Он ответил не сразу. - Я не хотел говорить тебе, Илис, - сказал он. – Из ближайших деревень приходят очень плохие вести. Варвары не просто разоряют их и убивают мужчин, дающих отпор. Они не щадят и женщин. Ты знаешь, что такое насилие? На мгновение у Илис потемнело в глазах. - Скоты! – прошипела она. – Грязные животные! - Не ругайтесь, леди, - устало сказал Богард. – Идёт война, и победители редко бывают великодушными. - Мужчины не воюют с женщинами! – выпалила Илис так по-детски беззащитно, что Богард совсем потемнел лицом. - Зря ты поднялась на стену в тот день, - мрачно сказал он. – Теперь варвары знают, что леди Грит не сидела в безопасной девичьей спальне, вышивая наряд невесты, а сражалась вместе с мужчинами. Варвары начали мародёрствовать после того, как ты убила одного из них. Кажется, тот был весьма родовит, - Богард криво усмехнулся. - Он получил по заслугам! – вскинулась девушка. – Я видела, как он убил Эгварда! Богард заставил её молчать, прижав голову девушки к своему плечу. - Женщины не должны воевать, - горько сказал он. – Вы самое ценное, что у нас есть! Илис замерла, боясь всхлипнуть. Она так устала быть сильной! Если бы она только могла рассказать, как ей страшно! Но уже спустя мгновение девушка высвободилась и гордо распрямила спину. Теперь она старшая в роду Гритов и не имеет права показывать свою слабость. - Ты говоришь, что деревни разорены? – хмуро спросила девушка. - Да, Илис, - не стал скрывать Богард. – И они уже сожгли два из четырёх полей пшеницы вблизи замка. Если не остановить варваров, Реан не переживёт зиму. Некоторое время Илис молчала, напряжённо раздумывая. - Что мы можем сделать? – спросила она. – Выстоят ли воины, если варвары снова начнут штурмовать замок? - Среди защитников замка нет трусов, - хмурясь, сказал Богард. – Солдаты не раздумывая умрут за вас, леди. Я тоже встану на вашу защиту. Но если замок падёт, варвары войдут сюда и сотворят с вами и вашими сёстрами то, что творят уже вторую неделю в ближних к замку деревнях, а после разграбят замок и уйдут, повесив на воротах его защитников. После этого Реану никогда не подняться. - Реан – это не только полоска побережья, - упрямо сказала девушка, отворачивая лицо. – Мы послали гонцов, из-за гор придёт помощь! - Варвары не будут ждать этого, - Богард с болью смотрел на чистый девичий профиль. – Они уйдут, оставив после себя выжженные пашни и разорённые деревни, исковерканные судьбы людей. Крестьяне, которым посчастливится выжить, никогда не простят Гритам того, что остались без помощи и защиты. - Что делать, если их будущий господин пал, защищая свой дом, - горько сказала девушка. - Но у них осталась госпожа, - тихо сказал Богард. Илис вскинула голову. - Как я могу помочь этим несчастным? Что ты хочешь сказать? Богард отвернулся от ветра, но тот, словно ополоумев, принялся трепать полы его плаща. - Илис, - глухо сказал мужчина. – Мы должны сдаться. - Сдаться? – недоверчиво спросила девушка и развернула Богарда, заставляя мужчину смотреть себе в лицо. – Что ты говоришь?! – крикнула она. – Как ты посмел такое сказать?! - Прости, госпожа, - глухо сказал мужчина. – Будь моя воля – я отдал бы за тебя всю свою кровь по капле. Но только глава рода может отдать себя в жертву, чтобы спасти свою землю и своих людей. Девушка, молча глядящая в его глаза, медленно спросила: - Ты хочешь сказать, что спасти Реан можно только сдавшись на милость врага и поправ честь рода? Богард взглянул на неё неожиданно твёрдо. - Не просто сдаться, Илис. Я уже сказал, что, если замок падёт, вас просто изнасилуют, а потом убьют, или вместе с другими защитниками повесят на воротах. А весной, когда пройдёт пора штормов, на берег высадится новая партия варваров, и они снова будут жечь, насиловать и убивать. И скоро на месте цветущей провинции останется выжженная земля. - Молчи! – в отчаянии вскрикнула девушка. - То, что ты закроешь уши, не поможет спрятаться, - голос Богарда дрогнул. – Посмотри на меня, Илис. Девушка подняла голову. В зелёных глазах дрожали слёзы. - Не плачь, - мягко сказал Богард. – Не время плакать, девочка. Не твоя вина, что король истощил страну войнами и бросил провинции на волю судьбы. Но ты можешь подарить Реану столь необходимую передышку, возможность собрать силы и дать отпор врагам. Илис долго молчала, испытующе глядя в глаза мужчины. Умом она понимала, что Богард прав, но гордое сердце восставало от одной мысли, что придётся склонить знамя Реана перед торжествующим врагом. Он понял, что она приняла решение ещё до того, как Илис сказала об этом. Слёзы высохли, а нежное девичье лицо посуровело. - Что я должна сделать? Мгновение Богард медлил. Ему, ещё помнившему, как эта девочка начинала ходить, решение далось нелегко. И услышав мёртвый голос Богарда, Илис недоверчиво распахнула глаза. - Есть только один способ прекратить резню и избавиться от варваров, - глухо сказал мужчина. – Ты должна возлечь на жертвенный круг. Он молчал, с болью наблюдая, как Илис приняла удар, давал ей время свыкнуться с мыслью о том, что ей предстоит. Девушка содрогнулась и закрыла лицо руками. Богард молчал, глядя на хрупкие плечи, которые вздрагивали от сдерживаемых рыданий. В её склонённой голове было столько безнадёжного отчаяния, что