– Что-то не нравится мне это твое «должно»… – Переправляться нужно под углом против течения, и нам нужны шесты. Я в передаче видел, что двигаются путешественники как-то бочком. К сожалению, никто не положил для нас шесты, и я настояла, чтобы Славик отрезал нам хотя бы по длинной ветке. – Сначала веткой ищут точку опоры, а потом делают шаг. Поняла? Надо сказать, вода поражала своей кристальной чистотой и прохладой. Подхватив на руки Розочку, Славик второй рукой держал меня за локоть и отважно вел вперед, как капитан каравеллу. Камешки приятно массировали ступни, но я все время посматривала по сторонам – нет ли кого поблизости. Зазевавшись, я в очередной раз двинула ветку, представляя, что это шест, и не дождавшись опоры, одновременно шагнула. Конечно же, споткнулась и намочила шорты и часть майки, а досталось за все это Славику. Не без ущерба преодолев естественное водное препятствие, мы осторожно заглянули внутрь. Пространство, таящееся во мраке, показалось зловещим. Неудивительно, что сюда никто не ходит. – Ну что, пойдем? – спросил Славик, а я поежилась. – Конечно, мы не знаем, что надо искать, но это что-то в любом случае должно быть где-то здесь. Родинка врать не будет. Да и больше здесь войти некуда, а сюда – пожалуйста. – А если нам на голову начнут падать камни? – все еще сомневалась я. – С нами Розочка и ее невероятная чуечка. Она нас обязательно предупредит об опасности. Да, крошка? Розочка весело фыркнула и чихнула. Пещера оказалась не очень широкой: всего метра полтора у входа. Двигались мы осторожно, Розочка шумно дышала, втягивала воздух носом и даже пыталась тявкать. Мне казалось, что она выражает беспокойство. Но знаток Славик заявил, что так она выражает желание сходить в туалет. Мы прошли несколько метров по камням, которыми было усыпано все в пещере. Дальше стали попадаться глыбы покрупнее, и у меня уже не было желания перелезать через них. – Мне кажется, пещера пошла вниз, а дальше будет поворот, – усталым голосом отозвалась я. – Пойдем до конца! Не заблудимся же? Вот здесь пряжа очень бы пригодилась. Сделали бы нить Ариадны. Славик жадно осматривал все вокруг, но ничего необыкновенного как будто бы не было. Пещера не только стала уходить вниз, но сузилась настолько, что пройти теперь можно было только друг за другом. Я уже хотела повернуть назад, но тут увидела солнечный свет. – Там выход! – почему-то шепотом сказала я и пролезла первой. За мной в щель между двумя высокими глыбами нырнула Розочка, потом пролез и Славик. Пещера делала небольшой поворот влево, и вот тут же располагался выход к свету. Обнаруженная нами щель, ведущая на выход, была уже и ниже той, в которую мы зашли. Но при желании можно было пролезть и посмотреть, куда мы вышли. – Я полезу первый, – вызвался Славик, выкатив тщедушную грудь колесом. – Вдруг там карьер или каменоломня? А может, мы попадем на плато? Помнишь, как в Затерянном мире? Птеродактили летают… – Смотри не зацепись за камни, птеродактиль. А то еще завалит выход к чертям собачьим. Останемся жить с динозаврами. – Розочка, на выход, – приказал Славик собаке, видимо, отдавая ей право первой открыть Землю Славика Старовойтова. Розочка молнией промчалась через щель и выскочила на свет. – Не лает! Значит, опасности нет, – прислушиваясь, заявил Славик. И последовал за собакой, все-таки зацепившись за груду камней и ударив лодыжку. Я замыкала экспедицию. Мы оказались словно на дне ущелья, между двумя возвышенностями. Оно действительно напоминало небольшой карьер, поросший редкими кустиками. Наверное, тропа в пещере, по которой мы двигались, как бы спускалась вниз. Потому что отсюда скала, в которую мы вошли, казалась громадной. И вообще, я почувствовала, как горы словно давят меня своей молчаливой тяжестью. Посредине ущелья текла вода, а у воды торчали какие-то кустики. Здесь высились всего несколько жалких на вид деревьев, и те были почти без листьев. Голые стволы. Вместо зеленой сочной травы повсюду валялись камни разнообразных форм и размеров. Растительность была скудной, но это и радовало: негде прятаться диким животным, которых я почему-то очень опасалась. – Розочка, где птеродактили? – спросил Славик у собаки. Розочка сообщила, что птеродактилей поблизости нет, и умчалась ловить ящериц. Нежившиеся на солнце до нашего прихода ящерицы недовольно прятались в расщелины. Мы машинально последовали за ней. И тут я увидела, что к самому дну нашего ущелья с другой стороны спускалась вполне себе приличная извилистая дорога. Конечно, по меркам автострады это была ужасная спираль, но по меркам их греческих дорог – норма. По такой вполне могла проехать машина. – И зачем мы дали такого кругаля? – в досаде молвила я. Пока я оглядывалась, решая, что здесь стоит осмотреть подробнее, Славик заголосил: – Розочка, фу-фу-фу! Ты гадишь в редком реликтовом лесу. А вдруг здесь когда-то гадили сами динозавры? То ли дело гадить у себя дома, расслабиться