Фрэнк внял этому пожеланию. – Ну… я не уверен. Но там, в университетской лаборатории, из куколки вылупился муравей. То, что вылезло наружу, несло в себе странные изменения. Крылья, зазубренное жало… Я подумал, что эти изменения могли оказаться мутацией, вызванной вирусом. Но, как уже сказал, я не уверен. Я недостаточно много знаю о представителях вида Dorylus, чтобы быть уверенным в своей оценке. После этого откровения Нолан отвел Нгоя в сторону и о чем-то заговорил с ним настойчивым шепотом. Плечи Фрэнка поникли. – Я надеялся, что Бенджи сможет мне в этом помочь, – рассеянно пробормотал он, словно не замечая никого вокруг. – Тогда я знал бы точно. Услышав знакомое имя, потрясенная Шарлотта подошла ближе и понизила голос: – Бенджи? Вы хотите сказать, Бенджамин Фрей? Фрэнк кивнул. Шарлотта сморгнула, радость так и забурлила в ней. Она представила себе деревню, сметенную с лица земли вертолетными ракетами. – Он выжил… Как? Фрэнк попытался объяснить. – Мы спасли его с плота в разлившейся реке, вместе с… Но тут он осекся – коренастый ассистент тронул его за локоть. Фрэнк не стал развивать эту тему. Похоже, кое-что все-таки по-прежнему стоило хранить в секрете. Шарлотта посмотрела на бритоголового помощника, стоящего рядом с Фрэнком, – и вдруг обрела уверенность в том, что здесь происходит нечто большее, чем можно было предположить на первый взгляд. К счастью, этот короткий обмен репликами и взглядами остался незамеченным их похитителями. Нолан все еще склонял голову к Нгою, обсуждая какой-то вопрос – который, похоже, вызывал у главного врача сильное раздражение. – Просто покажите им! – наконец рявкнул Нолан, опять выпрямляясь. – Показать нам что? – спросил Фрэнк. Вместе с Нгоем Нолан направился к выходу из отделения, явно ожидая, что все последуют за ним. – Будет лучше, если вы увидите все это собственными глазами. 18:22 Монк держался в хвосте группы, когда все выходили из ангара. «Куда этот урод нас тащит?» Он как можно незаметней продолжал изучать обстановку. Всякий раз, оказавшись за пределами четырех стен, изо всех сил старался получить представление о местности. Запоминал здания, пытался оценить приблизительное количество патрулей. И уже вычислил, в какой из построек находится оружейная. За зарешеченными воротами ее ограды под усиленной охраной хранились штабеля ящиков с оружием и боеприпасами. Еще одно сооружение из бетонных блоков было увешано антеннами и спутниковыми тарелками – наверняка коммуникационный центр этого аванпоста. К несчастью, сейчас, когда солнце село, ничего особо разглядеть не удалось. Обстановку обозначала лишь россыпь редких огней. В самом центре площади полыхал костер, на фоне языков пламени которого вырисовывались силуэты нескольких вооруженных людей. Очевидно, их похитители хотели, чтобы это место выглядело с воздуха как какая-нибудь невинная охотничья база. Даже ряды генераторов, издававших постоянный гул, были скрыты под пологом леса. Монк потер свой протез. Он многим рисковал, чтобы попасть в плен вместе с Фрэнком, надеясь оставить для «Сигмы» цепочку электронных хлебных крошек, по которым на них можно было бы выйти. Но не знал, насколько это удалось. С особым подозрением Коккалис отнесся к деревянному столбу, который заметил еще с воздуха возле прибрежного пирса, прямо перед посадкой. Похожее на корону скопление прямоугольных пластин, венчавшее столб, очень напоминало набор антенн для постановки радиопомех. На данный момент Монку приходилось исходить из того, что придется действовать в одиночку. Различные стратегии одна за другой прокручивались в его голове, но все они заканчивались тем, что в итоге его поймают. Даже если ему и остальным удастся сбежать и пересечь реку, впереди оставались еще мили и мили непроходимых джунглей. Но похитители, по крайней мере, оставили ему протез. Монк мог казаться совершенно беспомощным в своей голубой униформе, но у него все еще имелись кое-какие взрывные сюрпризы, скрытые от посторонних глаз. Под его синтетической ладонью был упрятан заряд «си-четыре»[74], подсоединенный к электронному активатору. Но это, как говорится, было средством последней инстанции. У Монка имелся всего один заряд, и тот погубил бы его протез, не оставив ему никакой надежды сообщить о своем местоположении. «Пожалуй, пока что лучше воздержаться от резких движений». Наконец добравшись до шлакоблочного строения, Нолан провел их всех через дверь. Монк настороженно присматривал за конголезским военным, который все еще конвоировал их. Этот тип последовал за ними и в помещение, в котором, судя по всему, содержались животные. По стенам с обеих сторон возвышались клетки из нержавеющей стали. Возбужденно щебечущие птицы отчаянно бились о стальную сетку. Визжали обезьяны. Слышалось яростное рычание какого-то крупного хищника. В помещении без окон царила оглушительная какофония. Но еще хуже была едкая вонь мочи и фекалий. Шарлотта, оказавшаяся рядом с Монком, прикрыла ладонью рот и нос – не исключено, что не столько из-за вони, сколько от потрясения. Нолан подвел их к стальной двери, которая вела в заднюю часть питомника. – Давайте сюда! – крикнул он. Де Костер поднял засов, открывая дверь. Все поспешили переступить порог, чтобы спастись от шума и зловония. В следующем помещении имелась только одна клетка – скорее загон, занимающий