. — А теперь слушай, Тимур. Пока тебе пять разных врачей не скажут, что кукушка твоя беременна, никому не верь. Я ведь с самого начала тебе говорила с ней не связываться. Так и знала, что она на твой кошелек рот раззявила и скоро всеми правдами и неправдами залетит. И пусть я и сам не рад последним новостям, но за Марианну становится обидно. Я прекрасно к ней отношусь и не считаю, что все это время она была со мной лишь ради кошелька. — Так, все, бабуль. Дальше со своими проблемами я буду разбираться сам, без твоей помощи. Еще раз принесешь мне гондон к кофе — угадай что? — Уволишь, — кривится она. — Да мне так и так уволиться придется, а иначе кто внуков будет нянчить? Уж точно не эта твоя… — Бабуля! — рявкаю я. — Выйди, пожалуйста, вон! И чтобы я тебя до вечера не слышал и не видел. Не переставая поносить меня последними словами, она уходит. В одном Римма Марковна права. Нужно найти проверенного врача и либо подтвердить, либо опровергнуть факт беременности Марианны, и сделать это как можно скорее. У меня нет намерения терять Машу. Контакт надежного акушера-гинеколога у меня появляется к вечеру, благодаря помощи одного из постоянных клиентов. У него пятеро детей, и в подобные клиники он ходит как на работу. «Завтра в три часа дня записал нас на прием к врачу», — печатаю я Марианне. — В случае если беременность подтвердится, предлагаю тебе наблюдаться у него». Предвидя шквал недовольства, я намеренно ставлю телефон на беззвучный. Прочту ее ответ позже. — Бабуль, — я выглядываю из кабинета. — Собирайся, до дома тебя довезу. В такое время можно себе позволить фамильярность. В офисе уже час как никого нет. — Ишь ты, какой любезный, — ворчит она. — Да будет тебе известно, что все сотрудники уже в курсе, что ты станешь отцом. Только это и обсуждают. — Плевать мне, — отрезаю я. — Пусть сплетничают. — И то, что Машенька твоя обо всем знает, тоже не волнует? У меня пересыхает во рту. Причем здесь Маша? Ее же со дня нашего возвращения в офисе не было. — Она сегодня приходила, — продолжает Римма Марковна. — Кофе всем принесла. Твои топы болтливые на кухню ее утащили и, как пить дать, в последние новости посвятили. — Когда? — сиплю я. — Во сколько она приходила? — Часов в двенадцать. Я хотела сказать, но ты же запретил себя беспокоить. Glava 54 — Ты чего, обезьяна с гранатой, совсем попутала? — Окно внедорожника опускается и оттуда на меня смотрит крупный мужчина с багрово-красным лицом. Я машинально ставлю ему диагноз розацея. — Ты меня, мартышка, дважды подрезала, что я чуть в кювет не улетел. — Извините, — растерянно бормочу я. — Я не заметила. — В зеркало, небось, пялилась? Как же вы достали, мажорки тупоголовые… — Обычно я езжу гораздо внимательнее и в зеркало на ходу, конечно же, не смотрюсь. Просто сегодня я не в себе… — Я чувствую, как по щеке скатывается слеза. — Дело в том, что я только что узнала, что у человека, которого я люблю, родится ребенок. Не от меня, как вы понимаете. Лицо мужчины смягчается. — Ну родится и родится. В мире каждую секунду кто-то рождается. Это же не повод в лепешку разбиться. — О нет, что вы. К суициду я не склонна. Жизнь слишком прекрасна, чтобы добровольно ее оборвать, и она хороша в любых ее проявлениях… Всхлипнув, я начинаю рыдать. Хороша — и это бесспорно, но как же больно получать от нее удар за ударом. Сначала выяснилось, что Тимур солгал по поводу расставания с Марианной, а теперь оказалось, что он будет папой. А со мной лишь провел один, полный страсти уикенд. — Эй, ну ты чего скуксилась? — Хлопнув дверь, мужчина выходит. Позади раздаются рассерженные гудки. Светофор давно переключился на зеленый, а наши машины перегородили половину дороги. — В жопу себе подуди! — рявкает мой собеседник, погрозив кому-то кулаком. — Давай-ка выходи, мартышка зареванная. Потолкуем. Сообразив, что последние фразы адресованы мне, я вытираю глаза и послушно берусь за ручку. Интуитивно я чувствую, что Вселенная посылает мне помощь в лице этого здоровяка.