Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 17 из 67 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ценю вашу заботу, лорд Волдхард, — казначей с усилием оторвал взгляд от пламени и растянул губы в уродливой улыбке. — Нет причин для беспокойства. Просто у меня… особые отношения с огнем. Эллисдор Ириталь не осмеливалась признаться, что на самом деле не любила Эллисдорский замок. Совершив множество визитов, проведя в его стенах недели напролет, она так и не смогла привыкнуть к угнетающей архитектуре Хайлигланда. Здания здесь по большей части были приземистыми, стены — невероятно толстыми, даже храмы и монастыри, казалось, являли собой готовность держать длительную оборону. Что уж говорить о замке — за всю многолетнюю историю он ни разу не был взят приступом, лишь затяжные осады заставляли обессилевших от голода правителей открывать ворота. Разумеется, в особенностях местной архитектуры прослеживалась весьма четкая логика — страна, сотни лет пребывавшая в перманентном состоянии войны с северянами, не могла позволить себе роскошь строительства ажурных мраморных дворцов. Ни в островном Латандале, ни в расположенном на самом юге западной части материка Латан Уфаре законы военного времени не действовали, что позволяло правителям возводить восхитительные в своей легкости и красоте здания. В Хайлигланде все было иначе. Солнце светило, но грело лишь летом, и этого едва хватало для сбора одного урожая, в то время как в Латан Уфаре умудрялись собирать по три за год. Зимой унылые пастбища и низкие холмы Хайлигланда превращались в голую пустошь, замерзали реки и озера, замирала жизнь. Особенно суровые зимы уносили больше жизней, чем эпидемии оспы или чумы. И все же хайлигландцам повезло гораздо больше, чем рундам. Люди, которых в империи называли не иначе как варварами, всего лишь стремились выжить. Ириталь удивляло, почему всего за какое-то тысячелетие и хайлигландцы, и освендийцы умудрились забыть, что имели с рундами общих предков. Мощное телосложение, высокий рост, выдающаяся выносливость — все это досталось родичам Грегора Волдхарда от варваров, давным-давно спустившихся на юг в поисках пригодной для возделывания земли. И сейчас те, кто некогда принадлежали к тому же несгибаемому народу, никак не хотели делиться обретенным богатством с бывшими сородичами. Рунды, отчаянно нуждавшиеся в плодородной почве, были готовы драться за нее до конца. Хайлигландцы, в свою очередь, отстаивали права на собственность с поистине ошеломляющей жестокостью. Эта война, казалось, не закончится никогда. Ириталь понимала: у северян непременно получится захватить Спорные земли, но только если враждующие друг с другом племена смогут ударить сообща. Поговаривали, что в Рундкаре появился вождь, объединивший множество кланов. Армия Магнуса Огнебородого увеличивалась с каждым годом, наращивала мощь и угрожала границам. Тем хуже было для Хайлигланда. Посол тяжело вздохнула, бережно закрыла одолженную у наставника книгу и прошлась до окна. От долгого чтения «Северных хроник» за авторством странствующего брата Арция затекла спина, а ноги умоляли о разминке. Ириталь прищурилась от яркого солнца. Заметно потеплело. На холмах, окружавших Эллисдор, уже вовсю проклевывалась зеленая трава. Дни стали длиннее, на суровых лицах замковых слуг все чаще появлялись улыбки. Даже нудные проповеди наставников в большом Святилище Нижнего города стали заметно короче — церковники в этих краях понимали важность каждого светлого часа для людей, старающихся успеть сделать до темноты как можно больше. Но ничто из этого Ириталь не радовало. Посол услышала, как за дверью ее покоев сменились очередные караульные. Служанки-латанийки бросили тревожные взгляды на госпожу. Ириталь лишь пожала плечами, демонстрируя бессилие. То, что поначалу показалось ей обыкновенным проявлением заботы, внезапно оказалось ударом с неожиданной стороны. Грегор неприятно ее удивил. В день своего отъезда, холодным ранним утром, он отбыл сразу же по окончании краткой службы в маленьком замковом Святилище. Ириталь узнала об отъезде герцога только когда спустилась к завтраку. Тем же утром Ириталь увидела солдат возле дверей отведенных ей покоев. Сам факт наличия охраны ее не удивлял — статус посла обязывал принимающую сторону брать на себя обязанности по обеспечению безопасности важной гостьи. Чаще всего это поручалось замковой страже, но Ириталь стерегли люди из личной гвардии Грегора. То были воины, но не стражи, и обычно они не снисходили до охраны гостей. Не имея оснований для подозрений, Ириталь нашла объяснение и этому — в конце концов, империя пребывала в состоянии зарождающегося хаоса, судьба огромного государства пока что оставалась неизвестной, а