всю его заднюю часть. Прочные стальные прутья тянулись от бетонного пола до самого потолка. В дальнем конце загона притаилась какая-то темная фигура, которая сразу же отпрянула подальше от света, льющегося сквозь открытую дверь. Нгой подошел к настенному выключателю и щелкнул им. Над головами ярко загорелась светодиодная лампа, открывая обитателя клетки. Шарлотта ахнула, а Фрэнк непроизвольно чертыхнулся. Огромная кошка – не меньше двухсот фунтов весом – с диким шипением присела на задние лапы, выгнув дугой спину и вздыбив шерсть. Хвост ее хлестал по сторонам. Зверь напоминал ягуара или, может, гепарда, но был полосатым, а не пятнистым. Даже при ярком свете казалось, что его мех, словно клубящийся при каждом сокращении мышц, окутывает тьма. Но страшнее всего были клыки, торчащие далеко вниз из оскаленной пасти, словно у доисторического саблезубого тигра. – Что это? – едва сумела выговорить Шарлотта. – Хороший вопрос, – признал Нолан. Метнувшись на звук их голосов, тварь врезалась в решетку и отлетела назад. Толстые лапы с крючковатыми черными когтями, которые только что отчаянно пытались дотянуться до них, проехались по шершавому бетону пола, оставляя за собой мокрый багровый след. Сначала Монк подумал, что лапы существа кровоточат, но де Костер избавил его от этого заблуждения. – Держитесь подальше! В этих когтях яд. Нейротоксин. Вроде того, что содержится в яде свиноголовых гадюк. Мы выяснили это на собственном горьком опыте. Хотя Фрэнк, наоборот, придвинулся ближе к решетке, склонив голову набок. – Этот зверь заражен вирусом? – Совершенно верно, – подтвердил Нолан. – В прошлом месяце его поймала в ловушку группа наших охотников. Я разослал по окрестностям несколько подобных групп, чтобы попытаться определить, насколько значительная часть территории джунглей могла подвергнуться заражению. Это далеко не первое подобное отклонение, с которым нам довелось столкнуться. Так что ваше беспокойство относительно того вылупившегося муравья было вполне оправданным. Фрэнк мотнул головой на невиданного представителя семейства кошачьих. – Какой у него возраст? Вопрос был странный, учитывая то, с чем они имели дело, но Нолан понимающе кивнул. – По нашим прикидкам, зверь максимум годовалый. – Таким образом, он, скорее всего, был заражен внутриутробно, подвергнувшись изменениям в ходе эмбрионального развития. – Как та куколка муравья, – вставил Монк. Джеймсон держался поближе к двери. – И все-таки: что это, черт возьми, такое? – Генетически это гепард, – ответил Нолан, подтверждая первоначальную догадку Монка. – По крайней мере, на девяносто девять и восемь десятых процента. – Итак, что-то изменило эти остальные две десятых процента, – задумчиво произнес Фрэнк. Монк знал, что все они подозревали наличие вируса, но тем не менее искренне изумился тому, как такая крошечная разница могла привести к появлению подобного зверя. С другой стороны, разница между ДНК человека и шимпанзе составляет менее одного процента… Шарлотта придвинулась ближе к Фрэнку. – Разве такое возможно? Случайные генетические мутации должны были привести к чему-то чудовищно уродливому, а не к появлению столь идеальной машины для убийства. – А кто сказал, что изменения были случайными? – возразил Фрэнк. – Если генетические исследования Нгоя верны, то этот вирус несет в себе гены, восходящие к самым истокам нашей эволюционной истории. Большинство из которых – как и в случае со многими гигантскими вирусами – мы никогда раньше не встречали. Вирус, должно быть, как-то сумел настолько отточить свой генетический механизм, что добился идеального сопряжения фрагментов собственного генома с последовательностями ДНК других видов. Разобрался, что с чем сочетается. Какие ключи подходят к каким замкам. – И, наверное, как взломать и все остальное, – добавил Монк. Фрэнк кивнул. – С каждым поколением мы все больше проникаемся уверенностью, будто понимаем механизм эволюционных изменений. И все же сюрпризов и исключений предостаточно. Конечно, многие видовые изменения происходят постепенно, по одному крошечному шагу за раз. Шея жирафа становится немного длиннее. У мухоловки меняется форма клюва… Но есть и такие случаи, когда, по-видимому, нет какой-то золотой середины. Когда значительные изменения происходят спонтанно, с чистого листа, а новый вид создается одним быстрым скачком. Многое в этой области еще остается неизвестным или плохо изученным. И никакой великой обобщающей теории эволюции не существует и по сей день. Монк вспомнил, как Фрэнк высказывал свою веру в «теорию вирусного мира», заключающуюся в том, что вирусы могли являться отнюдь не продуктом дегенерации живых клеток, а чем-то гораздо более древним – не исключено, что и предшественниками современных животных и растений. Он даже выдвигал гипотезу о том, что вирусы могут быть самими двигателями эволюции. «Уж не это ли демонстрирует этот вирус?» Все взгляды были устремлены на Фрэнка – даже чудовищная кошка в клетке уставилась на него. Тот наконец опустил плечи, словно придавленный всеобщим вниманием. – Я не знаю, – наконец признался он. – На данный момент это всего лишь предположение. Но одно могу сказать с абсолютной уверенностью. – И что же? – спросила Шарлотта. Фрэнк не отрывал взгляда от зверя за решеткой. – Никому не стоит соваться в эти джунгли.