– Наверно, ваше императорское величество. – Наверно, – несколько задумчиво повторил за мной император. – Хорошо, я даю свое согласие, но при этом рассчитываю на вашу рассудительность, Сергей Александрович. Есть еще что-то по данному вопросу? – Мы с подполковником познакомимся с Татищевым, но поедем порознь, словно незнакомые люди. Так будет лучше. – Хорошо. Теперь мне хотелось бы услышать ваши предложения о том, что можно предпринять для недопущения вооруженного мятежа и восстановления спокойствия в державе. – У меня есть соображения по этому поводу, ваше императорское величество, но если позволите, я выскажу их не сегодня, позже, еще раз обдумав. К тому же мне хотелось бы пригласить к этому обсуждению подполковника Пашутина. Он в прошлом служил в жандармском корпусе и сможет помочь разобраться в кое-каких тонкостях. – Он знает о вашем даре? – Нет. Сначала мне хотелось бы получить на это ваше разрешение. – Даже не знаю, что и сказать, но судя по всему, вы, похоже, уверены в нем. – Не так как в себе, но почти. – Решайте сами, и если надумаете, то жду вас обоих завтра в семь часов вечера. Вы свободны, Сергей Александрович. Придя домой, я позвонил по служебному телефону Пашутину, который мне как-то оставил подполковник. Домашний номер он мне не дал, объяснив тем, что дома практически не бывает, а если и есть, то или пьян, или с женщиной, поэтому не имеет привычки снимать трубку. Когда барышня соединила меня, мужской грубый голос ответил, что его сейчас нет на месте. Думал я недолго: – Если у него найдется время, пусть перезвонит Богуславскому. Телефон он знает. – Будет сделано. Передам. Спустя час раздался звонок. – Только вчера виделись, а ты уже успел по мне соскучиться? – И тебе здравствуй, Миша! – Здравствуй, Сергей! Времени мало, я к тебе вечером забегу. Там и поговорим. Хорошо? – Договорились. Положив трубку, я пошел на кухню, чтобы проинспектировать свои запасы. Сыр. Немного ветчины. Сушки. Варенье. «Даже хлеба нет. Дожил». Пришлось идти в гостиную и составлять список, с которым я отправился сначала в ресторан, а затем в магазин. В обоих заведениях я считался хорошим (не жадным) клиентом, поэтому получил все, что хотел, и даже немного больше. Этим добавком стала бутылка коньяка довоенного разлива, которую мне продали, несмотря на запрет, при этом даже сделали приличную скидку, продав ее лишь по четырехкратной цене. Придя домой, я только начал раскладывать продукты, как раздался телефонный звонок. «С работы он, что ли, раньше сорвался?» – подумал я, глядя на золотистый циферблат часов в массивном деревянном корпусе, висящих в гостиной. Подойдя, поднял трубку. – Сергей, ничего, если я с приятелем к тебе подойду?! Он из Москвы. Приехал к нам по делам. Мы с ним давно с ним не виделись, поговорить охота. Ты как? «Некстати», – подумал я, а вслух сказал: – Милости прошу к нашему шалашу! – Вот что значит русский человек! Душа нараспашку! А ты, Саша, неудобно, неудобно! – судя по всему, это он говорил своему приятелю, стоящему рядом. – Сергей, жди! Мы сейчас берем извозчика и к тебе! Спустя полчаса в дверь постучали. Открыв дверь, я неожиданно для себя увидел рядом с Пашутиным жандармского полковника в парадной форме. Тот, увидев каменное выражение моего лица, принял его как холодно-презрительное отношение армейского офицера к жандарму. Выдержка у полковника была отменная. Улыбка с его лица не исчезла, но при этом приобрела вежливо-холодное выражение. Пашутин сразу понял причину заминки и расхохотался. Жандарм только успел бросить на него взгляд, полный удивления, как я сказал: – Хороший у вас приятель, господин полковник. Жизнерадостный и веселый, словно дитя малое. Не стойте в дверях, проходите. Знакомиться будем. Удивленный и озадаченный полковник вошел в прихожую. За ним шагнул Пашутин. Я протянул новому гостю руку: – Богуславский Сергей Александрович. Он с опаской покосился