— Из Олбани, а что? — Ты заметил кого-нибудь на дороге? Попутчиков не брал? Неожиданно женщина сжала мне руку. Ее рука была теплой и мягкой. Взяв мою руку, она быстро сунула ее себе под пальто. Я почувствовал гладкую кожу и холмик пушистых волос. Под пальто на ней ничего не было. Моя рука дрогнула, она потянула ее еще дальше, прижимая к телу. Наконец зажала ее между ног. Не оставалось никакого сомнения в значении этого жеста. — Нет. Мы с женой по очереди вели машину, и, если бы нам кто-нибудь встретился, мы бы его заметили. А кого вы ищете? — Одну женщину… Она убежала из больницы и обязательно воспользовалась бы попутной машиной. Когда объявили об ее исчезновении и сообщили ее приметы, она уже пропала. — Надо же случиться такому! Не хотел бы я быть на месте того, кто посадит ее в машину. А что, она очень опасна? — Все сумасшедшие опасны. — А как она выглядит? — Высокая блондинка. Вот и все, что нам известно. Но никто не заметил, что на ней было надето. — Так-так. все ясно. Мне можно ехать? — О’кей! Он вернулся к патрульной машине, а я медленно стал вытаскивать свою руку из недр ее тела, не отрывая взгляда от дороги. Городок мы проехали довольно быстро. Выехав из него, я сразу остановился. Женщина вновь схватила мою руку и придвинулась ко мне. — Вернись-ка лучше на свое место. Твои фокусы мне не нужны. — Но я хотела доставить вам удовольствие. — Благодарю, я в этом не нуждаюсь. — Можете не везти меня до метро, если не хотите. — Она резко столкнула мою ногу с педали. — Смотрите, — произнесла она, и я повернулся к ней. Она широко распахнула пальто и улыбнулась. Да, пальто оказалось ее единственной одеждой. У нее была чрезвычайно белая кожа. Предложение внимательно изучить холмики и впадины ее тела было совершенно недвусмысленным. Она вся изогнулась на сиденье в бесстыдной красоте, раскинув ноги в стороны, и вновь улыбнулась. Это была профессиональная улыбка, которая походила на испепеляющий огонь, но за которой на самом деле ничего не скрывалось. Я наклонился к ней и запахнул пальто. — Ты ведь замерзнешь, — предупредил я. А может. ты меня боишься, считая меня сумасшедшей? — Ее губы искривила жесткая улыбка. — Твои прелести меня совсем не волнуют, так что заткнись. — Вот как? Почему же ты не выдал меня копам? — Однажды, будучи совсем ребенком, я увидел, как ловец собак поймал в сеть сучку. Я ударил его по ногам, схватил щепка и удрал с ним прочь. Он догнал меня и жестоко избил, но я все равно не пожалел о содеянном. — Понимаю, — вымолвила она. — Но ты поверил тому, что сказал полицейский? — Любой, кто появляется перед мчащейся машиной, сумасшедший. Молчи! Она улыбнулась, но теперь ее улыбка потеряла страстность и профессиональность. — Я уверен, что все понял, как надо. — Что? — Ничего. Я снова погнал машину вперед и, проехав несколько миль, остановился у бензоколонки. К машине сразу же подскочил служащий, которого я попросил заправить бак, после чего пошел открыть его. Блондинка тоже вышла из машины и скрылась в темноте станции. Лишь когда я опять распахнул дверцы машины, она вернулась и села на свое место. Я заметил, в ее облике появилось что-то новое, чего не было раньше. Выражение ее лица смягчилось, словно растаяла ледяная маска и напряжение спало. Когда мы отъехали от станции, мимо нас промчалась другая машина, но на этот раз женщина не обратила на нее ни малейшего внимания. Она мило улыбнулась и, положив голову на спинку сиденья, прикрыла глаза. Я молча гнал машину вперед. Я знал, что мне надо добраться до Нью-Йорка, высадить ее у ближайшего метро, сказать «До свидания!», а потом, купив газеты, узнать, что же все-таки случилось. Я испытывал смутное беспокойство. Через пять минут она подняла голову и попросила сигарету. Я протянул ей и указал на автомобильную зажигалку. Она закурила и глубоко затянулась. — Вас, конечно, все это удивляет? — спросила она, выпуская струйку дыма. — Не особенно. — Я была… — она вдруг заколебалась, — в больнице. — Рука с сигаретой дрогнула. — Они силой держали меня там. Они все отобрали, всю мою одежду. Я кивнул. Она покачала головой, сомневаясь, что я понимаю, в чем дело. — Может, я все же найду кого-нибудь, кто поймет. Я подумала… может быть, это будете вы? Я хотел ей возразить, но не успел. Из-за туч внезапно выглянула луна и осветила дорогу и «седан», ехавший впереди нас. В ночной тишине резкий скрип тормозов «седана» показался мне просто отвратительным. Он неожиданно остановился, перегородив дорогу, и я вынужден был затормозить. Остановив машину, я вышел из нее, чтобы взглянуть на