— Прости… До меня доносится всхлип. Я оборачиваюсь, глядя на подругу, по щекам которой вовсю катятся слезы. — Я не знала, что мне делать после того, как все узнала. Не хотела от тебя ничего скрывать, но Рустам... Рустам запретил мне. Сказал, что придет время, и он сам скажет. Мы должны были вдвоем приехать. Но в последний момент муж вдруг отказался. Сказал, что ему стыдно. Он и дерганым стал... Наверное, ты и сама это видела. В общем, сам на себя не похож. Мы раньше не ссорились, но в последнее время — постоянно. Я киваю, а затем, покачав головой, беру ее за руки. — Тяжело, Ренат. Так тяжело жить там, где тебя используют. Где ты — пешка в чьих-то руках. Надеюсь, ты не солгала мне... — Дарина... — Спасибо за честность, — грустно усмехаюсь я. — Потому что в моей жизни стало очень много лжи. Я чувствую себя беспомощной, а с этой новой открывшейся правдой — абсолютно незащищенной. Мне страшно. Я не знаю, что будет завтра. В этот момент экран моего телефона загорается. Я опускаю взгляд на мобильный, пробегая глазами по всплывающему окну сообщения. Оно от Альпа: «Прости, но сегодня я не смогу приехать. Наверное, получится слишком поздно, когда вы уже будете спать. Поэтому ложитесь сами, а я завтра к вам обязательно приду». Говорит так, будто его действительно кто-то ждет. Будто мы самая настоящая семья и, не сомневаясь, должны принять его в любой момент в свою жизнь. Да только это не так. Вовсе не так. А он пусть считает, как хочет. Разбитую вазу не склеить, даже если попытаться… Как раньше, уже не выйдет. Никогда. Поэтому мне нужно самой думать, что делать дальше, и выбираться из этого порочного круга лжи и обмана, игр и манипуляций как можно скорее. Да только как?! Забрать сына и раз и навсегда покинуть город, не сказав никому ни слова. Другого выхода у меня нет. Глава 18 Альпарслан Сдавливая пальцами переносицу, прикрываю глаза. Не этого я хотел ранним утром... Уж точно не Давида, смотрящего на меня умоляющим и растерянным взглядом. Видеть не хочу никого, но, бл*дь, приходится терпеть его персону. Все же не чужой, хотя я давно должен был послать его к чертовой матери. Да только что-то меня сдерживало. Но уже я на грани нервного срыва. Скоро пошлю всех к чертям собачьим и перестану о них думать. Потому что задолбался. — Состояние отца ухудшается с каждым днём, — тихо осведомляет Давид, откидываясь на спинку кресла. Плевать. На самом деле действительно плевать, потому что каждый получает то, что заслужил. Точно так же и Юсупов-старший. Ну не может нормальный человек вычеркнуть из жизни и облить грязью родного человека. В нашем случае Дарину, единственную жертву всей этой грёбаной истории. Открутив крышку бутылки, отпиваю глоток воды, не прерывая зрительного контакта. Давид смотрит отсутствующим взглядом. Нервничает, переживает. Да потому что потеряв отца, и он лишится всего, не справится с бизнесом, который Юсуповы еле держат на плаву. За мой счёт, можно сказать, но в последнее время и мне по одному месту, что случится с ними и их офисом. Если бы Дарине не угрожала опасность полтора года назад, я бы никогда не стал ее так разочаровывать. Не позволил бы уйти. Потому что за три года брака с ней многое изменилось. И мое собственное отношение к ней — тоже. Если поначалу я скептически воспринимал идею со свадьбой, то со временем, узнавая жену ближе, ощущая ее тепло и заботу, понимал, что влип. Но это я понял не сразу, а затем стало слишком поздно. Начались другие разборки, и мне пришлось сделать выбор: либо она потеряет всех своих родных, а я, в свою очередь, ее, потому что прикончат всех Юсуповых, в том числе и Дарину. Либо мне нужно искать другие пути и как можно скорее отгородить ее от себя и от тех, с кем она связана. На тот момент это казалось меньшим из зол. Однако я не понял, что тем самым загоняю себя в тупик. Мне пришлось расхлебывать то, что я не делал сам. Вытаскивать из дерьма и семью жены, и ее, и самого себя. Потому что влез по самое не хочу. Я выбрал второй вариант. Поступил подло. Теперь, когда передо мной открывается вся картина случившегося с Дариной, я понимаю, что облажался. Не нужно было отправлять ее к Абрамову. Он был в хороших отношениях с тем самым врагом, который угрожал всей семье Юсуповых, а потом и нашей. Из-за Руслана ее не тронули бы. Но, черт возьми, я не думал, что Рус начнет вспоминать прошлое и играть против меня в то время, как я доверил ему самое ценное, что у меня было. Дарину. Пи*дец, иначе не назовешь. — Ты же знал, что болезнь твоего отца неизлечима, — говорю