Я сглотнула, и мне полегчало. Так, надо взять себя в руки и задать правильные вопросы, а не нести всякий панический бред. – Ты сказал – в бою, – просипела я. – Что за слово такое странное? Почему? Не было никакого боя. – Был, – сказал Сташек. – Я это вижу. Повреждения не только физические, но и энергетические. Ты дралась с вампиром. – Чудесно! – скрежетнула я зубами. – Что еще? – Это все, – ответил Сташек. – Хочешь, чтобы я призналась, что билась с вампиром? – разозлилась я. – Можешь не признаваться, – пожал плечами Сташек. – Что-то ты слишком много видишь, – подозрительно прищурилась я. – Березин знает об этих твоих способностях? Сташек вздохнул и присел на краешек стола. Помедлил. Никто не хочет быть заложником своего дара. Я его очень хорошо понимала. – Нет, – ответил он. – И то, что я целитель, в моем личном деле не указано. Он посмотрел мне в глаза. Ха. Типа откровенность за откровенность. – Ладно, – сказала я. – Но ты ведь понимаешь, что если я выжила в схватке с вампиром, то и исцелиться смогу сама? Мне уже гораздо легче. Сташек хмыкнул: – Конечно, сможешь, дня через три-четыре. А я сделаю это за три минуты. Я недоверчиво фыркнула и выставила последний барьер: – А с чего вдруг такая настойчивая забота? Только не говори, что это пылкое желание целителя помогать людям, иначе бы ты его в досье обозначил. Сташек улыбнулся – впервые с тех пор, как мы познакомились, я не могла не признать, как хороша у него улыбка. – Мне любопытно, – шепнул он, и я поверила. – Тебе нужно прикосновение? – спросила я, уже соглашаясь и разворачиваясь к нему спиной на стуле. Он кивнул: – Так будет проще, раз ты все равно рядом. Что я могу сказать в свое оправдание? Я чертовски устала за эту ночь и уже плохо соображала – это раз. Плечо начинало меня доставать, и покончить с этим за пару минут показалось мне весьма соблазнительной идеей – это два. А в-третьих, я всего несколько часов как стала… кем же я стала? Ну, скажем, магом, и совершенно пока в этой профессии не разбиралась. Так и получилось, что я позволила Сташеку приблизиться ко мне. Я глянула на него через плечо: он слегка мне улыбнулся, чтобы ободрить, прикрыл глаза и очень легко, практически невесомо прикоснулся. Я бы сказала: возложил руки, но это как-то слишком патетично. С его ладоней пошло тепло, оно становилось все интенсивнее, и я, несмотря на весь свой критический настрой, не могла не оценить красоту и мощь его энергии. Словно зазвенели все клеточки моих тел: физического и эфирного, оживая, восстанавливаясь, выправляясь, и стало так легко и так правильно, что я совершенно расслабилась. Да, расслабилась как последняя дура. Откуда же мне было подумать о щитах и о том, что их надо выставлять или снимать? В общем, я полностью открылась. И то, что было в Сташеке, и то, чем он был, нашло то, что было во мне, и даже то, чем я была. Я бы и дальше продолжала в счастливом неведении качаться на мягких баюкающих волнах, но он вздрогнул, и это послужило мне сигналом. Я тут же вынырнула из нирваны и поняла, что он уже давно не исцеляет. Я резко развернулась на стуле. Сташек, отдернув руки, смотрел на меня во все глаза, даже не пытаясь скрыть потрясения. – Что еще? – хмуро спросила я. Кажется, я с ним повторяюсь, но что делать? Сташек попытался справиться с собой и заговорить. Что-то у него не очень получалось. – Ты меня считывал, – глухим голосом обвинила его я, прозревая. – Ты меня читал! – Регина, я… – прочистив горло, начал Сташек. – Ты не предупредил, что ты это можешь, – очень отчетливо сказала я. Внутренний голос больше не паниковал, он весьма хладнокровно заявил, что да, Сташек все видел. И то поле битвы тоже. Какой же я была дурой! Мне следовало опасаться не проводов и датчиков, а человека, чей опыт всякой метафизической фигни намного превосходил мой собственный, длиною в сутки. – Я сказал, что мне любопытно, – кашлянул Сташек, защищаясь. – Но не сказал, что именно тебе любопытно. – Я постаралась не сорваться на визг. – На это я тебе разрешения не давала! – Регина, прости, я… – Он протянул ко мне руку, но я шарахнулась в сторону. Стул на колесиках отлетел и врезался в стену. – Регина, я не ожидал… Вернее, я ожидал не этого, – поправился он. – Как далеко ты зашел? – Далеко, – признался он. – Я… просто не мог остановиться. Я никогда раньше… – Много увидел? – Да, – негромко сказал он. Я крепко сжала зубы. Великолепно, теперь есть человек, который знает обо мне больше, чем я сама. И что он теперь думает обо мне? Что означает этот его странный взгляд? – Регина, пожалуйста, дай объяснить, – попросил Сташек. Сколько эмоций в его голосе, как бы еще в них разобраться. Страх? Отвращение? Что-то еще? Почему он так смотрит? – Ты видел, – медленно сказала я. – Ты видел… Я монстр? – Ты? – изумился Сташек и быстро заговорил: – Нет, конечно. Я видел тебя. Ты