северяне обладали неприятным свойством быстро оправляться от нанесенных хайлигландцами ударов. Рассудив трезво, латанийка успокоилась и перестала искать второе дно там, где его не было. Так продолжалось ровно до тех пор, пока она не попыталась покинуть замок. Наткнувшись на решительное сопротивление стражи, Ириталь поспешила обратиться к барону, назначенному управляющим замка в отсутствие Грегора. Альдор ден Граувер с безукоризненной вежливостью, достойной императорского придворного, сообщил послу, что охрана была приставлена к ней по личному приказу лорда Грегора. Когда же Ириталь осведомилась о причинах, барон ими не поделился, но объявил, что ее превосходительству запрещалось покидать Эллисдор до возвращения правителя. Приказ Грегора можно было толковать как угодно, но суть его оставалась неизменной — Волдхард превратил свою возлюбленную в узницу. Гвардейцы преследовали ее везде — на всех церемониях и встречах, во время прогулок и отдыха, за трапезой и даже в Святилище. В час молитвы конвоиры не покидали зал, а лишь отходили на почтительное расстояние, дабы не мешать вознесению речей во славу Хранителя. Верные Грегору солдаты следовали за ней по пятам и контролировали каждый шаг латанийки, разве что не заглядывали в ее ночной горшок. Впрочем, Ириталь была уверена: прикажи им лорд Волдхард, они без вопросов сделали бы и это. — Ради моей безопасности, как же! — раздраженно прошипела посол, отвернувшись от окна. — Да он просто решил держать меня в заложниках до решения Малого совета, зная, какую ценность я представляю для империи! Ее дамы молчали, опустив глаза. Ириталь едва сдерживала бессильную ярость. Смерть Маргия сильно предвосхитила события, сбила с толку, заставила ее действовать практически вслепую. Не следовало обладать выдающимся умом, чтобы понять: бездетный правитель оставит после себя сомнительное наследие, рискующее перерасти в междоусобицу. Сама Ириталь с этого момента оказалась в крайне затруднительном положении — невеста императора без жениха. Она понимала, что никогда не сможет переиграть Горелого лорда, и не желала становиться частью интриг его Дома. Грегор представлялся Ириталь более выгодным союзником — молод, красив, горяч, не особенно прозорлив, но горячо любим народом Хайлигланда. Все это могло сделать его достойным соперником Демоса за счет поддержки знати, не согласной с кандидатурой Деватона. Пока что сложившаяся ситуация давала Ириталь передышку и время на размышления. Одно посол знала точно: ни при каких обстоятельствах ей не следовало появляться в Миссолене. Ибо каждая из противоборствующих сторон сделала бы все возможное, чтобы получить ее в качестве союзницы. Или, что вернее, заложницы. Она ожидала подобного хода от Деватона, но отнюдь не от своего возлюбленного. Ириталь не могла допустить и мысли, что Грегор Волдхард, эта дубина в кольчуге, перехитрит ее и окажется не лучше тех, от кого она так стремилась укрыться. Доверившись ему, отдав самое ценное и опорочив себя в глазах всего мира, она получила лишь заточение в Эллисдорском замке. Решив выбрать наиболее легкий из возможных вариантов, леди Ириталь сама загнала себя в ловушку. Следовало как можно быстрее выбираться из этой паутины, пока дело не приняло угрожающий оборот. Она срочно нуждалась в новом плане. * * * — Ваша милость! — громко прошептал слуга Ганс на ухо Альдору, жестом указывая на Ириталь, расположившуюся на скамье возле входа в канцелярский кабинет. Посол, как ей и было положено, появилась в сопровождении неизменных гвардейцев и пары златовласых служанок. Барон закатил глаза и тяжело вздохнул. Он уже предвкушал очередной спор с недовольной вынужденным заточением женщиной. Предыдущие попытки втолковать ей, что положение не изменится до возвращения Грегора, успехом не увенчались — раз в несколько дней латанийка врывалась в кабинет барона, бесцеремонно отрывала его от работы и весьма эмоционально высказывала соображения относительно приказа герцога. Впрочем, сегодня, к удивлению Альдора, леди Ириталь была сдержана. По крайней мере, ей хватило такта обозначить свое присутствие и дождаться, пока у барона появится время на разговор. Понимая, что лучше закончить с ней побыстрее, Альдор нехотя передал бумаги помощникам и направился к гостье. Их неприязнь была взаимной, но ради любви герцога и всеобщего спокойствия оба держали себя в руках. Грегор подозревал, что дружба между двумя самыми близкими ему людьми так и не заладилась, но не стремился предпринимать какие-либо шаги для их примирения. Грегора Волдхарда не волновали такие мелочи.