ледяным голосом. Давид молчит, всматриваясь в мое лицо пристальным взглядом. Да, ему не нравятся мои слова и тон. Но похер. Конкретно похер, что обо мне подумают другие. Поздно я, конечно, взялся за ум. Однако полтора года назад выбора у меня действительно не было. Ну не мог же я забрать жену и сбежать, как трусливый мальчишка, подставив таким образом и свою семью тоже? — Я думал, ты поддержишь, — произносит брат Дарины таким тоном, будто я ему чем-то обязан. — Я поддерживал тебя полтора гребаных года, вытаскивал из дерьма, — напоминаю, ощущая, как внутри закипает злость. — Тебе этого мало? Ты, сукин сын, набросился на свою сестру как бешеная уличная собака! — рявкаю на него. — Ради чего? Чтобы отец все наследство оставил тебе? И? Что в итоге? Думаешь, справишься, если твой отец умрет? Нет, ни хрена не справишься. Тебя закопают заживо, будь у тебя ещё хоть один косяк. А он у тебя обязательно будет. — Я тебе благодарен, конечно, но ты прекрасно знаешь, что моя сестра встречалась с другим, будучи в браке с тобой. Так достойные девушки себя не ведут. — Он игнорирует мои последние слова, цепляясь за совсем ненужное. — СМИ орали об ее измене. Вот я и... — Не ври мне, Давид! — Я бью кулаком по столу. — Я знаю тебя как облупленного. Ты настроил всех против Дарины только из-за бабла, которое просрешь сразу же, едва не увидишь поддержки в бизнесе от своего отца. А он лежит при смерти. Поверь, после всех твоих выкрутасов мне совершенно пох*й, что с тобой случится. Раньше думать надо было. Головой, а не другим местом. Из-за тебя я жены лишился! — На этом моменте я задерживаю дыхание, потому что мысль о ней сгибает меня пополам. — Ее доверия. Да как ты вообще смеешь защищаться, снова обливая ее дерьмом? Какого хрена ты вообще приперся? На что рассчитывал? Давид нервно подрывается с места. Закрывается пальцами в волосы. Тянет их, будто хочет вырвать с корнями. Придурок. Иначе не назовешь. — Вот и возвращай теперь свою жену, — бросает небрежно. — Если сможешь. Она уже давно с Абрамовым! Нашла себе местечко поуютнее! Помягче. Сукин сын. Придушить хочется. Но вместо этого я сжимаю карандаш, который тут же ломается, делится на два куска. Я швыряю его прочь, всем видом давая понять, что ещё одно слово, и самодовольную морду этому кретину разобью. Давид идёт к двери, не проронив ни единого слова. — Матери своей скажи, чтобы думала, прежде чем что-то говорить про Дарину, — сквозь стиснутые зубы сиплю я. — Прекрати ей на мозги капать, Давид. Рано или поздно она узнает правду. Узнает, какой ты «любящий» братишка. Вот тогда жди п**дюлей со всех сторон. И да, отцу перед смертью все как есть доложи. Чтобы о Дарине плохо не думал. Иначе я буду вынужден рассказать то, что ты до сих пор утаивал. Вот тогда хер ты получишь от своего папаши вместо наследства. Мне он не верит уже, потому что ты круто ему разум туманишь своим актерским мастерством. Но в это поверит. Давид не выдерживает, потому что правда колет глаза. Выходит, с силой захлопнув дверь. Сцепив челюсти, встаю и набираю номер Руслана. Надо разобраться с тем долбаным контрактом. Пусть только попробует ей навредить. Придушу собственными руками. Бросил мне вызов? Пусть принимает ответку. Но Дарину обязан оставить в покое. Уже по дороге набираю Руслана, предупреждая, чтобы его псы не смели устраивать мне проблемы на ровном месте, а также, что сам еду к нему, потому что есть серьезный разговор. Абрамов хмыкает, конечно, предполагая, о чем пойдет речь. Однако не сказав более ни слова, он вырубает звонок. А я делаю соответствующие выводы: он обязательно прикажет своим, чтобы меня впустили в компанию без всяких допросов. Хочется набрать Дарину, но я передумываю, потому что у меня нет нормальных новостей, которые позволили бы ей хотя бы немного расслабиться. Я же видел, как ее напрягает тот контракт. Руслан, сукин сын! Удар за ударом — это явный перебор. Глотку ему перегрызу за эти выкрутасы. За то, что затеял игру против меня. А ведь я думал, он взялся за ум. Хрена с два. «И на что ты надеялся, Альп? Где была твоя голова», — шепчет мне внутренний голос, а я только и могу, что с ним согласиться. Потому что облажался по всем фронтам. А ещё меня нервирует мысль, как я расскажу Дарине о болезни ее отца? Она сейчас ненавидит их всех. За то, что не поддержали полтора года назад. За то, что ни один человек не встал на ее сторону. Но все же узнай она, что ее отец умирает... отреагирует очень эмоционально. Эта новость добьет ее окончательно. Хотя как знать? Между