– Да, мам? – Лэйр Ганц сделал мне предложение. Мири смотрела серьезно и испытующе. Лиля чувствовала себя неуютно под этим взглядом, но и отступать не собиралась. – У меня будет ребенок. От твоего папы. Мири подскочила и взвизгнула от радости. Потом выразительное личико погрустнело… – Братик? – Или сестренка. Не знаю. Лэйр Ганц прав в одном. В покое нас с ребенком не оставят, и мне придется выйти за кого-то замуж. Его мы, по крайней мере, знаем… – Мам, а ты его любишь? Лиля покачала головой. – Не думаю. – То есть он просто будет нас защищать? Лиля кивнула, признавая правоту девочки. – А у вас потом тоже будут дети? – Не знаю. Но это не так важно. Ты все равно мой самый любимый и родной ребенок, даже если у меня еще будет десять детей. Миранда задумалась. – Мам, а могу я поговорить с лэйром Ганцем? – Разумеется. И даже обязана это сделать. – А он сегодня здесь? Лиля опустилась на колени прямо на дорожку в саду, так что их с Мири лица находились на одном уровне. Синие глаза встретились с зелеными. – Миранда, ты не просто должна поговорить с Ганцем. Я скажу тебе больше. Если ты решишь, что он нам не подходит, я не выйду за него замуж. Обещаю. Лиля была предельно искренна. Она не собиралась жертвовать интересами одного своего ребенка ради другого. Если Миранде будет плохо рядом с Ганцем – да иди оно все к черту! Найдет способ, как разобраться с проблемами! Пробьется! Уже пробилась сквозь столько преград, черт возьми! Миранда это почувствовала. Серьезно обняла мать за шею. – Мам, я люблю тебя. – Я тебя тоже люблю, доченька. Лэйр Ганц сидел в кабинете, который ему выделила графиня Иртон, и работал с бумагами. Война – это не кто кого перебьет, а кто кого передумает. А потому во главе угла оперативная информация, донесения, их сортировка и прочее. В кабинет постучались и вошла Миранда. – Лэйр Ганц, здравствуйте. Мужчина вежливо встал из-за стола. – Ваше сиятельство, виконтесса Иртон, прошу вас… – Лэйр Ганц, это правда, что вы хотите стать моим папой? Вопрос был задан в лоб, так что растерялся даже видавший виды королевский представитель. – Нет, Миранда. Я никогда не смогу стать твоим папой. Разве не так? – Так. – Поэтому я просто хочу защитить и тебя, и твою маму. Как умею и как могу. – Вы не граф. – Правильно. Но у меня есть надежда на лучшее. – И вы не такой красивый, как папа. – А разве красота – это главное? Миранда покачала головой. Лэйр Ганц чуть оправился от потрясения и сам перешел в наступление: – Знаешь, я действительно не смогу заменить Джерисона. Поэтому я и не могу стать твоим папой. Но стать другом, защитником, советником и помощником я могу. И мне бы хотелось им оставаться. Если ты позволишь. – Но вы и так рядом с нами… разве нет? – Все так. Но сейчас твоя мама вдова, и ее могут снова выдать замуж. И вот этого мы хотим избежать. – За кого? – За человека, которого выберет корона. – А почему не за Ричарда? – Потому что он принц. А твоя мама не принцесса… Ты уже должна это понимать. – Я понимаю… – Мири, пойми меня. Постарайся, пожалуйста. – Голос королевского представителя звучал мягко. – У меня никогда не было ничего своего. Никого, кто был бы мне дорог. Ни единого места, где мне хотелось бы остаться. Твоя мама создала это для меня – и я благодарен ей. Мне хочется помочь и защитить вас обеих. И твоего будущего братика или сестренку. – Вы любите мою маму? Лэйр Ганц замялся. Любит? – Я не умею любить, Мири. Я не знаю, как это. Миранда серьезно задумалась. А правда – как? – Вы сможете жить без нее? Без меня? Без всего… этого? Лэйр Ганц задумался. – Смогу… Наверное. Только вот чувство было такое… – Наверное, смогу, но мир потухнет. Он станет серым и пыльным. Он станет… ненужным. Миранда смотрела на взрослого человека перед ней. Сейчас она принимала свое первое взрослое решение. Самое первое. – Если вы ее обманете – я вас убью. Звучало достаточно забавно от маленькой девчушки, если не вспоминать, кто ее жених. Ганц сильно подозревал, что Амир подарит Миранде и десять голов королевских представителей – только дайте возможность. – Я клянусь, что не обманываю ни ее, ни тебя. Я просто хочу защищать вас. Миранда кивнула. – Я принимаю вашу клятву. Смешно? Может быть. Но сейчас за решением девочки стояло множество человеческих судеб. А может быть, решалась и судьба государства? Кто знает, где и на каких весах взвешиваются человеческие жизни…