У него остались Ленка, Дан и Рэм. У меня – слава богу, осталась Жанка, если она меня, конечно, простит за то, что я эти дни ее беспощадно игнорировала. Наверняка, она волновалась, пока я упивалась выдуманными обидами. В конце концов, Дима решает прекратить ковыряние в ранах, хотя у меня еще остаются вопросы, но приятная тяжесть ладони, соскользнувшая на поясницу, переключает мое внимание на то, что член Демона снова твердеет и упирается мне во впадину рядом с лобком. Сильные руки смело стискивают ягодицы, и от этого откровенного приглашения у меня внизу живота опять тяжелеет. Я скучала. Мне так этого не хватало. А еще мне не хватает ощущения того, что я – центр его жизни. Хочу, чтобы смотрел только на меня, чтобы, как прежде, ловил каждый мой жест, чтобы любовался мной. Хотя бы сегодня. Чуть раздвинув ноги, я оказываюсь почти верхом и, укусив Димку за волевой подбородок для привлечения внимания, я начинаю двигаться вдоль его тела. Трусь об него грудью с напрягшимися вновь сосками, щекочу рассыпавшимися волосами его плечи, прижимаюсь губами то к шее, то к ключицам, ласкаю места поцелуев языком. О! Горелов нисколько не против. Лишь мнет сильнее мою попку, направляя движение моей влажной киски вдоль его органа, который с каждой секундой каменеет все сильнее. Член уже совсем влажный от моих соков, и каждый раз в нижней точке моего скольжения крупная головка упирается в пульсирующий бугорок между моими складочками, вызывая у меня сладкие спазмы. И я ускоряюсь. Дразню его, а у самой все дрожит внутри от нетерпения. Я хочу его. Сегодня. Сейчас. В эту секунду. До головокружения. Черные глаза его затягивают в свои омуты, вены, вздувшиеся на руках от сдерживаемого напряжения, манят меня провести по ним языком, нарастающее биение сердца Димки отдается шумом крови у меня в ушах. С тихим стоном я приподнимаюсь и насаживаюсь на горячий скользкий член. Крупная головка с трудом продвигается между припухших складочек. Закусив губу, я опускаюсь сколько могу, но меня начинает колотить от этого вторжения. Каждый покоренный миллиметр внутри меня зажигается огнем. Чувствую, как меня распирает толстый член, как буравит и давит на стеночки головка, как кольцевыми внутри меня расходится электрический заряд. Димка, сейчас и впрямь похожий на демона, ловя мою дрожь, приходит на помощь. Раздвинув губки, находит клитор и, ударив слегка по нему пальцами, вызывает у меня в глубине микровзрыв. Хватая ртом воздух, я оседаю и опускаюсь до упора, поглотив Димкин ствол, который пульсирует внутри меня и словно накачивает афродизиаком. Пытаюсь осознать себя в этой реальности, но обжигающие ладони жадно гладят мое тело, и энергия, заполняющая меня, словно следует изнутри за этими движениями. Приласкав грудь, Димка сдавливает пальцами соски. Обхватив меня, он садится и вбирает ноющие вершинки в рот. В такт посасыванию Демон раскачивает меня на члене, и я улетаю. Я парю. Димка все усиливает натиск, и вот я уже скольжу по всей длине, цепляюсь за его исцарапанные плечи, впиваюсь в него поцелуем, когда он с силой опускает меня вниз, заполняя во мне все. И кричу, когда беспощадная рука давит на клитор. Глава 51 Демон Моя девочка, подрагивая, падает мне на грудь, и, перекатившись, я занимаю ведущую позицию и в несколько толчков догоняю её, в последний момент отгоняя от себя дурную мысль кончить в неё, чтобы Инга залетела. Ребёнок привязал бы её ко мне, но всё-таки разум побеждает инстинкты, и я не делаю этого. Это крайне меры. У меня еще есть другие возможности ее убедить. Лёжа с Ингой в обнимку, я наслаждаюсь ощущением близости. Мне жарко, и под кожей бушует неостывающая лава, а вот Инга, похоже, начинает замерзать. Не желая разлучаться даже на секунду, чтобы достать сбившееся одеяло, я просто вытаскиваю его из-под нас и плотно закутываю вредную