Брэд смерил меня долгим взглядом. – Позже, – сказал он, – может, Дилан сам тебе все расскажет. Я не рискну без его ведома. – Во как, – хмыкнула я. – И что же его так изменило? – Есть у меня одна теория, – задумчиво молвил Брэд. – Говори, – потребовала я. – Не думаю, что Дилан вообще переменился, скорее, это он к тебе так расположен, – сказал темноволосый вампир. Я приподняла брови, выражая свое удивление и прося продолжения. – Тачдаун!!! – заорал Ронн, и мы с Брэдом, точно застигнутые врасплох заговорщики, шарахнулись друг от друга. – Тьфу ты, – вполголоса выругался Брэд. – Так что за теория? – Я снова придвинулась к нему поближе. – Помнишь, как ты нас оживляла? – спросил Брэд. Хотелось бы мне ответить, что нет, но помнила я всю прошедшую ночь преотлично и потому кивнула. – Так вот, я тут все утро думал… – Брэд помолчал, подыскивая слова, – В общем, то, как ты нас вернула к жизни, очень похоже на инициацию среди вампиров. – В смысле? – не поняла я. – Ты оживила вампира, то есть мертвеца, сделала нас опять людьми. Это как обратный процесс тому, как вампир обращает человека, делает его вампиром, понимаешь? И механизм вроде как тот же – через смерть. Укушенный человек всегда должен умереть, чтобы возродиться вампиром. Так и мы: сперва погибли как вампиры и возродились уже людьми. – А-а, – кажется, я начала догонять. – Вампир кусает, обращает человека в вампира. А я обратила вампира в человека. Ты это хочешь сказать? Тот же процесс, но наоборот? – Да, – подтвердил Брэд. – А значит, и правила тут могут действовать те же. – Что за правила? – Самое главное… – Брэд помялся. – Не хотел я тебе этого говорить, но ты и сама рано или поздно поймешь… – Не тяни, – нахмурилась я. – Так вот, самый важный момент: новообращенный вампир навсегда остается связанным со своим Создателем. – И насколько сильно? – спросила я, сосредоточенно обдумывая информацию. – Вообще-то сильно только в первые дни, пока не обучится, не сориентируется, что делать. Его Создатель несет за него ответственность – это если инициация, конечно, а не преступление. – Инициаций уже двадцать лет как нет, – прокомментировала я. – Они запрещены законом, кроме особых случаев. – Да, официально зарегистрированные инициации редки, – согласился Брэд. – Но есть и неофициальные… Плюс еще дикие вампиры, ставшие таковыми вследствие преступлений или оплошности. – Таких сразу ликвидируют, – сказала я. – И виновных тоже. – Ох, Регина, что за наивность! И жестокость опять же, – пробормотал Брэд. – Но оставим идеологический спор. Я к тому, что связь нового вампира с Создателем остается сильной только в первые несколько дней, это если инициация проведена по всем правилам. В случае же, скажем так, стихийных обращений связь угасает уже через пару часов. Но это оттого, что все мы обращены вторичными вампирами. – А что это значит? – Это значит, что древние истинные вампиры давно уже никого не обращают. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Каждый из этих немногих оставшихся вампиров положил начало своему роду, обратив лично нескольких человек. Такие вампиры называются Первородными. Вот у первородных вампиров связь с их Создателем всегда крепка: укус истинного вампира – это инициация необыкновенной силы. Первородные получают имя Создателя, часть его силы и способностей и становятся его верными слугами. Когда сам древний предпочитает укрыться от суеты, Первородные становятся его ушами и глазами во внешнем мире. И даже больше: его полномочными представителями. Первородные обращают других, эти вампиры – следующих, и так по цепочке, но важно то, что все обращенные вампиры остаются связаны с основателем рода. Мы вроде как все связаны клятвой верности с тем, самым первым истинным вампиром. И эта связь сильнее, чем связи между вампиром и новообращенным. Это разумно, – пожал плечами Брэд. – Сложно служить двум господам одновременно – своему Создателю и основателю рода, а так поддерживается порядок. Все мы, вторичные, вроде как демократично равны между собой, разница только в талантах и опыте, но все беспрекословно подчиняемся Первородным, и, уж