Нихрена не прошло. Не отпустило. Так же коротит, заливая вены бешенством напополам со жгучим желанием. И я не могу остановить это. Все катится к ебеням. Процесс запущен. С тормозами у меня всегда было туго. А Инга нахер вырвала ручник еще давно. Она всегда меня вышибает на раз. С самой первой встречи. Она меня уже тогда бесила. Хер знает почему, но бесила. Тогда еще можно было спастись. Я так думаю. Но это не точно. Я попал под этот каток. Сам, блядь, сунул голову в петлю. В тот день я рано приехал к универу. Притащился и уже сорок минут ждал Рэма. С утра было всрато. Настроение говенное. Семь раз позвонил придурку, семь раз услышал, что он уже выезжает. Бриллиантовая рука отдыхает, как Рэм на выход собирается. Пижон долбаный. Я отсидел себе в машине всю жопу, вот и выперся из тачки размять булки. Полпачки скурил от безделья. Скоро никотин покапает из носа. Плюхаюсь на лавку, а напротив на парапете она крутится в попытках сделать удачное сэлфи. Мордаха ее бесит. Такая восторженно счастливая, какая по утрам бывает только у недоумков. Раздражает до невозможности сладенькая улыбочка, широко распахнутые глаза, волосы на ветру, который, мать его, никак не задерет юбку, полощутся, как у Ариэль, если б она была ведьмой. И вайб такой придурошно жизнерадостный. А я за юбкой слежу как пацан сопливый. Задерется или нет. Короткая, а даже ветром никак не поднимается. Я уже извелся, какого цвета на ней трусы? Куцая джинсовка распахнута. Сиськи маленькие как я люблю. Ну нах. В баню! Не до траха щас. Хотя можно было бы часок скоротать. И тут она спрыгивает, мелькнув-таки чем-то белым между ног, и подходит ко мне. – Можешь сфоткать? И глазки тупит в землю. Я-то взглядом сразу ныряю в вырез. Без лифчика. Стесняшка, твою мать! Сиськи острые натягивают ткань сарафана. Какого цвета у нее соски? Розовые или коричневые? – Ну давай, – зло говорю я, бесясь на оживающий член. Иначе она так и будет крутить передо мной круглой задницей. Я, блядь, уверен, что это все – для меня спектакль. Но я Маське с утра обещал не грубить никому до обеда. Она опять забирается на проклятый парапет: за ним спуск на проспект, и все там любят фотаться, типа ка на фоне неба. Срань. Приходится оторвать зад от лавки. – Готов? – повертевшись, спрашивает коза. – Угу, – чувствую себя как сраный сталкер с объективом на максимальное увеличение, потому что мне внезапно нравится смотреть на нее в экран. Изврат. Я прицеливаюсь, а эта коза делает какую-то балетную хрень и застывает в такой позе, что меня прошибает холодный пот. Это какой же талант для койки. Разом представляю, как можно ее стоя, задрав ее ногу на плечо. Щелкаю и жду, что сейчас заигрывать будет. Вопросики посыплются: «А где я лучше вышла?» … Тут-то я и предложу ей фотосессию на заднем сиденье моего порша. А эта коза телефончик забрала, поблагодарила и почесала куда-то, разговаривая по мобиле с подругой: «А он че? Угу, а ты че? Да ладно!». И юбка эта туда-сюда, подол заносит вправо-влево, а не вверх. А я так и не понял: мне показалась, что трусы белые, или нет? Задница огонь. Бомба! Очнулся, когда она завернула за угол. Оказывается, я за ней квартал топал. Дебил. Тогда и надо было забить, блядь, тревогу. Врубить сирены, ныкаться в укрытие, бежать от этой гадины. Нет. Я вперся. По полной. Хватило еще одной встречи уже в универе, чтобы я пошел напролом. Придурок. Она меня так торкала, что клеммы замыкало. Мозг решал лишь задачи, связанные с Ингой Воловецкой. Стоило с