— И чем же ты от них отличаешься? — Сделав пару шагов назад, я разглядываю этого кретина. Руслан молчит, сжимая губы в тонкую полоску. — Тебя снова подставят, — бросает он с усмешкой. — Опять Гейдаровы, но в этот раз вместе с Давидом. Я бы на твоём месте давно прикончил его. Братишку Дарины... Я щурюсь, не веря словам Руслана. Тяжело верить человеку, который лжет на каждом шагу. Давид прекрасно знает, что вся та каша заварилась именно из-за Ларисы и ее семейства. Он не может связаться с ними… Не может снова наступить на те же грабли. — Ты мне тут сказки не рассказывай. — Никаких сказок. — Руслан смотрит немигающим взглядом исподлобья. — На тот контракт плевать. Забирай свою Дарину. Я передумал держать ее рядом, у самого проблем по горло. Не хочу, чтобы ей снова угрожала опасность, и в этот раз — по моей вине. Но про Давида я не шучу, Альпарслан. Приставь к нему хвост, пусть следят, с кем он встречается. Он не изменится... Никогда. Скрипнув зубами, выхожу из кабинета. Никакого контракта. Именно для этого я приехал. А Давид... Его я действительно прикончу, если узнаю, что он снова лезет туда, куда не следует. Почти год я разгребал все грязные дела, что по его вине свалились на мою голову. В этот раз не прощу. Глава 19 Открыв глаза и повернувшись к окну, где сквозь шторы начинают пробиваться первые лучи солнца, я понимаю, что уже утро. Однако ощущения, что я выспалась, вовсе нет. Все потому, что неуемные мысли не давали покоя ночь напролет. Из раза в раз я прокручивала в голове вчерашний день, и любая мысль об Альпарслане приводила лишь к одному желанию: уехать. Ото всех. Навсегда. И самой руководить своей жизнью, а не опираться на других, как я делала до того, как снова встретила бывшего. Знаю, что сбежать — всегда проще. Гораздо проще, чем справляться с проблемами, которые выворачивают тебя наизнанку. Наверное, это удел слабых, ведь сильные идут напролом. До победного конца. Несмотря ни на что и даже где-то вопреки. Однако решит ли побег мои проблемы? Большой вопрос. Наши с Альпом силы неравны. Это константа. У него есть все, чтобы противостоять любому. И уж мне — тем более. Сила. Власть. Деньги. Что есть у меня? Пожалуй, ничего из перечисленного, за исключением опыта работы, который появился под крылом Руслана. О последнем, кстати, думать совсем не хочется. Любая мысль о нем тяжелее, нежели осознание того, что Альп вновь появился в моей жизни. Наверное, потому что я вернулась в город, где мне причинили уйму боли. И вернулась по просьбе того, кому так сильно доверяла. Руслан... От него я никогда не ждала подвоха. Растворилась в его заботе. Во взгляде, который изо дня в день уверял, что я под надежной защитой. В голосе, который говорил, что Альп давным давно забыл обо мне, так как счастлив со своей Ларисой. Абрамов заставил меня поверить в то, что не все потеряно, когда я так в этом нуждалась. Есть люди, которые могут помогать бескорыстно. Я думала, все, что он делает, делает только потому, что, в отличие от моего бывшего мужа, у него есть сердце. Душа. Сочувствие. Но все оказалось ложью... И слова Ренаты тому подтверждение. Дичайшее разочарование почти привело меня на грань нервного срыва. Хотя казалось бы, я и так пережила более чем достаточно. Но судьба решила добить меня. «Измываться — так по полной, Дарина!» — шепчет внутренний голос. Оторвать меня от человека, который стал очень дорог. А до недавних пор Руслан таким и был. Сейчас, уже на более-менее ясную голову я делаю неутешительные выводы. К моему глубокому сожалению. Раньше я никогда не задавалась вопросом, сколько стоит чья-то жизнь. На что ты готов пойти ради денег? И как далеко можно зайти, желая перехитрить всех и отомстить тому, на кого держишь злобу? Я не знаю, сколько денег дал Руслану Альпарслан... Что стояло на кону? Каков был уговор? Да и, честно говоря, знать не хочу. Очевидно, что у бизнесменов свои расценки. Но, видимо, сумма была достаточной, чтобы действовать как Абрамов. Смотреть мне в глаза, прикидываться другом и… вести двойную игру. Хотя… скорее всего, даже тройную, исходя