конечно, основателю. – Но на самом деле вы ведь не равны между собой? – нахмурилась я. – У вас там какая-то своя система рангов? – Придуманная система – просто чтобы организовать свою жизнь. Вампиры, как и люди, стремятся к власти, и некоторым вторичным нравится доминировать над другими. Но перед Первородным, я уже не говорю об Основателе, мы все одинаково мелкие сошки. – Все это, конечно, очень любопытно. – Я остервенело почесала нос. – Но вот честно, не пойму, к чему ты мне устроил этот экскурс? Ностальгируешь по ушедшим временам, что ли? – Регина, имей терпение, – укоризненно сказал Брэд. – Я как раз веду к тому, что ты, по моему мнению, тоже основатель рода. – Я же не вампир! – воскликнула я, подпрыгнув от изумления. – И уж тем более не древний! Брэд потянул меня за руку обратно на табурет: – Ты потише, пусть Ронн пока перед теликом посидит. Задай себе вопрос: кто-нибудь уже обращал вампиров так, как ты? – В смысле обратно в людей? – Именно. – Нет, насколько мне известно. – Я нервно пробарабанила пальцами по стойке. – Я думаю, никто и не предполагал, что такое вообще возможно. Убить вампира – это трудно, но выполнимо, а вот чтобы вернуть к жизни нормальным человеком… – Ты что делаешь, гад криворукий?! Кто же так играет? – возопил Ронн с дивана, и я торопливо поправилась: – Ну, или почти нормальным… – Ронн нормальный, – вступился за друга Брэд. – Мы все нормальные. В том смысле, что физически и психически полностью здоровы. Интересно, а вот метафизические таланты какие-нибудь у нас есть? – С чего бы это? – фыркнула я. – С того, что наш Создатель – ведьма, – ехидным голосом пояснил Брэд. – Так, – сказала я, встав с табурета. – Так. Я провела рукой по волосам. Что ж, его логика понятна: если изложить нашу ситуацию в понятиях вампирской жизни, то получается, что я – истинный вампир (в моем случае – маг, источник первичной силы), а они – мои Первородные. – Считаешь, что этой ночью маг-мутант заложил новый род – род людей-мутантов? – пробормотала я. – Каких еще мутантов? – обиделся Брэд. – Мы нормальные мужики, я же тебе сказал! А сверхспособности сразу не проявляются, надо подождать. – А тебя это совсем не пугает? – спросила я. – Сверхспособности какие-то? – Регина, я сто лет вампиром был, сверхсильным, сверхловким, неуязвимым, – снисходительно молвил Брэд. – Меня больше пугает остаться обычным человеком. Разумно. Я усмехнулась и вернулась на табурет. – Хорошо, – сказала я, не потому что мне все это действительно нравилось, а просто закрывая тему. – Теперь объясни, что там с Диланом? – Все дело в том, как ты нас обратила. Меня передернуло. – Я вас не обращала. – Воскресила, оживила, вернула в мир людей – выбери, что тебе больше нравится, – великодушно разрешил Брэд. – Суть от этого не изменится. – Но я вас не кусала! – упрямилась я. – Нет, вместо этого ты нас коснулась. И я пришел к выводу, что твое прикосновение не только вдохнуло в нас жизнь, но и сформировало связь, подобную связи между Основателем и Первородными. Понимаешь? – Понимаю, – нехотя призналась я. – Но верить не хочу. – И то, как именно ты коснулась каждого из нас, определило ту функцию, которую мы при тебе выполняем. – Ага, я задела рукой твои голову и шею, что это за функция такая? – Ты это уже сама поняла. Я – мозг этой группы. Тот, кто обдумывает и принимает решения. Голова. И тот, кто общается, выступает от нашего имени – через горло. Такова наша с тобой связь. – Брэд смутился и тоскливо добавил: – Я вообще опасаюсь, что мы и мыслить с тобой начнем одинаково. – Ага, – туповато сказала я. – А Ронн? – Догадайся сама! Не помнишь разве? Ронн – твой кулак, твоя физическая сила. – Ага. – Я провела рукой по волосам. – Мой кулак, чудесно. А Дилан… И тут я вспомнила, как оживляла Дилана. Вернее, как мы с Брэдом его оживляли. – Это что же?! Как же?! – Я поперхнулась словами. – Да, – печально и даже трагично кивнул темноволосый вампир. – С Диланом вы связаны через сердце. – О нет! – простонала я и тут же обвинительно воззрилась на Брэда: – Это ты меня заставил! – Откуда я мог знать? – защищался экс-вамп. – Я просто хотел Дилана спасти.