– Лидарх не принц. Я тоже. Вроде бы это все тайны. А что? – Ваше сиятельство, уж простите, но… не умеете вы хранить секреты. И лгать тоже. Так что еще осталось? Лиля поколебалась и достала из ящика стола простенький пергаментный свиток. Огнеупорный сейф пока еще не был готов, но ящик уже выковали и песком набили. Теперь мучились с замком. Лиля принципы действия не помнила, хоть убивай. А идею воплощать нелегко, тем более – кодового замка. – Это написано Лонсом собственноручно. Там полное признание. Ганц смотрел на свиток, как на ядовитую змею. Потом взял, повертел в руках… – Печать пастора Воплера? – Да. – Он – читал? – Нет. Лонс просто писал при нем. А потом запечатал и отдал запечатать пастору. – Ага, вот оно как… Пастор жив останется. Это хорошо. А что вы собираетесь с этим делать? Лиля вздохнула. – Не знаю. Ганц, я хочу, чтобы ты выяснил, что с Лонсом и двумя людьми Лейса. Если они живы, их надо освободить. Если мертвы… – Вы захотите мести? – Мести? – Лиля горько усмехнулась. – Ганц, я похожа на идиотку? Ганца так и подмывало ответить, что в некоторых случаях сходство идеальное. Промолчал. Но графиня что-то все же почувствовала и грустно опустила ресницы. – Сейчас у нас с Уэльстером мирные отношения. Что будет после обнародования такой свиньи? – Свиньи? – растерянно переспросил Ганц. – Письма, в котором сказано, что Анелия – порченый товар? – Скандал, ссора, война… – Нам это надо? – Нет. Мужчина и женщина переглянулись. Оставлять убийство Лонса – если он мертв – без последствий никто не собирался. Но вот как мстить, чтобы не потянуть в яму всех остальных, надо подумать. – Съезжу-ка я в посольство. Один не поеду, обещаю. И если что-то узнаю, пойму… Где они договорились встретиться? – Я почти ничего не знала. Записку от Анелии Лонс вложил внутрь. Написанную ее рукой. – Вот как… так где? – У ворот для золотарей. Ганц вздохнул. – Ваше сиятельство, пообещайте мне ничего не предпринимать до моего возвращения. Лиля пообещала с чистой совестью. Замок Тирейн. Бывал там Ганц. Еще до приезда уэльстерцев бывал. И ничего удивительного. Работа такая. И ворота эти он знал. А еще предполагал, почему они выбраны. Да потому, что золотари приходят с утра пораньше. Если там что и случилось – все следы уже затоптали двадцать раз. Но проверить надо. Увы… Проверка никаких результатов не дала. Собственно, у ворот все было настолько затоптано и испакощено нечистотами, что там можно было и сто человек прирезать – не поймут. Не считать же успехами несколько найденных лежанок? Или лежек? Короче, в этих местах кто-то долго лежал. А зачем? А это не запрещено. Но, судя по свежести примятой травы, можно было догадываться… Авельс приехал сюда. Здесь его и поджидали. М-да… Скорее всего, Лонс убит. Ганц не считал всех глупее себя. Схватить? Допросить? Держать где-то? Ну-ну… На территории чужого государства, на чужом поле, где в любую минуту могут все обнаружить и грянет скандал? Ой ли… Он бы просто убил. И даже если потом что-то всплывет, нет человека – нет обвинения. Принять как исходную версию? Почему бы нет. Итак, Лонс мертв. И двое людей Лейса, скорее всего, тоже. Есть собственноручно написанное признание и даже доказательство. Хотя и плохонькое. А вот кому это донести? Королю? Можно. Но… Насколько он заинтересован в браке? В союзе с Уэльстером? Не выгоднее ли прикопать агента и списать все на государственную необходимость? И так уже Ганц слишком много знает. Можно убивать? Есть в этой шуточке графини доля правды. Как ни печально… А кому еще? Гардвейгу? Смешно! Ивернейцам? Надо обдумать. Но это уже пахнет государственной изменой. А вот если расставить ловушку, в которую Анелия просто не сможет не попасться? А письмо отдать Ричарду? Вот тут можно попробовать извернуться. И главное – остаться в стороне. А еще Ганц совершенно не хотел подставлять графиню. А ведь она тоже предана своим людям. И если в это дело не влезет он – она точно не удержится. А дальше… Ей-ей, бык в посудной лавке произведет меньше разрушений. И придется им всей компанией удирать в Ханганат. Потому как ближе – достанут. Хотелось бы обойтись без таких крайностей. Услышав стук в дверь, Анелия после небольшой паузы разрешила войти. Вошедший почтительно поклонился, словно и не он грубо тыкал ей пару дней назад. – Ваше высочество, все улажено. – Он… – Да. Теперь уже навсегда. – Б-благодарю вас… Анелия смогла дождаться, когда мужчина выйдет. А потом упала на кровать и разревелась. От облегчения? От горя? От тоски? Альдонай знает… Больно! И все тут! – Лидди, вечером мы едем во дворец на бал. – Мигель… – Лидия посмотрела на брата. Мальчишка. Видит Альдонай, мальчишка. – Едем. А чему тут радоваться? – А почему нет? Потанцуешь, развлечешься… Лидия промолчала. Хотя и могла бы сказать, что толку от того бала… Рик уже выбрал другую. Все происходящее сейчас – это просто дипломатические реверансы. Унижение, через которое ей надо пройти. Она не красавица. Она не богата. И приданое за ней скромное, хоть и принцесса. И рана у нее в душе до сих пор не зажила. Предательство – штука такая. Болит и болит… и еще лет двадцать болеть будет… Тоскливые годы. Одинокие годы… Абы за кого отец ее не отдаст, а что будет дальше? Лидия не знала. Хотя нет, что будет на балу – она знала. Злорадные взгляды, смешки, шепотки… Плевать! Она – Лидия Ивернейская! И отношение всяких плебеев ее задевать не должно! Она – принцесса! Лидия по натуре была бойцом. Просто не так уж часто ей приходилось драться за себя.