из слов Ренаты. Раз он наплевал на договоренность с Чакырбейли и начал творить то, что в планы бывшего мужа точно не входило... Его планы — отдельная статья моей личной агонии. Потому что быть в неведении — самое худшее из зол... «Во всем, что с тобой случилось, есть причина и объяснение. Это твоя слепая вера людям», — снова подсказывает мне внутренний голос, а я лишь мысленно киваю, соглашаясь с этим простым и ясным как белый день выводом. Все знали об истинном раскладе вещей, кроме меня. Люди играли на моих нервах. Лавировали как могли, а теперь ошарашили правдой. Теперь мне придется жить дальше и смиряться с новой реальностью, где больше нет тех, кто за меня. Есть те, кто хотел как лучше, и те, кому это было выгодно. Чувствую себя морально раздавленной. Пешкой в чьей-то игре. Марионеткой в руках того, кто все это затеял. Не один Альпарслан во всем этом замешан. Но проще было винить во всем именно его. Теперь же... Понимаю, что нужно смотреть глубже. Но сил на это совсем нет. Я более чем поверхностна в таких делах и очень наивна. Мне проще спрятаться в свой кокон и не выходить из него. Но так продолжаться не может. Уже не может. Нужно что-то предпринимать, иначе подобное может случиться снова. Иначе все решат, что поступать со мной подобным образом — нормально. А это не так. Далеко. В следующий раз я просто не выдержу. И сейчас-то еле держусь. И то из-за сына. Я встаю с постели, прислушиваясь к тишине в доме. Мельком поглядывая на кроватку Каана, убеждаюсь, что он ещё спит, и улыбаюсь. Смотря на него, я понимаю, что нельзя отчаиваться. Ни в коем случае. Подхожу к окну и кладу ладонь на холодное стекло. Вглядываюсь в панораму города и раздумываю о том, что делать дальше. Зная, какой властью и силами наделён Альпарслан, понимаю: он найдёт меня везде. А значит… долго скрываться не получится. Тем более сейчас он знает, что его сын со мной... Наш сын. Чакырбейли так просто этого не оставит. Вчера конструктивного диалога с ним так и не получилось, хотя я очень надеялась, что все наконец прояснится. Но кроме очередных “ты будешь” и ты “должна” — я не услышала ничего. А этого чертовски мало. Мне нужна конкретика, которая подскажет дальнейшие действия. Под его дудку плясать я не собираюсь. Да и он, думаю, прекрасно понимает, что как раньше уже не будет. Смысла возвращаться к прошлому я не вижу, несмотря на то, что тело помнит его прикосновения, а сердце отзывается на его голос. Все внутри трепещет. Но больше всего завораживает сцена, когда Каан лежал на руках Альпарслана... Улыбался ему. Радовался приходу отца. Признал в нём родного. Это трепетное отношение всколыхнуло чувства, которые, казалось бы, уже давно растаяли. Ну и как после этого оставаться ко всему равнодушной?! Как раз и навсегда вычеркнуть Чакырбейли из своих мыслей? Ответ приходит незамедлительно: Это просто невозможно. Устало потерев лицо и так и не найдя выхода из ситуации, я иду в ванную. Умываюсь. Делаю повседневные дела, а когда выхожу из нее, слышу робкий, тихий стук в дверь. Если бы Каан не спал, я бы точно не услышала. Я мысленно напрягаюсь, ожидая увидеть кого угодно... В последнее время моя квартира пользуется спросом. Кто только в ней не был! Однако открыв входную дверь, я расслабленно выдыхаю, глядя на Азизу, которая явно очень торопилась. Няня запыхалась и выглядит встревоженной. На лице — следы бессонной ночи. Очевидно, не одной мне сейчас тяжело. — Рассказывай, — говорю уже на кухне, протягивая ей чашку чая. Азиза тяжело вздыхает. На глазах застыли слезы. Она обхватывает ладонями стакан и качает головой. — Я же говорила, что мамы проблемы с сердцем, — всхлипывает она. — И что нужна операция. Срочно. Иначе... иначе ... Она не договаривает, закрывает лицо руками и сотрясается от рыданий, вызывая во мне одно лишь желание: обнять и успокоить. Я подхожу к ней и начинаю гладить по волосам. — Не переживай, все обязательно образуется... — шепчу едва слышно. — Нет… — Она прижимается ближе. — Я не уверена в этом, Дарина. Для операции нужны деньги, а найти крупную сумму в такое короткое