ней пересечься, и мой перископ смотрел только в ее сторону. Было сразу понятно, что это пизда, товарищи. Всем, кроме меня. Рэм первый прочухал, куда все катится. – Демон, я задрался торчать на парах романтиков, на хуя мне эта филология? Девки тут унылые, препод лопочет на хер пойми каком… Пошли на маркетинг, хоть Маську посмешим. – Вали, – лениво отправляю его, даже не собираясь покидать поточную чужого факультета, – мне и тут неплохо. – Ты из-за чернявой тут яйца высиживаешь? Да она от тебя шарахается и правильно делает, – ржет он. – Чует, что одно неверное движение, и на твоем члене очутится. – И чем плохо? На этом факультете ее вообще до диплома может никто не трахнуть. Тут не парни, а мамины пирожочки. Хор, блядь, мальчиков-кастратов. А так, будет что вспомнить в студенческой жизни. Уж я постараюсь. Шпарю бодро, а у самого сердце намахивает, бухает молотом в ребра, когда смотрю, как она вертится, хихикает с какой-то овцой рядом. Тоннельный, сука, синдром. Вижу только ее. Карандашом пучок закрепляет. И, пиздец, меня выносит, когда один из этих ушлепков, сидящих за ней, не выдерживает и вытаскивает этот карандаш у нее из волос. И они, блядь, черной лавиной, захлестывающей мое не менее черное сердце, растекаются по спине, выплескиваются на заднюю парту. Хорошо, что я далеко. У меня сейчас в голове такие картины с участием обнаженки и ее волос... Рядом не сдержусь. Инга сердито оборачивается и шипит на этого гандона, лапающего ее волосы. Сердится, зараза, как взрослая, глаза сверкают, губки пухлые кривит. Бля, она ему язык показывает! Жить мудаку осталось до конца пары. Шельма! Так бы и сожрал, зажал, затрахал. Пора с этим заканчивать, хорош возбуждаться при слове «романо-германский». В паху все горит, как на первом курсе на вечеринке с теннисистками. Я уже неделю таскаюсь как наркоман на эти лекции. Скоро опущусь до дрочки. И да, я пошел брать крепость. Мозгами скорбный. Пришлось доходчиво объяснить ее ебучим сокурсникам, что ловить им там ничего. Рисовался неделю, она делала вид, что не замечает. Дрессировала, походу. Стерва двуличная. Но я ее получил. Чуть кукухой не поехал, но взял. А дорвавшись пылинки сдувал. Месяц в раю, тридцать шесть дней межгалактической сверхмощи. А потом все всплыло. Глава 9 Демон На ходу натягивая футболку, спускаюсь по лестнице под шум из гостиной. Пацаны рубятся в приставку, ждут отмашки. План прост: прыгаем по тачкам, я забираю Ингу, катаем по ночному городу, а потом я уволакиваю свою девочку, оставив мужиков в какой-нибудь бильярдной. – Воу-воу-воу! Что это у тебя тут? – чего там Каримов так радуется? – Охренеть! – Ага, глянь какие сиськи, – Зверев хмыкает. – Вроде все антиспамы ставил, но, походу, сайт борделя считается норм. – Да не, Зверь, я не про это… – Дан лупится в телефон в священном ужасе. Чего там? У кого-то три сиськи? – Че? – Зырь, – Каримов тыкает ему в мобилу. – Да разуй бяшки! – Охуеть! Быть не может! Демон, глянь… – Зверев протягивает мне телефон, я отмахиваюсь: – Хорош пацаны, заведите себе бабу. Хотя бы одну на двоих. Чего я там не видел? У меня сегодня Инга опять ночует, на хуя мне смотреть на шлюх? У меня еще не все родинки пересчитаны на чернявой шельме. Представляю, как я буду их считать, и сразу бомбить начинает. Аж пальцы зудят. Инга за каким-то хером взяла еще одну подработку, хотя я предлагал снять ей квартиру. Я и первую-то не понимаю, а тут, блядь, столько времени уходит впустую. Три дня в неделю с восьми до десяти.