А потом набрасывается на мой рот, как самый голодный человек в мире. Ласкает. Шарит руками по моему телу. Вызывает дрожь. А после разворачивает, наклоняет над столом и берет. Так, как привык. Без лишних прелюдий и слов. И мне это нравится! Черт возьми, мне нравится это как никогда раньше! А потом мы завтракаем остывшей яичницей, которую я приготовила сама. Мне даже страшно чуть-чуть, когда Цербер погружает первую вилку с яйцом себе в рот. – Я научусь лучше, – на всякий случай предупреждаю, что вызывает только улыбку на его все еще весьма непривлекательном после побоища лице. – Ты уже придумал, куда мы поедем? – спрашиваю после того, как мы расплавляемся с завтраком. Мне страшно услышать, что сейчас Цербер мотнет головой и скажет, что уезжать из своего недавно купленного особняка не планирует. Но мужчина успокаивает меня, сообщая, что все решил. – В тридцати километрах от города есть небольшой посек на берегу озера. Там тихо. Жилье элитное. Охрана. Это будет отличным местом для нас и детей. – Детей? – хихикнув уточняю. Ратмир только вздыхает. Не понимаю, почему ему так сложно признать скорое отцовство. – И… мне кажется, тридцать километров это слишком близко. Нет никаких гарантий, что твой брат или мои родители не найдут нас. Думаю, стоит найти что-то подальше. А, может… в Москву рванем? Я никогда не была в столице. – Нет, – коротко и четко. Даже чуть грубо. Но я стараюсь не обижаться. – Почему «нет»? – Сабир имеет принципы, хоть он и урод. Слово держит, я уже сказал. Моей семейке, главное, что я не мешаюсь под ногами. Мы давно переубивали бы друг друга, если бы на то был смысл. А Соловей… не волнуйся на его счет. – Звучит так, будто ты считаешь моего отца трупом, – с опаской подчеркиваю. – Если мы не будем светиться, твоему папаше не найти следов. В этом можешь мне довериться. К тому же, я не могу уехать дальше и оставить бизнес. – У тебя есть бизнес? – с удивлением уточняю. Вот это новости. – А, по-твоему, на что я купил это все? Как и дом у озера? – То есть, дом у озера ты уже купил? В смысле… как это бизнес? – Не бери в голову! Там работает много людей, я лишь изредка контролирую. В основном, это недвижимость, пара ресторанов и мини-отель в центре. – Подожди, но… – Я с детства понял, что рассчитывать можно лишь на себя, – поясняет мужчина, будто предвидев мой негаданный вопрос. – Соловей дал мне многое, но я не мог быть уверен даже в нем. Никто не знал о том, что я мучу за пределами дома твое отца. Так что меня, вроде как, не существует, как бизнесмена. – Ясно, – поджимаю губы. Видно, мне, действительно, не стоит вникать, потому что я не хочу знать подробности. Уже через час мы выезжаем к новому месту жительства. Правда, перед этим нас посещает Алина. Она привозит Ратмиру таблетки, дает какие-то указания. Я особо не слушаю, но не отхожу от своего муцины ни на шаг. Меня бесит их связь! Бесит, что они спали вместе! Что эта Алина вообще есть! Но я понимаю, что лекарство нужны Церберу. По крайней мере, еще какое-то время. Удивительно, но новый дом мне даже понравится. Он оказывается не таким огромным, но очень уютным. Семейным таким, хоть выполненным в современном стиле. Здесь есть большая терраса с видом на озеро и зона отдыха рядом с ним. На участке так же имеется баня, при виде которой у меня краснеют щеки. Слишком яркие воспоминания оживают внутри. Но меня все же беспокоит кое-что. Я ведь не смогу просидеть в затворничестве в этом чудесном месте всю жизнь. Мне нужно вставать на учет по беременности. Да и детям будет необходимо учиться, посещать секции, общаться с друзьями. И я делюсь своими переживаниями с Цербером. – Мда, Соловьева… – хмыкает он. – Плохо у тебя с топографией. Или ты дальше родного дома ничего не видела? – В смысле? – я правда не понимаю. – Здесь недалеко другой город. Этот поселок как раз относится к нему, – для наглядности обводит местность пальцем. – Уверен, там есть все, что нужно. Но этим мы займемся завтра. А сейчас, – глаза моего мужчины загораются дьявольским огнем, – нам нужно «обновить» этот дом. Цербер подхватывает меня на руки и уносит. Туда, где мы точно будем счастливы. Я хочу быть в этом уверена. ЭПИЛОГ Ассоль Один год спустя Наша жизнь на новом месте постепенно начала налаживаться. Мы привыкали друг к другу, притирались, и на сегодняшний день я с уверенностью могу сказать, что чувствую себя счастливой. Да, я уже не та девочка, решившая бросить все ради любимого мужчины. Теперь я жена и мама. Мне пришлось повзрослеть и многому научиться. Пересмотреть свои жизненные цели, да и вообще начать все с нуля. Буквально. И, наверное, каждый год в день нашего побега я могу отмечать свой второй день рождения. Через несколько месяцев мы с Ратмиром поженились на одном из Тихоокеанских островов. Только вдвоем, под нежную романтичную музыку и шум морских волн. И сейчас, не имея, по сути, никого, кроме мужа и дочери, я могу заявить, что мне доступно все. Сегодня нашей дочке Раде исполняется четыре месяца, и это, пожалуй, лучшее, что произошло со мной за всю жизнь. Зря я боялась беременности, со страхом полагая, что рано. Ратмиру понадобилось гораздо больше времени, чтобы свыкнуться с ролью отца. И он учится до сих