той милой девушкой, что я знал, и той, что увидел сейчас, есть ощутимая разница, и, честно говоря, она меня напрягает и вводит в состояние бешенства. Да, Дарина во всем винит меня, однако единственное, в чем я действительно виноват перед ней, так это в том, что позволил ей думать... что изменял ей все три года брака. Отнюдь. Такого не было никогда. Мне просто было необходимо так поступить. Быть рядом с Гейдаровой. Ну и отправить Дарину к своему отцу как инициатора развода. Иначе отец послал бы меня к чертям собачьим. И никакого шанса выйти на виноватых у меня не было бы. Давид постарался нехило. И самое главное — не останавливается. Продолжает в том же духе. Иногда мне кажется, что он вообще не родной братишка Дарины, раз так упорно пытается все наследство перевести на свое имя, не задумываясь о ней. Будто сестра прямо ждёт, когда же умрет ее отец и ей достанется часть его имущества. Бред полный. Я более чем уверен, что Дарина в жизни об этом не задумывалась. Но Давид явно полагает иначе. Хочет заранее все подготовить. Прибрать к рукам. Припарковав автомобиль неподалеку от компании Абрамова, снова набираю его номер. Пока длинные гудки действуют на нервы, дохожу до входа. Два парня в черных костюмах переграждают мне путь, изучают. — Альпарслан Чакырбейли? — Тот самый, — киваю. — Проходите. — Они отходят от двери. Я прячу телефон в карман. Молодец, Руслан, не стал напрягать меня, пошел на контакт. А это уже хороший знак. В кабинет захожу без стука. Абрамов сидит в кожаном кресле, а перед ним — несколько разбросанных по столу папок. — Разгребаешь? — Я скептически выгибаю бровь, чувствуя, как злость бьёт по башке от одного взгляда на этого ублюдка. — Как и ты, — усмехается он. — Чай, кофе? — Подавись своим чаем и кофе, Абрамов. Я останавливаюсь напротив. Наклонившись, упираюсь в стол кулаками, смотрю в упор на Руслана, которому не должен был доверять самое ценное, что у меня есть. — Значит, всё-таки встретились. — Сложив руки на груди, Руслан выдерживает мой взгляд, полный гнева и ярости. — Я даже не сомневался. Дарина... пусть и говорит, что никогда тебя не простит, но на контакт все равно идет. Натура такая. И, как я вижу, докладывает все, что связано со мной. А это уже говорит о многом. — Вот давай тебя не будут *бать наши отношения с Дариной, — грубо обрываю я. — А тот контракт, Руслан, который она подписала непонятно каким образом, засунь себе в задницу. Дарина не глупая малолетка, которая подписала бы хер пойми что, не изучив документы. Ты ее просто подставил. Отступи, пока не поздно. Понял меня, кретин? — рычу от злости. — Не-а… — Прицокнув языком, Руслан встаёт. — Она будет работать в моей компании ещё несколько лет, Альп. Ты же знаешь меня... Я не прощаю косяки людей, которые бьют в спину. Как ты когда-то. Точно так же со мной поступила и Дарина. Поэтому... Взмах — и Руслан получает кулаком в челюсть. Потому что заслужил. Он отскакивает назад, прижав ладонь ко рту. — Когда Дарина била тебя в спину, Руслан? — Я понижаю тон. — Совесть имей, ублюдок! Это ты! Ты заставил ее поверить в то, что ты тот самый принц на белом коне, который пришел ее спасать. Вытаскивать из дерьма! Хотя сам же настолько усложнил все! Ты все прекрасно знал! Ты знал, что я купил дом на совсем чужое имя! Что я хотел спрятать ее там, а ты... Ты подтолкнул ее к тому, чтобы она свалила из города. И прекрасно знал, как я хотел с ней поговорить и объясниться! Но каждый раз случалось что-то, что заставляло меня отступить! О каком ударе ты сейчас говоришь? Да Дарина единственная, кто верил всем подряд! Она единственная, мать твою, кто пострадал! Ты чего суетишься? Она не твоя, и твоей никогда не будет! И ты это изначально знал! Но все играл в белого и пушистого. Чего хотел? Чего? Ее? А хрен получишь! Ни в этой жизни, ни в другой! — Хотел, чтобы она стала моей, да! Забыл, как ты подло поступил тогда, ещё в университетские времена? — рычит он, вытирая окровавленный рот. — Прошло больше пятнадцати лет! — Я бью кулаком по столу. — Пятнадцать долбаных лет, Руслан. Мы тогда детьми были. — Да пошел ты! — Он достает из шкафа салфетку и прикладывает к разбитой губе. — Пошли вы все к черту! Какого хрена я вообще нянчился с тобой?! А затем с ней? Хотел помочь… Надо было изначально отказаться. Чтобы ты сам выкручивался. — Я считал тебя нормальным мужиком, Абрамов. Но ты оказался таким же ублюдком, как и всё семейство Гейдаровых. — Не считай меня ненормальным, Чакырбейли, — парирует он в ответ. — И не сравнивай с говнюками!