... Тамплиеры стояли лагерем отдельно ото всех. Эстель несколько раз ходила в их лагерь, сбегая из госпиталя, и пыталась хоть что-то узнать об Эдуаре. Но никто не слышал, чтобы он вступал в их ряды. — Возможно вам надо искать вашего брата в других отделениях в других городах, в Дамаске, в Тире, в Антиохии, в Яффе... И, хотя большинство братьев здесь, есть и те, кто остались охранять странников. В один из дней прибыл корабль, с которого сошли люди в белых плащах. Тамплиеры! Эстель не могла сразу бежать на пирс, поэтому, как только выдалась свободная минутка, она бросилась в лагерь Ордена. В лагере было движение, воины бегали, готовясь к бою. Она стояла посреди полного хаоса, понимая, что среди вновь прибывших Эдуара нет. — Уходите, сестра, сейчас тут будет жарко. Эстель сникла. Ее не интересовала начинающаяся битва. Наверняка Эдуар попал в Антиохию, как можно дальше от нее. Хорошо, что он не сражается в Акре. Но теперь уже у нее нет шанса отговорить его от безумного решения... Эстель медленно пошла обратно к госпиталю. Вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо. — Адриан! — закричала она, бросаясь к нему. Но Адриан ее не слышал. Шум, гам толпы, бряцанье оружия, ржание лошадей делали ее голос комариным писком. Она видела, как строятся рыцари для броска на ворота города. Мусульмане сидели на стенах, готовя кипящую смолу. Тамплиеры катили осадные машины, слуги несли лестницы. Рыцари построились квадратом, тамплиеры оказались впереди, и Адриан тоже. Эстель следила за ним глазами с небольшого холма. Полетели стрелы, и одна из них вонзилась в землю совсем рядом с Эстель. Она подхватила какой-то щит, закрылась им, но не отошла, продолжая следить за Адрианом. Адриан — ее единственная надежда узнать что-нибудь про Эдуара. Он не может погибнуть. Он столько раз ходил в битву, что и сейчас ему тоже ничего не будет. Осадные машины добрались до самых ворот, и вот уже тамплиеры принялись под градом стрел раскачивать ее, ударили в створ. Еще и еще, пока ворота не поддались. Из пробоины тут же полезли мусульмане, безбашенные и опасные. В щит Эстель вонзилась стрела, потом еще одна. Но она не отступила. Шлем Адриана мелькал то тут, то там, она видела, как он в первых рядах сражается с противником, как сверкает на солнце его меч. Вдруг Адриан замер, а потом стал оседать на землю. Эстель закричала от ужаса, и не думая ни о чем, бросилась к нему. Битва кипела вокруг. Эстель подхватила чей-то меч, и отбила чью-то атаку, пробежала еще несколько шагов. Ее пытались не пустить свои же рыцари, заметившие сестру милосердия на поле брани, но потом они бросились за ней в атаку, и окружили ее, не давая мусульманам убить женщину. Эстель же продиралась к Адриану, лежавшему на поле боя вниз лицом. — Адриан! — прошептала она, упав рядом и загораживая его своим щитом. Он повернул голову, и уставился на Эстель так, будто увидел призрак. — Вы мне привиделись? — спросил он заплетающимся языком и потерял сознание. В кольчуге его было несколько пробоин, в одной из них торчала стрела. Белые одежды превратились в алые. Эстель некогда было рассуждать. Она перекинула щит, подхватила Адриана подмышки, и поползла, утягивая его за собой, пока ей не помог кто-то из рыцарей. — Привиделась, — шептала она, будто он мог ее слышать, — еще как привиделась. Глава 13 Адриан долго был в забытьи. Эстель сама помогала делать ему операции, и удалила два наконечника от стрел, зашила глубокую рану на плече. — Воспаление могло поразить легкие, — сказал доктор, видя, что пациент не приходит в себя. Эстель подходила к Адриану каждую свободную минуту, игнорируя других раненых. Она бежала к нему через весь зал, садилась у кровати, и обтирала горячий лоб уксусом. Она вливала ему в рот целебные растворы. Она чистила и перевязывала гноящиеся раны. Но ничего не помогало. Адриан так и умер, не приходя в себя у Эстель на руках, и она долго рыдала, положив голову ему на грудь. От бессилия помочь. От того, что так ничего и не узнала про Эдуара. Возможно, он так же умирал где-то рядом, и она не могла даже проводить его в последний путь. Осада Акры, казалось, никогда не кончится. Филип увел французов, боясь, что ничего не останется от его и так хорошо потрепанной армии. Ришар попытался договориться с Саллах-ад-Дином, но переговоры затягивались, а стычки продолжались. Эстель совсем выбилась из сил. Наступила полная апатия, когда она двигалась совершенно механически, делала то, что была должна, но не испытывала ни эмоций, ни сочувствия. Теперь ей было все равно, кто о чем просит ее. Она писала письма родным умирающих, она перестилала постели, она мыла грязные мужские тела. Она держала тех, кому ампутировали ноги. Она, казалось, перестала слышать крики, и жила в полной отстраненности. Мир сузился до большой залы госпиталя, наполненного криками и стонами. Но Эстель больше не реагировала на стоны. Ей было все равно. Эдуара она не нашла. Не узнала даже, где он. Она надеялась, что он в Антиохии, и что он никогда не попадет в этот ад, в вечную битву, где методично истребляли христиан во имя Господа, забывая о милосердии. ... — Эстель де Шательро? Вы ли это? Перед ней стоял тамплиер. Лицо его было ей смутно знакомо. — Я Жан-Кристоф де Сонтр. Вы меня помните? Я был на турнире в Туре. И Эстель вспомнила. Щеки ее вспыхнули, а глаза вдруг загорелись радостным огнем. Она будто очнулась ото сна, в котором прибывала много недель со смерти Адриана. — Адриан де Сен-Анель на самом деле убит? — спросил он, — вы видели его? — Он скончался у меня на руках. Жан-Кристоф склонил голову. — Благодарю, что не бросили его в беде. Она дернула плечом.