– Прошу покорнейше простить меня, ваше величество, но мне эти документы были переданы перед самым отъездом, поэтому мне не удалось их изучить настолько основательно… – Оставьте ее мне! – оборвал его извинения кайзер. – Сам посмотрю. Вы мне лучше скажите: сколько мы сможем снять дивизий с русского фронта в случае заключения перемирия? – До двадцати дивизий, ваше величество. Думаю, это даст нам возможность окончательно сломить сопротивление англо-французской обороны, а возможно, даже закончить войну в начале следующего года. – Надо еще подумать, под каким предлогом мы можем объяснить германскому народу заключение мира с нашим врагом? – Думаю, что наша пропаганда придумает достаточно веское объяснение, но если вы хотите знать мое личное мнение, то мне кажется народ Германии примет ваше волеизъявление без лишних вопросов. Наши люди не какие-нибудь там славяне, а истинные тевтоны! Порядок и дисциплина у нас в крови, ваше величество! – Вы, конечно, правы, Эрих, но нам не нужны лишние разговоры за спиной. Впрочем, этот вопрос вас не касается. – Понимаю, ваше величество. – Мне еще хочется узнать ваше личное мнение, генерал, на реакцию наших союзников. – Австро-Венгрия оказалась слаба и настолько увязла в войне с Россией, что ей ничего другого не остается, как последовать нашему примеру и попытаться заключить с ней мир. Вот только в отличие от нас ей придется заплатить за него частью своих территорий и главным камнем преткновения подобных переговоров, думаю, станут Сербия и Черногория, так как Россия просто помешана на идее славянского единства. М-м-м… Турция… исконный враг России. Будет драться до последнего, но при этом наши военные советники в один голос утверждают, что ее оборонные линии растянуты и слабы, а солдаты ленивы, ненадежны и слабы духом. К тому же русский царь, как мне известно, давно уже заглядывается на черноморские проливы. Только услышав намек на возможное благоденствие Российской державы, император снова стал злым и колючим. Генерал чертыхнулся про себя, ведь он прекрасно знал о болезненной ревности кайзера к русскому царю. – Нам не нужна сильная Россия! Разделив наших врагов этим миром, мы сначала сломаем хребет французам и англичанам, а потом… мы заставим русского царя подписать новый договор! Ему он сильно не понравится, вот только помощи уже будет ждать не от кого! – Ваше величество, вы забыли о русском провидце. – Действительно. Хм! Этот вопрос придется как-то решить, но об этом мы поговорим позже, после переговоров. Кто поедет в Стокгольм? – Могу предложить подполковника Дитриха фон Лемница, тем более что он уже введен в курс дела. – Думаете, справится? – Он опытен, осторожен, а главное, очень мне предан. – Хорошо. С русской стороны пусть пришлют нам генерала Татищева. Я знаю, что он бесконечно предан моему кузену, поэтому если приедет он, значит, переговоры ведет русский император. На этом все, генерал! Генерал вскочил с кресла: – Ваше величество, разрешите отбыть к месту назначения?! Сразу по прибытии начальника генерального штаба в ставку германская разведка получила приказ нащупать возможные направления прорыва противника, но не успела, так как уже спустя двое суток началась артиллерийская подготовка со стороны противника, продолжавшаяся семь дней и тем самым давшая начало наступательной операции англо-французских войск против германцев на реке Сомма. Глава 2 Я готовил себе незатейливый ужин, когда зазвонил телефон. Поднял трубку. – Здравствуй, Сергей. Просьба к тебе есть, – голос у Пашутина был энергично-деловой, чем он меня сразу заинтриговал. – Здравствуй. Слушаю тебя. – У нас на курсах инструктор по стрельбе заболел. Ты не мог бы подменить его на пару-тройку дней? – Ты хочешь сказать, что во всей славной императорской армии нет замены инструктору по стрелковой подготовке? – съехидничал я. – Хоть бы и так. Поможешь? – Что, у господина подполковника нет других забот, как искать инструкторов по стрельбе? – Ты, милый друг, кажется, забыл, что я состою в должности заместителя начальника курсов, в чьи обязанности входит… – Все понятно! – оборвал я его. – С утра у меня тренировка, а после часа могу подойти в любое время. – Отлично! Подходи завтра, к двум дня. Пропуск будет тебе выписан. – Договорились. Прибыл в назначенное время. Меня встретили и провели