пор. И мне понятны его переживания. Ратмир Валиев смог открыться мне. Не сразу, но рассказать о матери, своем непростом детстве и проблемах, которые достались ему после всего пережитого. И разве я могу винить его в страхе перед ребенком? Нет. Не имею на это никакого морального права. Хотя, мой муж и ошибается – он вовсе непохож на своего отца. Он умеет любить, чувствовать и сострадать. По своему, правда, но искренне, а это главное. А еще он вовсе не такой ублюдок, каким всегда себя считал. Несмотря ни на что, Ратмир сумел сохранить в себе человечность. Пронести ее сквозь годы лютой ненависти в память о своей маме. Совсем недавно нам полностью удалось отказаться от таблеток. Алина оказалась права, хоть я и до сих пор не питаю к ней теплых чувств, как только ненависть ушла, и в голове моего мужа перестала верховодить жажда мести, ему оказалось легче контролировать себя. А еще было ради кого меняться. И я видела, как горели его глаза, когда он гладил мой круглый живот, нереально большой для такой малышки как я. Когда впервые в родильном зале взял на руки нашу девочку. Здоровенный, мускулистый, он спрятал в своих бандитских ручищах маленькое сокровище, как бы защищая и укрывая дочь от всего мира. И он еще сомневался! Опасался принимать на себя новую роль. С рождением дочки мне все сложнее стало переносить разлуку с родителями. Мне не хватало их каждый день, а в последние четыре месяца эта нехватка начала ощущаться острее. Мне стоило больших усилий уговорить мужа встретиться с ними. Выйти на связь. Папа так и не смог нас найти. А еще потерял часть бизнеса. Но это ведь не самое страшное, верно?! Совсем немного за спасение дочери. Да и, главное, что живы. Он и мама. Все остальное неважно. Неважно настолько, насколько вообще возможно. И я очень надеюсь, что сегодняшняя наша встреча, к которой мы шли долгий год, наша Рада и доказательство искренности чувств Ратмира сделают свое дело, и я никогда не пожалею о том, что позволила отцу и матери вновь войти в нашу жизнь. Громко выдыхаю, финальным взглядом оглядывая накрытый стол. – Волнуешься? – Ратмир подходит сзади и обнимает меня, устраивая руки на талии. – Не каждый день воссоединяешься с родителями, – грустно делюсь с мужем. – Если ты все же не уверена… – напоминает он мне, еще раз подчеркивая, что против этой затеи, но я не могу отступить, и не хочу больше прятаться. Хочу полноценную жизнь и семью, где мы все будем счастливы. Где каждому найдется место. Ведь так уже было однажды, когда Ратмир был частью этой семьи. Когда ему доверяли и, готова ответить за свои слова, любили, как очень близкого человека. – Я уверена, – голосом стараюсь подтвердить свои слова. – Сам говоришь, в вашем мире чтят уговоры. И папа будет, по крайней мере, сохранять нейтралитет ради возможности общаться. И ты, пожалуйста, держи себя в руках, не давай лишних поводов для… – Я не могу держать себя в руках, когда рядом такая сочная женщина. Мужские руки ловко забираются под подол моего легкого платья. Поднимаются выше кромки тонких чулок и нащупывают податливую плоть через трусики. – И все это, – пальцами безошибочно нащупывает клитор прямо через ткань и надавливает на него, массирующими движениями растирая по кругу, – принадлежит только мне. – Ааах, – выдыхаю, стараясь не поддаваться предательскому возбуждению, но такое невозможно, когда твой муж – мистер секс. – Так и останется, слышишь?! Родители не заберут меня, они дали слово. Мы все научимся и… ааах… – не выходит контролировать речь, когда пальцы Ратмира забираются в трусики и уже без препятствий мнут взволнованную плоть. Он разносит влагу по лепесткам, и это так одурительно приятно, что я вынуждена схватиться за краешек стола, потому что подкашиваются ноги. – Кончишь для меня? – возбужденный голос мужа подстегивает сильнее. Дает мощный приток возбуждения. Родители совсем скоро приедут, а я… наверное, буду запыхавшаяся и красная, потом что не могу противостоять желанию и жгучей необходимости кончить прямо сейчас. Вот так, в гостиной, при полном параде, в ожидании самой важной встречи последнего года. – Дааа… – почти шепотом. Беззастенчиво оттопыриваю зад, позволяю мужу беспрепятственный доступ. И он ускоряется, все активнее терзая налившуюся плоть. Заставляя меня дрожать под контролем умелых рук. Интересно, между нами когда-нибудь будет по-другому? Схлынет этот жар? Или я так и буду гореть рядом с ним? Под ним? Сгорая без остатка всякий раз, не оставляя даже горстку жалкого пепла? – Давай, малышка, кончай! – шепотом приказывает муж, склонившись над самым моим ухом. – У нас осталось мало времени. Ты ведь не хочешь, чтобы папочка увидел, как я трахаю тебя пальцами. Ратмир будто нарочно говорит это. Подстегает краску, разлившуюся на моих щеках и ускоряет и без того скорое дыхание. И я кончаю, когда он интенсивнее начинает растирать горошинку. Содрогаюсь всем телом, а потом обмякаю, скомкав под пальцами скатерть. – Посмотри, что ты наделал, – с сожалением указываю на смятую ткань. Ратмир с улыбкой на лице вскидывает руки вверх, показывая, что он не при чем. – А ты? – вдруг лукаво спрашивает, поглаживая затвердевший член, недвусмысленно натянувший ткань брюк. Усмехаюсь.