У Альдора и посла даже могли бы найтись общие темы для разговоров — оба увлекались историей и литературой, но в общении с леди Ириталь барону было трудно выходить за рамки сухой светской беседы. Каждый раз, заговаривая с ней, он не мог отделаться от воспоминаний о муках, которые эта молодая женщина причинила его ближайшему другу, и не находил сил ее простить. Поэтому, когда Грегор повелел приставить к латанийке охрану и ни под каким предлогом не выпускать ее из Эллисдора, Альдор ден Граувер почувствовал злорадное удовлетворение — пусть немного помучается. Не одному же Грегору постоянно страдать за двоих. — Ваше превосходительство, — барон поклонился с подчеркнутым изяществом и сохранил бесстрастное выражение лица. — Если вы желаете знать, изменилось ли ваше положение, вынужден огорчить. Новых распоряжений от его светлости не поступало. Ириталь вспорхнула со скамьи, многослойные одеяния взметнулись за ней зелеными волнами. Ткань великолепно подчеркивала цвет глаз, а прическа на этот раз была убрана не цветами, но молодыми листьями, ради которых служанки, судя по всему, ободрали осину, выросшую возле замкового Святилища. То-то утром Альдору дерево показалось непривычно голым на фоне прочей растительности. Латанийка обворожительно улыбнулась. — Давайте немного прогуляемся, — она подала сенешалю руку, унизанную серебряными браслетами. — Совсем недалеко, обещаю. Я хочу вам кое-что сказать. Барон пожал плечами и молча позволил Ириталь взять себя под локоть. Гвардейцы и служанки проследовали за ними, оставаясь позади. — Что вас привело, леди посол? — не глядя на девушку, спросил Альдор. — Я переосмыслила наши с вами отношения и пришла к выводу, который меня огорчил. — Могу ли я поинтересоваться, что это за вывод? Ириталь склонила голову к плечу барона. — Видите ли, мы с вами искренне печемся о будущем одного и того же человека, но при этом ведем себя как враги, — шепнула она. — Вам не кажется это неправильным? Неправильным ему казался выбор Грегора, но вслух этого произнести Альдор не смел. — Возможно, — кивнул он. — У вас есть предложения? Посол снова улыбнулась: — Этот край и так постоянно страдает от войн. Давайте подарим ему хотя бы одно маленькое перемирие между двумя людьми. Ради того, кому мы оба желаем лишь добра. Барон бросил на женщину заинтересованный взгляд. Разумеется, она изменила тактику. Поняв, что ничего не добьется скандалами и угрозами, латанийка решила подкупить его дружбой. Это было ожидаемо и неудивительно. — Я согласен, — выдержав паузу, ответил Альдор. — Да будет мир. Ради того, кому мы оба желаем лишь добра. Но только ради него. Латанийка просияла. — Отличное начало. Я высоко ценю вашу мудрость. — Барон искоса посмотрел на посла и не дал себе труда улыбнуться в ответ. — И раз мы теперь друзья, приглашаю вас закрепить наше долгожданное примирение совместным ужином. От церемонных расшаркиваний барона затошнило. Альдор помедлил, подбирая правильные слова. — Я безмерно признателен за приглашение, однако вряд ли смогу принять его в ближайшее время. Увы, в отсутствие лорда Грегора и его мудрой свиты справляться с потоком прошений стало весьма сложно. Ириталь сочувствующе закивала, но лишь крепче сжала руку барона. — Я понимаю. И все же настаиваю, чтобы вы как можно быстрее меня посетили. Мой повар приготовит изумительных куропаток в пряностях. Альдор поклонился: — Непременно. Еще раз благодарю за приглашение, ваше превосходительство. А теперь я должен вернуться к работе. — Разумеется, — латанийка улыбнулась ему на прощание и, поманив к себе гвардейцев, покинула зал. — Этого еще не хватало, — тихо проговорил барон, когда свита Ириталь скрылась в темноте коридора. Внезапное расположение женщины, которая раньше не выносила его на дух, не застало его врасплох, но заставило задуматься о ее мотивах и планах на ближайшее будущее. Следуя логике, леди Ириталь должна была заручиться его, Альдора, доверием, убедить весь замок в своей безобидности и, воспользовавшись преимуществом, либо сбежать, либо начать плести какую-то хитрую интригу внутри самого замка. Но, что бы она себе ни надумала, это барону было совершенно ни к чему. Кроме того, Альдор ден Граувер терпеть не мог жареных куропаток. Вольный город Гивой Человек в надвинутом на самые глаза капюшоне указал на худощавого лекаря, выходившего из лавки травника: — Об этом эннийце ты говорил? Гнилой переглянулся с двумя товарищами и кивнул. Встречу назначили близ рыночной площади вольного города. Место выбрали удобное: все подходы неплохо просматривались, но закоулок, где наемники встретились с нанимателем, был скрыт от лишних глаз за кучей барахла и телегами торговцев. Рядом истерично лаяла собака, безуспешно пытавшаяся добраться до здоровенного черного кота, надменно взиравшего на суетливую дворнягу с вершины забора.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!