мерзлю, крепко обнимая поверх. Пригревшаяся утомлённая Инга проваливается в дрёму, а я прислушиваюсь к её дыханию и стараюсь не шевелиться, чтобы не разбудить. Но я слишком сильно налажал, чтобы небо надо мной сжалилось так быстро. Через час Инга начинает ворочаться, а потом, проснувшись окончательно, пытается выбраться из-под моей руки. – Ты куда? – спрашиваю я, хотя вижу, что она глазами ищет одежду. – Это ничего не изменило, – упрямо повторяет она, и мне хочется завыть. Изменило! Ещё как, блядь, изменило! Я понял, что я прав, и что она всё ещё любит меня, что хочет быть со мной. – Останься, – прошу я. Я же вижу, что ей так же больно рвать эти нити, что и мне. – Побудь со мной, – давлю я, почувствовав в ней слабину. Она мнётся, все равно, отвернувшись дотягивается до белья. Какая она упрямая! Невыносимая стервоза! – Тогда… Давай съездим на наше место. Это запрещенный прием. Я знаю. Но я попробую их все, и, если хоть один сработает, я лучше буду гореть в аду потом, чем сейчас без нее. Наше место. Место, где мне удалось впервые её поцеловать. Место, где я подарил ей ту подвеску, что она вернула мне в «Эгоисте». Там с нами произошло многое, перевернувшее отношение друг к другу. Там наша энергия зашифрована в каждом миллиметре окружающего. Инга колеблется, заставляя мое сердце заходиться в надрывном стуке, но в конце концов соглашается. С неуверенным кивком, она перестает собирать тряпки. А затем, словно дразня, поднимается и, демонстрирую себя без всякого стеснения, покачивая бедрами, идет в душ. Как привязанный я следую за ней, не отрывая взгляда от ямочек над ягодицами, от нежных изгибов, от мерцающей в лунном свете кожи. Воловецкая позволяет мне забраться с ней под воду, но мои поползновения останавливает ведьмовским взглядом: смотри, любуйся, но не трогай. И я поедаю ее глазами, картина того, как струи воды сбегают по идеальному телу, навсегда отпечатывается у меня в памяти. Так же молча, боясь спугнуть этот момент, я наблюдаю за тем, как она промакивает полотенцем капли оставшиеся на коже после душа, как обмотавшись махровой тканью идет собираться. Думая, что это наша последняя поездка. Нет, моя девочка. Принцесса, у тебя ни хрена нет рыцаря, зато есть свой дракон. – Хочешь за руль? – я выпадаю из гипнотического транса, когда она уже почти одета. Я учил ее водить. Инга боялась, но у нее получалось неплохо. Она смотрит на меня подозрительно. Раньше я разрешал ей кататься только за городом, а сейчас я протягиваю ей ключи от Порше. Да, ты все правильно понимаешь: я тебя подкупаю, показываю, что ты можешь вить из меня веревки. На лице ее мелькает проказливое выражение, Инга выхватывает у меня связку и, подхватив куртку, линяет из спальни, жестко провоцируя меня на погоню. Ха. Никуда ты от меня не убежишь! Я откидываю полотенце, натягиваю боксеры и штаны и… не успеваю даже ухватиться за футболку, когда раздаётся телефонный звонок. Имя на экране телефона вызывает у меня дурное предчувствие. Зверев. Не Сашка. Васек. Помедлив, я всё-таки поднимаю трубку. – Диман, – нервный голос Васька мне не нравится совсем. – Диман, блядь, я не знаю, как это сказать, я чувствую себя хуево… Ты не за рулем? – Нет, говори, – сухо отвечаю я, а у самого внутри все сжимается. – Блядь… И не садись за руль, вызови спецов из отцовской фирмы… – Каких спецов? – Васёк несет сумбурную ахинею, а меня пробирает озноб. Наплевав на поиск обуви, я широким шагом в одних джинсах выхожу из спальни, Инга гремит чем-то внизу в прихожей. – Я у Санька, полез в интернет. У него в истории браузера запрос, как подорвать тачку. Блядь, сам он хлопушку не сделает, но он мог купить. Блядь, Диман, он ходил сегодня слишком довольный. Ни с хуя. И он снимал много налички. А потом пропадал на весь вечер. Это пиздец, пусть я буду параноиком, но лучше…