на мою ладонь, потом осторожно протянул мне свою руку: – Мартынов Александр Павлович. «Где-то эту фамилию мне уже приходилось слышать. Вот только где?» – Вот и познакомились. Господа, прошу к столу. – Сергей, мы не просто так пришли, – раздался за спиной голос Пашутина. – Мы с собой принесли. В ответ я саркастически хмыкнул. Пашутин вскинул голову и с некоторым удивлением спросил меня: – Своим хмыканьем ты хочешь сказать, что у тебя дома есть коньяк? – Есть. Поверишь мне на слово или показать бутылку? – Ты позвонил мне сегодня в первый раз за все время нашего знакомства, а потом вдруг оказывается, что у тебя приготовлена бутылка коньяка. Что это может значить? Может, нас ожидает Содом и Гоморра и ты решил перед смертью напиться в нашей компании?! – Напиваться – это чисто твоя привилегия. – Интересное начало. Вот только каков будет конец? – Там видно будет. Александр Павлович, милости прошу к столу. Мартынов, уже понявший свою ошибку в отношении меня и теперь с видимым удовольствием наблюдавший нашу пикировку, кивнул в знак согласия головой и направился в сторону гостиной. Я пошел вслед за ним. Замыкал нашу цепочку Пашутин с пакетом в руках. Войдя в гостиную, он остановился возле стола, окинул его взглядом, потом посмотрел на меня. Теперь в его взгляде виднелось настоящее изумление. – Коньяк. Паштет. Рыбка. Колбаска с ветчинкой. Ой, Саша! Чувствую, нас с тобой не Содом ожидает, а самый настоящий Армагеддон. – Думаю, что кое-что и похуже, Миша. Тут со стороны кухни очень даже вкусный аромат плывет, – усмехнулся Мартынов и демонстративно потянул носом. – Это не Богуславский, – дурашливо запричитал Пашутин. – Это демон, принявший образ людской! Изыди, нечистая сила! – Изыди, демон, на кухню! – подхватил его игру полковник. – И принеси нам то, что там так вкусно пахнет! После чего оба весело рассмеялись. Судя по всему, они были, как говорится в народе: два сапога – пара. Я стоял и ждал, когда они закончат веселиться. Мартынов, увидев мой взгляд, сразу перестал смеяться и виновато сказал: – Ради бога! Извините меня, Сергей Александрович! Этот старый черт кого хочешь на грех подобьет! – Да брось ты, Саша! Сергей не обиделся. Это у него обычное выражение лица. Привыкай. – Он прав, Александр Павлович. Пить с горячим будете или пока холодными закусками обойдетесь? – Что у тебя там? – поинтересовался Михаил. – Пирожки с мясом и телячьи котлеты с жареной картошкой. Из ресторана. – Сначала пару рюмочек под закусь, а потом можно и горячее. Ты как, Саша? Мартынов согласно кивнул головой, соглашаясь с приятелем. – Прошу за стол, господа. В этот момент Пашутин неожиданно спросил меня: – Сергей, разговор у тебя ко мне серьезный или до завтра подождет? «Проницательный, чертяка». – Серьезный, но может и до завтра подождать. – Господа, вы можете поговорить тет-а-тет, я подожду, – отреагировал на наш диалог полковник, но к этому времени я уже вспомнил, кто такой Мартынов. Он являлся начальником Московского охранного отделения. «Хороший приятель Пашутина. Это плюс в его пользу. Хм. Похоже, судьба мне ворожит». – Александр Павлович, думаю, вы нам помехой не будете. Сядем за стол, господа. Разговор наш, думаю, будет недолгий… если, конечно, не будет много вопросов. При этом, не сдержавшись, усмехнулся, видя любопытство, написанное крупными буквами на лицах своих гостей. – Говори, Сергей, раз начал, – не выдержав моей паузы, подтолкнул меня к объяснению Пашутин. – Нужен человек, господа, который сможет профессионально и объективно пояснить, что необходимо Министерству внутренних дел и корпусу жандармов для того, чтобы навести порядок в стране. После этих слов мои гости не просто удивились, они даже переглянулись, словно хотели выяснить друг у друга, верно ли то, что они сейчас услышали. – Сергей, ты что, собираешься в министры?! Речь для царя готовишь?! – попробовал пошутить разведчик. – Почти угадал.