мужчина с силой сжал зубы – так хотелось ему сказать, чтобы она забыла обо всём, что он найдёт выход. Жертвенный круг был в каждом замке, но, к счастью, в большинстве провинций он лежал без дела или же использовался не чаще раза в двести-триста лет – только тогда, когда само существование провинции зависело от того, решатся ли проигравшие на ритуал. Считалось, что кровь старшей девственницы рода смывает все грехи. Если варвары согласятся на ритуал и Таур Керт овладеет Илис на глазах своих воинов, провинция перейдёт под его защиту. Прекратятся грабежи и бесчинства, варвары вернутся домой, увозя богатую дань, и будут возвращаться только раз в год, чтобы собрать установленную плату. Щит, которым закроет провинцию Реан Таур Керт, обеспечит безопасность от набегов других племён. Но сама Илис Грит погибнет. Мало кто из девственниц способен выдержать грубую страсть варвара. Тем более, что в ритуале воин не любил женщину, а мстил в её лице всем, кто посмел поднять против него свой меч, потому соитие часто происходило с излишней жестокостью. Унижая и наказывая жертву, варвар словно прощал врагу пролитую кровь. Мёртвое молчание тянулось долго. Даже ветер притих, не пели птицы, не перекликались пастушьи рожки – всё вокруг замерло в скорби, словно сама природа оплакивала старшую из Гритов. Но у всякого молчания есть конец. Пора было решать. Илис подняла голову, и Богард содрогнулся – столько боли было в этих потемневших глазах. - Я согласна, - ровно сказала она, и сердце мужчины сжалось от этого мёртвого голоса. - Илис, - тихо позвал он. Девушка смотрела мимо него невидящим взглядом. - Боги не дали твоему отцу сыновей, - тихо сказал Богард. – Но у тебя сердце воина. Может быть, тебе станет легче, если ты подумаешь о ритуале как о казни несломленного пленного, захваченного врагом. Забудь о том, что ты женщина. Не думай о позоре, о своей поруганной чести. Просто постарайся умереть достойно. А я даю тебе слово сберечь девочек и вырастить их настоящими Гритами. Он подхватил под локоть качнувшуюся Илис и проводил тоскующим взглядом хрупкую фигурку девушки. Когда Илис ушла, Богард упал на колени, вцепился руками в мох, покрывавший стену, и завыл, уткнувшись лицом в сырой холодный камень. Илис не помнила, как дошла до своей спальни. Камин давно погас, и в комнате было холодно. Сёстры спали под одеялом, укрытые сверху тяжёлой шкурой. Светлые волосы младшей, Ниры, разметались во сне. Тугие рыжие косы старшей чинно лежали на подушке вдоль лица. Диги и во сне оставалась очень правильной девочкой. Отметив, что впервые подумала о Диги как о старшей, девушка скупо усмехнулась. Что делать, если это действительно так? Старшей Илис больше нет. Она уже мертва, хотя всё ещё может двигаться, отдавать приказы слугам, заботиться о сёстрах. Илис осторожно коснулась щеки Диги, отвела рыжую прядь, выбившуюся из косички. Гриты не исчезнут, и эта девочка когда-нибудь вырастет и сможет завести свою семью. Надо сделать так, чтобы сёстры не увидели того, что будут делать с ней, Илис, варвары. «Запру их в подземелье», - решила Илис. Там, под замком, с давних времён сохранилось несколько камер для узников и даже пыточная. Бывая в подземелье, Илис старалась не смотреть на вводящие в ужас инструменты палача, а отец только посмеивался над ней. Мир жесток, и был таким всегда. Решив немедленно приготовить одну из камер для сестёр, Илис встала. Доверять такое слугам было опасно – никто не мог поручиться, не выдадут ли они под пытками, где прячут девочек, а верного Богарда она просто не могла сейчас видеть. Дело заняло её на некоторое время. Перетащив в подземелье шкуры, Илис заботливо смела со стен паутину, проветрила тесную каморку, а после стащила в камеру то, что помогло бы забаррикадироваться внутри на время ритуала. Она выпачкалась и вспотела, но грязные полосы на лице мало заботили Илис. Всё равно она уже никогда не будет чистой. Наконец, девушка уселась на жёстких досках лежанки и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Пора было возвращаться, проверить, готов ли горячий взвар для защитников крепости, распорядиться насчёт завтрака и взять клятву с Богарда, что он спрячет сестёр так, что ни один пьяный варвар не сможет их увидеть. Перед тем, как выйти из камеры, Илис, превозмогая равнодушие, тщательно умылась, скрутила тяжёлые волосы в тугой узел и завязала его длинной узкой полоской кожи. Люди не должны видеть, что с ней творится. Пока не настанет час, она будет оставаться для всех первой леди Реаны. Утро прошло в хлопотах. Богард подошёл к ней, когда Илис наконец дошла до кухни и пила горячий взвар. - Прискакал Атвейн, - торопливо сказал мужчина. – Варвары будут у замка через полчаса! Он видел, как побледнела девушка, и шагнул навстречу, чтобы поддержать её, но Илис уже выпрямилась, глядя на него с тем спокойствием, которое было страшнее рыданий. - Я приготовила для девочек камеру в северном крыле. Спрячь их так, чтобы ни одна тварь не нашла! – приказала она. – А после возвращайся и водрузи на Рассветной башне белый флаг с красной отметиной. Богард коротко кивнул и ушёл, не поднимая глаз. Слуги настороженно глядели на хозяйку, но когда она взглянула на них, торопливо отвели испуганные взгляды и поспешно занялись своими делами.