Сделав пару шагов от него, оборачиваюсь: – Ты был единственным! – вижу, как бледнеет его лицо. – Но теперь я это исправлю. Глава 21 Демон Стрелка спидометра показывает сто сорок километров в час. Пригородная трасса пуста, призраками мелькают силуэты деревьев за бортом. Темно, как у негра в жопе, как в моей черной душе. Свет дальняка пожирает туман, сыто чавкая лужами на побитом асфальте. Иду по приборам. Выжимаю педаль, окно открыто. Я пытаюсь набрать в грудь воздуха. Воздуха, блядь! Я дышать не могу! Железными тисками сдавило нутро. Вспышками перед глазами: горький взгляд, серые глаза, расцелованные губы и «ты был единственным». Твою мать! Не врет. Кишками чувствую, не врет. Скриплю зубами, так у меня внутри все сводит. Стоит вспомнить фигуру Инги, исчезающую за пределами света фонаря, растворяющуюся в темноте, стихший стук каблуков, и руки на руле начинают дрожать. Сжимаю баранку крепче, и из лопающихся корочек на костяшках снова сочится кровь. Она уходит, и для меня света больше нет. Меня ломает. Я никогда ничего не просил. Все, чего я хотел, – Ингу себе. Первый раз в жизни, для меня кто-то был важнее, чем я сам. Никогда не питал иллюзий на свой счет. Дьявол! Я просто не верил, что заслужил такое счастье! Воловецкая ни хрена не сладкая ванилька и никогда ей не была, но мы с ней на разных полюсах, по сравнению со мной она – ангел. Каждый раз вторгаясь в нее, я смотрел на свои лапы на ее теле и поражался: как это возможно? Как это возможно, что я ее получил! Я зверел от мысли, что Инга позволила мне осквернить ее своей похотью, своим голодом, позволила мне заявить на нее права… У меня была Инга, а теперь ее нет! «Но я это исправлю». Нет. Сука, нет! Ни за что! Да, я повел себя в ту ночь, как больной ублюдок. Потому что все время ждал подвоха. Пиздец, малая была права, когда перестала со мной разговаривать. Обычно она меня жалеет, а в этот раз заявила, что я сам виноват. Я почти не вижу ничего. Перед глазами только залитое слезами лицо моей девочки той проклятой ночью, когда я оскотинился. Только за одно это не знаю, как вымолить хотя бы шанс… На хуй! Никаких шансов! Заберу Ингу себе, а там разберемся! Не верю, что она прогонит. Так не целуют тех, с кем все кончено! Я сделаю все, чтобы Инга снова смотрела только на меня! Боль вытесняется гневом. Слепой яростью. Я найду суку, которая это сделала! Кровавыми слезами умоется. И с этой мутной херью, про которую писала Инга, я тоже разберусь! Если она до сих пор молчала, то и сейчас хрен расскажет. Но я найду, раскопаю и отсыплю всем причитающегося. Клочья тумана, разрываемые капотом тачки, похожи на пелену лжи на моих глазах, слезающую ошметками. Выхваченная из мглы, вспышка пролетающих мимо фар ложится на адреналиновый всплеск, рожденный злобным азартом. Покараю, блядь! Всех виновных в том, что у меня нет Инги. В том, что эти полгода были потеряны, прожиты зря. Размажу. Надо будет, на горло себе наступлю, к отцу обращусь. Степень собственной вины определю потом. У меня есть цель – разобраться и вернуть свой, сука, рай. Да, теперь он немного опоганен, но он мой. Сердце качает кровь как после спарринга, организм словно вырвался из дофаминовой ямы, натянут, как струна. Зуд на кончиках пальцев от желания расквасить кому-нибудь морду, сводит с ума. Все у меня накроются бордовой пилоткой. Сука, этот город заслужил такого героя, как я. Бэтман в отпуске, я за него. Пора возвращаться. Чуть сбрасываю скорость и с дрифтом, на сумасшедшем заносе разворачиваю тачку в сторону города. Я помню, каково это, когда крылья за спиной. И я за ними возвращаюсь. Принятое решение обостряет восприятие: я весь оголенный нерв, пущенная стрела, взведенный курок, занесенный меч, жаждущий крови, и только это позволяет мне в последний момент среагировать на происходящее. Большое черное пятно вырастает из ниоткуда прямо в двадцати метрах от капота, я не успеваю сбросит скорость, выкручиваю руль, тачила прыгает по ухабам, экстренное торможение, меня подбрасывает и удар. Остановился. Тишина. Ебать, что это было? Грудак ходит ходуном. Во рту в который раз за день металлический вкус крови, лопнула от удара о руль прокушенная Ингой губа. Проверяю языком зубы. Целы. Фары слепо смотрят в кусты мутным светом, с щелканьем включаются дворники, пищит на автомате включенный поворотник, и только, сука, подушки безопасности проигнорировали происходящее. У меня вырывается нервный смешок. Курить. Вылезаю из тачки, почти по щиколотку проваливаясь своими белоснежными джорданами в чавкающий рыхлый после дождя отвал земли. Оглядываю канаву, в которую съехал, выбираюсь на обочину, чтобы набрать Рэма, и вижу – в дымке тумана на той стороне дороги стоит и невозмутимо смотрит на меня огромный лось. Бля. Лось. И я начинаю ржать. Это пиздец, я мог сдохнуть, не доехав до Инги, не разобравшись, какая мразь это сотворила с нами, потому что… Лось. Под звон в пустой голове шарюсь по карманам в поисках зажигалки и сигарет. Затягиваюсь и подставляю полыхающее лицо мороси парящей в воздухе. Звоню, отгоняя жирных и наглых, как мессершмитты, лесных комаров. – Вытащи меня из канавы, геолокацию сброшу. – Ты бухой, что ли? – О, нет, брат. Я соображаю, как никогда ясно. Сейчас заодно и задам пару вопросов Рэму. Глава 22 Демон Скоро рассветет. Я снова торчу под окнами Воловецкой. Там темно. Спит. И только я, сука, спать не могу.