прекрасна, Регина. Ты совершенна. Я никогда… И вот тут, именно на этом бормотанье «Регина, ты так прекрасна» самообладание меня окончательно покинуло, и я пришла в ярость. И в ответ на мои чувства обожгло жаром левую руку. Я торопливо ухватилась за нее правой, сдерживая пульсацию. Чудесно, не хватало еще разгромить лабораторию и испепелить ценного специалиста! – Регина, пожалуйста, выслушай меня. – Сташек пришел в себя и говорил совершенно спокойно. Моя огнеметная рука отчетливо дернулась на это его предложение. Я выдохнула и бросилась к двери. – Откроешь Березину мой секрет, и я всем расскажу твой, – глухо пригрозила я, глядя целителю в глаза. Левое плечо было как новенькое, сама я свежа и полна сил, словно и не было изматывающей бессонной ночи, но, выбегая из лаборатории, я и не подумала сказать Сташеку спасибо. * * * Я посмотрела на часы: ого, уже девять утра. Значит, Березин мариновал меня целый час. Я придерживалась своей исходной версии: были в инкубаторе, Перси почуяла вампиров, я вышла взглянуть – в одиночку, чтобы остальные не рисковали, вступила в переговоры с вампирами… Тут начиналось самое сложное, так как я не очень четко представляла, о чем мы с ними разговаривали – в конце концов решила, что они хотели узнать подробнее об эксперименте и о нашем в нем участии, а я тянула время. Потом появилась Сара и вспугнула вампиров (ну да, они оказались такими пугливыми). Потом приехала полиция, и мы вернулись в инкубатор. А дальше шеф и сам знает. Встал, конечно, вопрос об увиденной бдительными гражданами голубой вспышке. Вспышка была. Где-то в аллейке. Почему, отчего – не знаю, может, там прятались еще вампиры, а может, и не вампиры. Никаких суперспособностей, никаких побежденных вампиров, никаких признаний Сары. С грустью подумала о том, что я ведьма (или кто там? боевой чародей?) всего первые сутки, а уже по уши во вранье. Что-то я оказалась не готова к сотрудничеству. Свой покой дороже. Я направлялась к лифту, когда столкнулась с Сарой. – Привет, ты все еще здесь? – удивилась я. – Просили подождать, – с грустью сообщила та. – Бедняжка, – посочувствовала я. Сама-то я держалась бодрячком, но вот девчонки вступили в новый день, не имея энергетической поддержки Анджея Сташека. Меня передернуло от этого имени. Еще неизвестно, кому из нас повезло. Несмотря на отличное самочувствие, мне почему-то казалось, что не мне. Я уже заходила в лифт, как вспомнила кое-что. – Сара, – окликнула я компаньонку, – покажи руки! – И тут же уточнила: – В смысле сними одну из повязок. – Зачем? – Ну сними, – уклончиво попросила я. – Или отверни немного. Сара начала сдвигать повязку, потом что-то тихо и изумленно пробормотала себе под нос и наконец, повозившись, протянула мне ладонь. – Ты только посмотри, – потрясенно выдохнула она. Я посмотрела. Что ж, Сташек оказался прав: на ладони не осталось ни единой малюсенькой царапины. Руки Сары были чисты и целы, как и сутки назад. – Что ж, поздравляю, ты самоисцелилась, – констатировала я. – Интересно, что мы еще умеем? И с этим риторическим вопросом я отправила лифт на нулевой этаж, махнув компаньонке на прощанье рукой. Офис жужжал, как пчелиный рой. Пока я спускалась, ко мне два раза подсаживались, а на нулевом этаже творилось настоящее столпотворение. Что ж, наступило утро делового дня. Среди мелькающих сотрудников я заметила светлую шевелюру и поймала себя на том, что припустила к выходу почти бегом. Мало мне отрубленных голов, так теперь еще и коварный целитель Сташек повсюду мерещиться будет?! Я сделала глубокий вдох и приказала себе двигаться медленнее. Вот ведь во что людей страх разоблачения превращает! Я покачала головой. В конце концов, я же не преступница. Или преступница? Тройное убийство вампиров за убийство идет или как? С этой тяжелой думой я отыскала свою машину и вырулила с парковки. Солнце светило в глаза, но, несмотря на то что приходилось щуриться, я не надевала темных очков – как-то остро соскучилась по светилу за прошедшую ночь и теперь не хотела упускать ни одного его живительного лучика. Пару раз приходилось съезжать к обочине и останавливаться: в первый раз вспомнилась потрясенная физиономия Сташека, во второй – она же, но в варианте раскаяния и самооправдания. И каждый раз при этом меня обуревали такие сильные эмоции, что левая рука начинала трястись мелкой дрожью. Наконец я приказала себе успокоиться и не отвлекаться на гневные мысли и чувства во время движения, не то создам аварийную ситуацию или буду каждые пять минут делать остановки, чтобы унять свою волшебную руку. И как бы я ни злилась на целителя, один положительный момент все же был: Сташек полностью отвлек меня от всего, что было до нашего с ним столкновения. Так и получилось, что, только нажимая на тормоз у ступеней родного дома, я вспомнила, что у меня там притаились трое вампиров.