— Мне говорили, поместье «Сотни» находится к северу от города. Я правильно иду? Ответь же мне, милая! Наконец, лицо девушки приобрело осмысленное выражение, и она, улыбнувшись еще шире, пролепетала: — Я там живу. — Какое везение! — хмыкнул Джерт. — Тогда, пожалуй, я тебя провожу. Девушка ничего не ответила, лишь кивнула и бодро зашагала прямо по глубоким лужам. Ее спутник подхватил плетенку и, тщательно выбирая место для шагов, последовал за ней. Эту несчастную боги, должно быть, обделили не только внешностью, но и мозгами. — Далеко отсюда твой дом? — поравнявшись с ней, спросил Джерт. — Вон за тем деревом будет дорога налево, — девушка махнула рукой вперед. — Нам туда. А потом прямо. — Интригует, — вздохнул ее спутник и свободной рукой поправил перевязь ятагана. Видят боги, он оказывался в компаниях и похуже. Окраины Гивоя мало чем отличались от трущоб других городов. Разве что у каждого была своя маленькая особенность, отличавшая его от прочих, делавшая незабываемым. В Сифаресе многие постройки были покрыты известью. Белая краска отражала свет, прятала горожан от жары. В Даджирате, расположенном еще южнее, возле каждого дома росли фруктовые деревья, дарившие благостную тень. Вольная Виенца славилась стеклянными бусинами, которыми украшали двери жилищ. Здесь же все имело характерный бурый оттенок: то ли под цвет жижи на дорогах, то ли из-за нее. От других городов Гивой отличало только феноменальное количество дерьма — во всех смыслах. Джерт бросил взгляд на дорожный указатель. На севере были хайлигландские Мельн и Эллисдор, на юге — гацонские Турфало и Глунь, а еще дальше — латанийский Уфайнор и священный Агаран. Но, куда бы ни вели эти выщербленные колдобинами дороги, путь Джерта лежал в другую сторону. Как и обещала его спутница, сразу за большим раскидистым дубом показалась на удивление ровная дорога, уходившая влево. В нескольких сотнях шагов от высилось поместье «Сотни»: большой двухэтажный дом из серого камня и обнесенная частоколом обширная территория, на которой размещалось множество построек поменьше. Не дом — крепость. Все, как говорил тот лекарь. — Большой у тебя дом, — одобрительно кивнул Джерт. — О, так я в нем и не живу! В большом доме слуги не ночуют. — А воины? — Совсем молодые живут в казарме подальше. Это удобно, — хихикнула девушка. Рианос рассказал о «Сотне» много полезного, но меньше, чем требовалось. Вытащить из него план здания так и не удалось. Остальное пришлось собирать по крупицам, напаивая в тавернах друзей и врагов Артанны, подкупая прислугу и развязывая служанкам язык серебром. Он узнал достаточно, чтобы чувствовать себя спокойно, но не свободно. И это раздражало не меньше, чем заляпанная грязью задница. Отчасти Джерту было жаль того лекаря. Смерть он, разумеется, заслужил — нарушил закон и должен был за это ответить. Но того, что сотворил с ним Джерт после — нет. Этого требовали обстоятельства, но никак не врожденная жажда крови. Кровожадностью Джерт никогда не отличался. Впрочем, какая этому Рианосу разница, если к тому моменту он уже был мертв? По крайней мере, лекарь принес пользу после смерти, пусть и не тем людям. Мало какой труп мог похвастаться подобным достижением. Они миновали широкое поле, хранившее следы выкорчеванных деревьев. Встречались и короткие пни: обитатели поместья специально расчищали подходы, не позволяя гостям остаться незамеченными. Путь преградили огромные ворота, к которым были приставлены двое хорошо вооруженных часовых. На смотровых башнях, расположенных выше, тоже виднелись люди. Поместье и правда неплохо охранялось. В этом Рианос не преувеличивал. — Дара, кто этот человек? — один из стражей шагнул вперед, всматриваясь в лицо пришельца. Девушка снова глуповато улыбнулась. — А… Он мне помог. Часовой нахмурился: — Если наниматься, то зря. Сегодня смотров не проводят. — Из-за лекаря? — спросил Джерт. — Угу, — кивнул воин. — Приходи завтра. — Так из-за этого я и здесь! Видел кое-что возле старых литейных, но в подробностях расскажу только твоему командиру, — Джерт махнул рукой в сторону города. — Сам понимаешь, кому попало о таком не говорят… — Так ты видел лекаря? — Да. Охранники перекинулись взглядами. — Ладно. Погоди, я спрошу, — часовой скрылся за воротами, прихватив с собой косоглазую девушку. Минутой позже Джерт оказался в поместье «Сотни». Сначала его вели по извилистой дорожке, петлявшей между стенами укреплений, затем они вышли на относительно просторную поляну, примыкавшую ко входу в каменную громадину, что служила домом вагранийской наемнице. Джерт был готов поклясться, что из этого здания было несколько лазеек наружу и, возможно даже имелся настоящий подземный ход — слишком уж хитрой казалась планировка: разные уровни, выступы, парапеты, башни, ведущие куда-то ступеньки. Но все же это была не крепость. Перед окованными сталью дверями его встретила странная парочка — исполинских размеров мужчина с бритой головой и строго одетая женщина с хмурым лицом. — Иди за мной, кем бы ты ни был, — пробасил исполин. — Но