время — почти невыполнимая задача. Брат сказал, что продаст квартиру. Но разве это можно сделать быстро? Если только совсем дешево. Поэтому он влез в микрокредитные займы. Я боюсь, что он не выдержит такой нагрузки. Это тяжёлое бремя. Брат сказал не беспокоиться, но как я могу быть спокойна, когда меня даже не пускают к ней в палату?! — Тише... — хриплым голосом отзываюсь я. — Ты могла не приходить к нам. Я бы никогда не осудила тебя за это. — Брат заверил, что все сделает как надо, а мне лучше поехать на работу. Вот я и здесь. Думала, смогу абстрагироваться, но ошиблась... — Мне так жаль, Азиза, — вздыхаю я. — И маму твою. Она у тебя очень хорошая, раз ты о ней всегда с теплом отзываешься. — Да, так и есть, — легко соглашается она. — Она чудесная... всегда меня поддерживала. Мы с ней очень близки. Постоянно созванивались. Ни дня не могли без этого ритуала! Чувствуем друг друга в критической ситуации. Оттого и боль сильнее. Азиза продолжает говорить о своей маме, и каждым последующим словом словно расковыривает мои незажившие раны. Я невольно сравниваю свою мать с ее. Моя уж точно никогда обо мне не волновалась бы. И точно не звонила бы узнать, как у меня дела. Когда на меня обрушились проблемы и все СМИ заполнила клевета, она просто от меня отвернулась. Несмотря на то, что ей я сказала правду. Но ей было все равно. А за прошедший год она наверняка обо мне забыла. Вычеркнула из своей жизни неугодную дочь. Раз и навсегда, будто меня и не существовало никогда. Воспоминания о том, что случилось, причиняют мне боль. Сердце невольно сжимается, и я рвано выдыхаю. — Ну вот видишь. — Я поджимаю губы. — Твоя мама обязана выздороветь, ведь у вас такой крепкий союз. Нерушимый. Ради тебя. У вас есть связь, и это замечательно. — Я жмурюсь, позволяя проклятым слезам литься из глаз. — Я бы ради такой мамы что угодно сделала. На другой конец земли бы поехала только ради того, чтобы быть рядом. Все что угодно… если бы она меня любила. Поддерживала бы в трудную минуту. Будь она настоящей матерью, как твоя. Поэтому, конечно же, за нее нужно бороться. Моя, к сожалению, не такая... Она при первой возможности отказалась от меня. — Делясь сокровенным, я чувствую некое облегчение. — Самое болезненное то, что я даже не поняла, какую я ошибку совершила, чтобы вот так вот отрекаться от меня. Возможно, это просто какая-то личная неприязнь. Какое-то давнее неприятие. Я не знаю... Я не совершала плохих поступков! Но она считает иначе. Я развелась, и это моя главная ошибка. Я опозорила семью. Нужно было дальше жить с мужем, который откровенно признался в своей измене и даже ее не скрывал. Сказал, что любит другую. Наверное, тогда им всем было бы легче… — Я горько усмехаюсь. — По их мнению, так было бы правильнее. А я по истечении времени начала смотреть на ситуацию с другой стороны и спрашивать себя: почему? Почему меня так легко вычеркнули из жизни, посчитав, что я грязь под ногами? Легко оттолкнули, сказав, что я для них никто. Чужой человек. Не знаю, зачем себя терзаю. Наверное, нравится заниматься самокопанием. Но очевидно, они просто меня не любили. Дело даже не в том, что о моем разводе подумают другие, а именно в их нелюбви. Поистине любящий никогда не отречется от родного человека. Остальное — сказки. Вывод неутешительный, и жить так тяжело. Осознание, что никого нет рядом — убивает. Между нами повисает тишина. — Ты сильная, Дарина. Не каждая может выдержать подобное, но ты держишься. И поэтому не останавливайся. Двигайся дальше несмотря ни на что. Тем более у тебя есть Каан. А им... Знаешь, как бы то ни было, им все вернется. Бумеранг есть. Они тебя просто недостойны. — Ох, они говорили иначе. Что это я недостойна быть членом их семьи. — Чушь! — вмиг вскипает Азиза. Встает со стула и тоже обнимает меня. — Все возвращается на круги своя. Нужно просто потерпеть. Переждать бурю, и станет гораздо лучше. За закатом всегда наступает рассвет. Все у тебя будет хорошо. И Каана поднимешь, и с личной жизнью наладится. Главное, не унывать. Я рвано вздыхаю и вытираю с глаз слезы.