ПРОЛОГ Солнце горело ярко-красным, когда тучи пропустили его лучи. Магия плясала и кружилась на ветру, как красивая женщина. Голая, чистая, свободная. Сердце Саскии колотилось в груди, драконы опускались, на них были люди в капюшонах, огонь сыпался на ее дом. Братство. Кровь полилась из ее рта, Рикар взял ее за руку и помог встать. Она позвала Мури и выпрыгнула в окно спальни. Он не спас ее, и она только по воле богов и благодаря своей магии не умерла от падения. Где был ее дракон? Где была ее родственная душа? — Скорее, — крикнул ей Рикар поверх грохота сердца в ее ушах, поверх криков ее семьи, гибнущей в замке. — Но мать и отец, — закричала она. Его лицо сказало ей все, что нужно было услышать. Им с ее братом нужно было сбежать. Она вскочила на ноги, и они побежали так далеко и быстро, как только могли унести их ноги. Они бежали в лес, с ними была лишь одежда и искра надежды в крови. Хотя кости были сломаны, как и сердце, ей нужно было выжить. Ради ребенка. Он трепетал в ее животе, был живым, как деревья, тянущиеся к небесам. Он жил, должна жить и она. От нее зависело будущее Эрани. 1 Рев грома и молнии не заглушал стук сердца Килана в его груди. Скрип корабля и плеск соленой воды были незаметны. «Амалия», — сказала она. Это имя дали ей боги. Он точно спал. Глаза манили его, приветствовали как старого друга, смотрели в глубину его души. Сглотнув, он склонился, разглядывая их. Они были цвета растаявшего серебра с облаками, он такого еще не видел, а он сталкивался с богиней раньше. Девушка была прекраснее Энит, очаровательнее рассвета и заката. Тьма подавляла их. Амалия вытянула руки перед собой, призвала слабое сияние, что озаряло их лица, пока они разглядывали друг друга. В его горле пересохло, он моргнул, очарованный не только ее видом, но и запахом магии, тем, как она окружала их в спертом воздухе. Ее запах свежего дождя и сосны был тем, что он никогда не забудет и не потеряет. Она была той. Магом. Его магом. Он поднял прядь ее волос, что побелела от прикосновения. Она сильно выделялась на фоне черных прядей, что ниспадали густыми волнами до ее талии. — Как это произошло? — Амалия хмуро посмотрела на белые пряди. — Магия, — сказал он. — Ты ранен? — спросила Амалия, прижимая пальцы к своим губам, склонив голову и разглядывая его лицо. Он понял, что и она это ощущала. Она обвела шрам на его щеке, оставленный драконом. — Мужчина без шрамов не ощущал сложности жизни, не познал боль, — сказал он. Она вскинула бровь. — Так говорят среди моего народа. Мы носим шрамы с гордостью. Килан взял ее за руки. Все еще пораженный ее красотой и силой их первого прикосновения, он обводил пальцем линии на ее ладони, а она тихо следила за ним серебряными глазами. Корабль раскачивался, треск дерева усиливался в тишине вокруг них. — Мы встречались? — Только духовно, — ответил он. — Мой дух звал твой с моего рождения. Ты не ощущала? Она покачала головой, прикусив нижнюю губу. — Я не знаю, о чем ты. Я не видела и не слышала тебя до этого дня. — Но мы созданы друг для друга, — сказал он ей. Ее щеки вспыхнули, а потом в глазах появился страх, и она отпрянула. Он хотел стереть все страхи из ее головы. Он потянулся к ней, она сжалась, защищаясь. Она не знала, что произошло? Несмотря на ее замешательство, он потянулся снова, обхватил ее руку и расцепил ее кулак, чтобы переплести пальцы с ее. Кроме поцелуя Энит, он никогда так близко не касался женщины, и грудь зудела так, что хотелось почесать внутри. Ее губы приоткрылись, он склонил голову, поцеловал ее костяшки. — Что происходит? — прошептала Амалия, ее волосы сияли, их кожа светилась золотом. Искры золота сверкали вокруг них. Такая магия была неслыханной в Регарде. Но не в Кьёсе. — Я — хранитель империи Эрани, а ты — моя госпожа. Она вдохнула, но не отпрянула. Она придвинулась ближе, словно хотела согреться у его тела. — Госпожа? — Да, — он нежно коснулся носом ее носа, они склонили головы друг к другу. Магия танцевала на их плоти, и они не думали, что такое возможно. — Ты — последняя наследница престола Эрани. На ее лице отразилось понимание, она пораженно охнула. Он улыбнулся. — Да. Ты императрица. Несмотря на все, через что он прошел, несмотря на плен, он получил то, что искал. Такой поворот судьбы не мог быть совпадением, но он верил, что это так. — Мой клан ждал твоего возвращения, сколько мы помним, — сказал он и склонился к ее розовым губам. Она отдернулась, разрывая их связь, оставляя его холодным, словно его толкнули в зимнюю бурю от теплого костра. Кости ломило от холода, ему нужно было дотронуться до нее, ответить на зов тела. Стыд заполнил его сердца, он пожалел о том, что пытался сделать. Хоть он и всякое рассказывал Видару о женщинах, Килан был новичком в делах с красивым полом. — Прости, — сказал он, а она обвила себя руками и сжалась в углу. — Не знаю, что на меня нашло. Просто я всю жизнь тебя ждал, и теперь ты здесь, и я переволновался. Надеюсь, ты простишь меня, Амалия. Я тебя не обижу. — Дело не в тебе, — сказала она. — Мне нужно собраться с мыслями. Она уткнулась лицом в ладони и отвернулась от него. — Хорошо, — он хотел утешить ее. Слезы женщины вызывали в нем сочувствие. Он обвил руками колени и смотрел на нее. Он хотел расспросить ее о жизни, узнать, как она попала в плен на корабль Братства, но ей требовалось пространство. И он это дал. У них было время, чтобы все обсудить. Если монахи не планировали убить их. 2