предупреждаю: если ты солгал, пожалеешь. Джерт добродушно улыбнулся. Вокруг его глаз проступила паутинка морщин. Громила распахнул тяжелые двери без малейшего усилия. В холле царил полумрак. В большом камине, вокруг которого расселись несколько служанок, ворчали и трещали поленья. Женщины не обратили на вошедших никакого внимания и продолжали свою работу. Джерт рассматривал каменную лестницу, стекавшую в холл с двух сторон. Наверху была галерея с балюстрадой, соединявшая два примыкавших к залу крыла здания. Места много — толку мало. В интересах хозяйки дома было не подпускать сюда врагов — штурм верхних этажей этого здания сложности бы не вызвал. Именно этим, как сейчас понял Джерт, и объяснялась столь бдительная охрана границ поместья. Пахло воском и дымом: слуги уже зажигали свечи. Дому было не меньше сотни лет, и он выглядел на удивление уютно. — Нам наверх, — великан невежливо ткнул гостя в спину, призывая пошевеливаться. На втором этаже было теплее. Солнце клонилось к горизонту, оранжевые лучи проникали сквозь большие окна, окрашивая каменные стены золотом. В воздухе неспешно парили пылинки. Втроем они миновали галерею и прошли по длинному узкому коридору. Перед одной из дверей строгая женщина, возглавлявшая процессию, остановилась. — Сдай оружие, — резко сказала она и кивнула на громилу. Джерт вытащил из-за пояса ятаган и вручил своему конвоиру. — Кинжалы тоже, — буркнул он. Два длинных клинка присоединились к сабле. Джерт поразмыслил и вытащил из сапога еще один нож. — Теперь точно все. Я пришел говорить, а не драться. — Да хрен тебя разберет, рыжий, — мрачно сказал громила. — Не нравишься ты мне. Одет по-имперски, и дорого. Говоришь по-имперски, но с акцентом. А сабля у тебя эннийская. Джерт пожал плечами: — Эннийцы знают толк в саблях. — Но я не верю эннийцам. — Много кто не верит. А зря. Мы отличные ребята. — Ага, мы тоже. Все как один — душки. — И не поспоришь. — Как твое имя? — раздраженно прервала беседу женщина, смерив гостя презрительным взглядом. — Джерт. Джерт-энниец. Я и правда оттуда, приплыл в Гивой несколько дней назад. — И какого рожна тебя принесло в Гивой? — спросил великан. — Ятаганом захотел похвастаться, — съязвил Джерт. — Работу ищу. Мне говорили, на границе с Рундкаром всегда нужны люди. — Да у тебя там яйца от холода отвалятся прежде, чем ты успеешь вытащить свой ножик, — фыркнул исполин. Энниец хохотнул. — За мои яйца, малыш, не волнуйся, они у меня стучат с металлическим звоном. Уж как-нибудь согрею. Громила замолчал, рассматривая ножны заморского оружия. Женщина несколько раз постучала и скрылась за дверью. Через минуту она снова появилась в коридоре: — Можешь войти. И без глупостей. — Этого не обещаю, — энниец осклабился и вошел в покои Сотницы. Помещение, в которое Джерта буквально затолкал тот великан, оказалось небольшим для дамских покоев, а видал он их немало. И уж тем более не соответствовало его ожиданиям: то был скорее кабинет с кроватью, нежели будуар. Впрочем, кровать, укрытая несколькими дорогими шкурами и ворохом пуховых одеял, выглядела маняще. С другой стороны, после нескольких дней ночевки вне постоялого двора, Джерту показалась бы роскошной любая относительно чистая подстилка. Мебель делалась с душой и на века. В камине уже горел огонь. Закатные лучи украдкой проникали внутрь через небольшое окно. Джерт заметил книжную полку с томами на нескольких языках: имперском, хайлигландском, гацонском, вагранийском и даже на мертвом антике. Это заинтересовало. В Гивое говорили по-имперски, на хайлигландском наречии и на гацонском, но знание мертвого антика, доступное лишь церковникам и высшей аристократии, делало честь хозяйке покоев. Прямо на столе, среди вороха бумаг и свитков, свесив ноги, обутые в высокие сапоги из мягкой кожи, сидела женщина с бокалом вина. Одета она была под стать комнате: удобные коричневые штаны, заправленные в сапоги, простая белая рубаха с закатанными рукавами перехвачена широким поясом, а на руке красовался браслет, о котором упоминал лекарь. Никаких тебе изысков. Хозяйка поместья подняла на незнакомца глаза, и он смог рассмотреть ее получше. Кажется, он начинал понимать, почему герцог Рольф Волдхард столько лет изменял самой сестре императора лишь с одной любовницей. Внешность Артанны нар Толл точно нельзя было назвать обычной ни для империи, ни, тем более, для Эннии: очень высокая, одного с Джертом роста, жилистая, с длинными конечностями. Копна длинных седых волос перехвачена кожаным ремешком. Лицо, как у большинства вагранийцев, было треугольным с резко очерченными скулами и острым подбородком. Раскосые серые глаза изучающе смотрели на Джерта, но ничего не выражали. Губы скривились в горькой усмешке. Артанна жадно отпила из бокала. По подбородку потекла тонкая струйка вина, норовившая испачкать рубаху. Вагранийка вытерла каплю тыльной стороной ладони и, наклонив голову, в упор посмотрела на гостя: — Запри дверь. — Как пожелаешь, — Джерт послушно задвинул засов. — Назовись. — Джерт-энниец. К твоим услугам, командир.