к тиру, где уже дожидались курсанты, девять человек. Все офицеры, в званиях начиная от подпоручика и кончая штабс-капитаном. Быстро прикинул про себя: молодых среди них нет, все в возрасте от тридцати и до сорока пяти лет. Мне было уже известно со слов Пашутина о том, что, отсылая офицеров на эти курсы, армейское командование подобным образом избавляется от ненужных ему, по тем или иным причинам, людей. Подойдя к ним, наткнулся на любопытно-пренебрежительные взгляды. Что здесь делает здоровяк, без малейшего следа военной выправки? Классическая штафирка. – Добрый день, господа. Меня попросили заменить инструктора по стрелковой подготовке на пару дней. Разрешите представиться. Богуславский Сергей Александрович. – Вам бы, господин Богуславский, судя по ширине ваших плеч, силовую гимнастику преподавать, а не из пистолета учить стрелять, – с ехидцей в голосе заметил жгучий брюнет, капитан интендантской службы. – У меня и то и другое очень даже недурственно получается. – Значит, стреляете хорошо, господин Богуславский. Ха! С вашим богатырским здоровьем и навыками стрельбы вам самое место на войне быть. Или вы так не считаете? – не скрывая издевки, спросил меня поручик-драгун с холеным породистым лицом аристократа. – Уже был. Получил ранение, после чего признали негодным к строевой службе, а теперь давайте закончим с вопросами и приступим к занятиям, господа. – Погодите! Так вы тот самый Богуславский?! – вдруг воскликнул светловолосый капитан – пехотинец с намечающимся брюшком. – Степан Васильевич, ты это о чем? – спросил его интендант. – Это не мне отвечать, а господину Богуславскому, – ушел от ответа пехотинец, после чего внимание переключилось на меня, и я снова оказался в перекрестье девяти пар глаз. Этот кусок прошлого касался только меня, и я не собирался обсуждать его с кем-либо, поэтому сказал: – Господа, время уходит. Прошу вас пройти за мной в тир. Я уже развернулся, как за спиной раздался голос поручика-драгуна: – Мне так думается, господа, что эта таинственность имеет под собой нечто такое, о чем стыдно рассказывать в приличном обществе. Судя по всему, поручик-драгун явно был из породы задир и любил, чтобы последнее слово оставалось за ним. «Похоже, сам по себе он не успокоится», – с этой мыслью я развернулся к нему. – Перед тем как высказываться, вы бы для начала представились, поручик. Или мама вас не учила в детстве элементарному этикету вежливости? – Извольте. Граф Бахметьев-Кречинский, – в глазах поручика сверкнули злые искры. – Так мы вас слушаем, милостивый сударь. – Погодите, граф, не торопитесь. Я тоже человек, а значит, любопытен и, со своей стороны, хочу поинтересоваться: вы сами как здесь оказались? Реакция на простой вопрос оказалась не просто резкой – лицо графа буквально перекосило, но спустя несколько секунд он сумел взять себя в руки и только губы скривились в злой ухмылке. «Что-то нечисто с этим типом». – Из-за дуэли. Вас устраивает такой ответ? – в его голосе звучал вызов. Мне не хотелось подводить Пашутина, но и спускать наглые выходки не собирался, поэтому ответил поручику в его тоне. – В моем случае – личная месть. Вас устраивает такой ответ? – Не устраивает! – Похоже, поручик, вы собираетесь свести все к новой дуэли. Я прав? – Вы испугались?! Я усмехнулся: – Похоже, вы так просто не уйметесь! Хорошо. Тогда поступим так: идемте в тир и там решим наши разногласия. Граф несколько растерялся. Завуалированный вызов на дуэль не произвел на здоровяка никакого внимания. Другие офицеры, видно, хорошо зная нрав поручика-драгуна и видя, к чему он ведет, заволновались. Неужели дуэль? Несколько секунд стояла тишина, которую первым нарушил капитан-интендант: – Как вас понимать, господин Богуславский?! – Понимайте это как приглашение на практические занятия по стрельбе, господин капитан. Ну, а граф мне в этом поможет. Вы готовы мне в этом помочь? – и я повернулся к Бахметьеву-Кречинскому. Тот явно не понимал, что у меня на уме: то ли инструктор испугался и, таким образом, хочет уйти от опасности, то ли это своеобразное согласие на дуэль. – Называйте, как хотите, а мне только нужно, чтобы цель была видна, – задира, взяв себя в руки, усмехнулся. – Осталось разрешить один вопрос: вы дворянин? – Да. – Отлично! Тогда я к вашим услугам, господин Богуславский!