Я покачала головой: — Я отдала ей свой шоколадный батончик. Во взгляде его промелькнуло странное выражение, и все же он кивнул, прежде чем нажать кнопку лифта. — А ты, должно быть, большой поклонник кантри? — спросила я. — Как бы еще твоя дочка прониклась любовью к Долли? — Да нет, я не слушаю кантри… как, впрочем, и моя бывшая жена. Чарли как-то услышала одну из песен Долли по радио, и та ей ужасно понравилась. Она даже попросила своего учителя пения разучить с ней эту песню. Теперь в ее репертуаре с дюжину композиций Долли Партон. Других песен она просто не поет. — Вот это да. — В прошлом году, на Хэллоуин, когда другие маленькие девочки захотели нарядиться принцессами, Чарли попросила, чтобы мать купила ей платиновый парик и сунула в рубашку пару скатанных носков. — Надо же, платиновый парик и грудь. Как будто ей уже тринадцать! — Не хочу даже думать об этом, — простонал Хадсон. Мы вместе вошли в лифт, чтобы подняться на четырнадцатый этаж. Двери закрылись, и моих ноздрей вдруг коснулся знакомый запах. Я машинально наклонилась к Хадсону, чтобы вдохнуть поглубже. — Что это ты делаешь? — вскинул он бровь. — От тебя чем-то пахнет, и это не шампунь, не гель для душа и не одеколон. Я пытаюсь понять, что это… — Как я понимаю, ты из тех, кому просто необходимо найти ответ на мучающие вопросы. И не успокоишься, пока не добьешься своего. Я принюхалась снова. — Точнее не скажешь. Лифт звякнул, остановившись на четырнадцатом этаже. Хадсон открыл дверь, и мы вошли в пустой офис. Хадсон включил свет и направился из приемной к себе в кабинет. — Постой… куда это ты? — Работать, — откликнулся он, даже не обернувшись. — Советую и тебе заняться тем же. — Но ты так и не сказал мне, что это за аромат. В ответ послышался короткий смешок. — Удачного тебе дня, Симона. * * * Для начала мы с Оливией проработали кое-какие рекламные задумки, однако ее менеджер по маркетингу хотела первым делом вникнуть в суть процесса. Тогда я привезла набор с образцами в лабораторию, где должны были изготавливать наши духи. И здесь мы шаг за шагом разобрали все этапы производственного процесса. Когда с этим было покончено, Оливия отправилась на деловую встречу. У ее менеджера тоже нашлись дела. Я же, задержавшись ненадолго в лаборатории, вернулась в главный офис. Заметив, что дверь в кабинет Хадсона приоткрыта, я постучала. Хадсон поднял голову от бумаг, и я показала ему маленькую коробочку. — Духи, которые так понравились твоей бабушке. Хадсон бросил ручку на стол. — Спасибо. Ты снова собираешься задержаться допоздна? — У меня масса работы, — кивнула я. — Ваша команда так энергично взялась за дело, что мне тоже надо пошевеливаться. — Я тут просматривал список твоих поставщиков, и у меня возникла парочка предложений, которые я хотел бы обсудить с тобой. — Конечно, я только за. Когда ты хочешь встретиться? Хадсон кивнул на стопку бумаг на своем столе. — Мне нужно немного времени, чтобы все закончить. Как насчет шести? — Хорошо, давай в шесть. — Стелла, — окликнул меня Хадсон, когда я повернулась, чтобы уйти. — Что? — Ты забыла отдать мне духи. — Вовсе нет, — улыбнулась я. — Ты получишь их, когда скажешь, чем от тебя пахло сегодня утром. Хадсон покачал головой: — В шесть часов принеси духи в конференц-зал. Вскоре после пяти мне позвонила помощница Хадсона и спросила, нравится ли мне китайская еда. Похоже, у нас с Хадсоном намечался деловой ужин. Что ж, для меня это был шанс исправить первое — равно как второе и третье — впечатление и доказать ему, что я не такая уж и дурочка. Когда до шести оставалась пара минут, я отправилась в конференц-зал, вооруженная огромной папкой с бумагами, блокнотом и коробочкой с духами. Хадсон уже сидел за столом и просматривал какие-то документы. Здесь же стояли картонные коробки с китайской едой и лежали вилки с ножами. — Заказал курицу в чесночном соусе, верно? — Как тебе это удается? — покачал головой Хадсон. — Я ведь даже еще не открыл контейнер. — Запах чеснока не удержит никакой картон, — усмехнулась я. Хадсон сидел во главе стола, а я устроилась слева от него. — К тому же я сама подумывала, не заказать ли мне курицу с чесноком, но затем остановилась на креветках с брокколи. — Если хочешь, можем поделиться друг с другом. — Давай. Что сначала, еда или работа? — Еда, — решительно заявил Хадсон. — Я пропустил обед и теперь умираю от голода. Мы с Хадсоном начали раскладывать еду по тарелкам. Кивнув в сторону коробочки с духами, он сказал: — Масло для бейсбольных перчаток. А теперь давай мне духи. — Ты играешь в бейсбол в шесть утра? — улыбнулась я. — Нет, просто Чарли решила научиться играть в софтбол, и мы пошли покупать перчатку. Разумеется, ее выбор пал на фиолетовую. Качество не ахти, вот мне и пришлось натирать ее с утра маслом, чтобы сделать хоть чуточку мягче. — А-а-а, — кивнув, я подвинула к нему духи. — Ну конечно, ланолин. Не понимаю, как я сразу не догадалась. — Да уж, в джине ты разбираешься гораздо лучше, — подмигнул мне Хадсон. Я тут же почувствовала в животе легкий трепет. Боже, ну почему я реагирую так именно на Хадсона, а не на Бена? Я сунула в рот креветку. — Могу я спросить тебя кое о чем? — Если я скажу «нет», тебя это остановит? — Не факт, — улыбнулась я. — Не удивительно, что вы так спелись с моей сестрицей, — хмыкнул Хадсон. — Что там за вопрос? — Когда именно ты понял, что я — не та, за кого себя выдаю? — Когда ты сказала, что твоя фамилия Уайтли. Эвелин Уайтли подружилась с моей сестрой еще в школе. Одно время она тесно общалась и с моей бывшей женой. Я допускаю, конечно, что существует далеко не одна женщина по имени Эвелин Уайтли, но когда ты добавила, что работаешь на «Ротшильд Инвестментс», мои подозрения оправдались. — Получается, когда мы танцевали в первый раз, ты ни о чем не догадывался? — Абсолютно. — И все же ты пригласил меня на танец?