нахала. Неприятности всегда ожидают нас, и никогда не знаешь, в какой миг они вас подстерегут. Но я никак не ожидал, что все окажется настолько скверным. Пистолет в руках человека, стоявшего около «седана», выплюнул огонь, и мимо моего уха пролетела пуля. Второй раз он выстрелить не успел, потому что мой кулак с силой обрушился на его физиономию. Я хотел добавить, но что-то навалилось на меня сзади, раздался пронзительный свист. Я попытался ударить нападавшего ногой, но было слишком поздно. Тяжелый удар по голове заставил меня упасть. Последней моей мыслью была ненависть к ублюдкам, напавшим на меня. Вероятно, в таком состоянии я находился не очень долго. Дикая тупая боль в голове привела меня в чувство. Я стал различать голоса, рыданье и чью-то брань. Я попытался встать, но дальше желания дело не пошло. Тут я почувствовал, что мои руки и ноги крепко обмотаны веревками. Вдруг звуки заглохли, и я окончательно пришел в себя, обдумывая создавшуюся ситуацию. Можно было понять мое настроение и состояние, мою ненависть к тем, кто стрелял в меня, кто причинил мне эту ужасную боль. Можно было понять, что испытывал я, связанный по рукам и ногам. Они оставили меня лежать на земле. Рукава моей рубашки были красными, во рту ощущалась горечь. Я видел две пары ботинок, двигающихся перед моим лицом. Первая пара была небольшого размера и сплошь покрыта пылью. Вторая пара тоже была в грязи, но размер их был немного больше. Затем я заметил, как к первым двум парам присоединились еще две, и все они двинулись в одном направлении. Я скосил глаза и проследил за ними. И тогда я увидел женщину, сидящую в кресле, и то, что они с ней сделали. Теперь на ней не было пальто, а белая нежная кожа приняла ужасающий оттенок. Она была привязана к креслу, и ее рот открывался в беззвучном крике. — Хватит! — произнес чей-то голос. — Этого достаточно. — Она может говорить, — возразил другой. — Нет, она больше не заговорит. Я видел такое раньше. Глупо, конечно, что мы зашли так далеко, но у нас не было выхода. — Послушай… — Здесь слушаешь ты, а я — приказываю! Ботинки отошли немного назад. — Хорошо, хорошо, но мы этого не знали, пока не увидели. — Хватит, я говорю! Достаточно. То, что мы знаем, это намного больше, чем знают другие. Есть иные пути, а она все равно больше ничего не скажет. Теперь пусть она уезжает. Все готово? — Да, — послышалось отвратительное хихиканье. — А парень? - И он тоже. Заберите их. — Стыдно, что она голая. Надо бы ее приодеть… — О чем ты тут болтаешь, свинья? Вы, двое, отнесите ее. Мы и так слишком задержались и потратили на эту операцию кучу времени. Несите! Я ощутил, как меня переполняет жгучая ненависть, но я даже не мог видеть их колен. Я мог лишь слышать их, слышать, что они говорили. Я старался запомнить их голоса, чтобы потом опознать этих вшивых, грязных ублюдков. Кто-то подхватил меня за руки и за ноги. Я надеялся, что хоть сейчас смогу рассмотреть кого-нибудь, но боль в голове оказалась сильнее, и пелена вновь окутала мой мозг. Спустя какое-то время я увидел свою машину у обочины дороги. Тускло светились фары машины и, наоборот, ярко выделялись в темноте красные огоньки стоп-сигнала. «Умно, очень умно, — подумал я. — Если кто-нибудь и заметит машину, то подумает, что с ней что-то случилось и шофер ушел за помощью. Никто даже не остановится, чтобы узнать, в чем дело». Быстрая, как молния, мысль промелькнула у меня в голове. Это было похоже на пробуждение от дурного сна. Как будто я проснулся в тревоге, с бешено колотящимся сердцем и не сразу сообразил, было ли эго наяву или все только приснилось. И я неожиданно понял, что это не сон, а кошмарная действительность. Женщина сидела рядом со мной в машине. Распахнутое пальто лишь подчеркивало ее наготу. Ее голова прислонилась к окну, а глаза уставились в потолок машины. Женщина неожиданно дернулась и свалилась на меня — она была мертва. Машина быстро неслась вперед, и ее трясло как в лихорадке. Я с трудом приподнял голову и увидел свободно вращающийся руль и приближающуюся скалу. У меня хватило сил открыть дверцу и на ходу вывалиться на дорогу. Вскоре до меня донесся глухой звук удара. Глава 2 — Майк… Я повернул голову на голос. Движение вызвало дикую боль, и я замер. Снова послышалось мое имя, на этот раз ближе: — Майк… Я с трудом приоткрыл глаза. Свет действовал раздражающе, но я старался не закрывать их. Сначала она была черным пятном, потом — голубым и наконец ярко- красным. — Привет, кошечка, — прохрипел я. Велда радостно улыбнулась. — Рада, что ты снова вернулся, Майк.