под березкой, да? Эх, сейчас бы оказаться на своем диване. И вообще, Розочка, только подумай, ты уже который день обкакиваешь Европу. – По телику, который ты каждый день смотришь, то же самое делают, что Розочка. Расслабься и представь, что ты дома, на своем диване. Не обращая внимания на Славика, Розочка уселась под кустом и сосредоточенно уставилась в одну точку перед собой. Славик мечтательно закатил глаза и так расслабился, что чуть не повалился на спину… Надо сказать, что Славик хоть и мечтал о березках, но порядок в Европе уважал. Даже в ущелье он оставался джентльменом. И заметался, решая, чем убрать Розочкины отходы жизнедеятельности. Ему приглянулся какой-то лопуховидный лист, и он, ухватившись за толстый стебель, изо всех сил дернул. Лопух стоял намертво. Славик уперся ногой в ствол тощего деревца и еще подналег. Наконец несчастный лопух, разбрызгивая сухую землю и камешки в стороны, явил миру свой корень. – Ой, а вдруг это было редкое растение? – огорчился Славик. – Мне же нужен был всего один листик. Папа номер три говорит, что растениям тоже бывает больно. Я его сейчас прикопаю. Потерпи, малыш. Отодрав зубами самый лопушистый лист, приятель ринулся сажать обесчещенное растение назад. Согнувшись, он упорно рыл землю руками, как самый заправский пес. Даже Розочка так не умела. Закончив посадку, он направился в сторону Розочки, но вдруг споткнулся обо что-то и упал. Розочка к этому времени сама благополучно зарыла свой секретик и помчалась дальше обнюхивать деревья. А я, вздохнув, пошла поднимать приятеля. Не то он долго так пролежит, прикрывшись лопухом. – Ты чего разлегся? – Блин, опять ногу ударил. Сначала лодыжка, теперь вот пятка. Там какая-то железяка, – пожаловался тот, поднимаясь и тыча пальцем в землю. Нагнувшись ниже, мы рассмотрели практически вросший в землю железный рельс. Славик, отбросив сомнения и лист лопуха, ухватился за него двумя руками и попробовал приподнять. – Ого-го! Вот это вес! – Смотри, к рельсу примыкает крышка, – удивилась я, расчистив землю. И точно, сразу я ее не разглядела, потому что она была засыпана камешками и мелким мусором. Какое-то время мы стояли в неподвижности, не чувствуя ни жары, ни жажды, и жадно всматривались в эту крышку. – Как нам поднять эту крышку? – Раз-два – навалились! – с невесть откуда взявшимся задором скомандовал Славик, и глаза его загорелись нехорошим блеском. Минут через пять кряхтений и стонов мы наконец вдвоем оторвали железяку от земли. Конечно, я не тешила себя надеждой на гробницу, здесь уже явно кто-то бывал. Но любопытство меня мучило. Под крышкой мы обнаружили прямоугольную дыру черного цвета могильной пустоты. Я поежилась. – Надо спуститься и все там как следует рассмотреть, – заявил приятель. Славик с показной решимостью нырнул в дыру, демонстрируя идиотскую отвагу. И сразу же чертыхнулся, потому что снова что-то ударил. – Кажется, я тут стою в полный рост. – Подстрахуй, – попросила я. Поднатужившись, Славик задрал руки вверх и помог мне спрыгнуть. Едва очутившись в дырке, я три раза подряд громко чихнула – моя проклятая аллергия на пыль. Достав фонарик, я посветила по сторонам. Славик искрил от возбуждения, сокровища буквально околдовали его. Я же старалась оставаться хладнокровной. – Даже если тут где-то и запрятаны сокровища, как мы их обнаружим? Без специального снаряжения. Тут может быть куча тайников или укрытий. Вон сколько камней, которые мы просто не сможем вот так вот взять и отвалить одной левой. Тут нужны специалисты. Я немного прошла вперед, пригибая голову. – Ну что там? Ничего нет? – волновался Славик, простукивавший стенки. – А ты чего хотел? Моченых яблочек? – разозлилась я. Приятель поник: – Ну хоть бы какое-нибудь самое завалящее сокровище. А тут одни камни. Наверное, чей-то старый погреб. Соврала, значит, твоя родинка? Решив не отвечать на гнусные инсинуации про мои пикантные родинки, я молча принялась осматриваться. Пройдя еще чуть вперед, в свете фонарика увидела каменную кладку на потолке, а также ступеньки, ведущие вниз. Славик тоже достал фонарик и светил под ноги, а я осторожно спускалась. Сделав буквально два-три шага, остолбенела и вскрикнула. Конечно, я за жизнь уже много жмуриков повидала, но каждый раз – как первый. На каменном полу лежали останки человека. Или как культурнее выразиться? Мумия? Скелет, обтянутый истлевшей кожей? Хорошо, что я не успела рассмотреть его как следует. Иначе бы не сдержалась. А вот Славик, хотя и выглядел трусливой ланью, обладал каким-то неведомым мне медицинским мужеством. Наверное, годы учебы в медучилище дали свои плоды. Деловито отодвинув меня, он посветил на труп и перекрестился. Мы немного перевели дух, размышляя о мумиях. Славика озарило: – Слушай, а если это твой предок? Ну, какой-то из Миниев. Последний. Тоже с родинкой, то есть с печатью рода. – Давно он здесь хранится? Ну, в смысле, покоится, – только и смогла выдавить я из себя.