– Ты обманываешь сам себя. Я же видела, как ты реагируешь на Сабира. Как вы оба вытянулись по стойке смирно, стоило вашему отцу появиться в поле зрения. И теперь ты говоришь мне, что с твоей семьей тебя ничего не связывает? Сейчас ты и сам не уверен, что не развяжешь войну против них. – Я давно мог вырезать их всех, если бы хотел. Не думала об этом? Вообще-то не думала. – И почему не сделал? – Убить отца, в моем случае – стать им. А я всегда стремился быть другим. В память о матери. Хуево, правда, получилось. Внезапные откровения позволили мне приоткрыть завесу в прошлое Ратмира, о котором мне рассказывала Алина. Правда, я понимаю, что сейчас Цербер не готов делиться. Он весьма неохотно обменивается со мной информацией, и то, чтобы успокоить. Но я верю, что однажды мы достигнем такой степени доверия, что сможем разговаривать на любые темы, и вместе строить новых нас. – Ты расскажешь мне о ней… как-нибудь? – избавляю Ратмира от необходимости продолжать неприятную для него беседу, на что мужчина лишь кивает. – Тебе нужно поспать. Утро почти. – Да… – соглашаюсь. – Но сначала я приняла бы душ. Глаза Ратмира будто загораются. Мне кажется, сейчас он быстро переключается и в миг представляет меня голой. – Эй! – улыбаюсь ему. – Мне кажется, тебе понадобится помощь, – мужчина ловко спрыгивает со стула, точно это не его прошлой ночью дубасили отменными тумаками, и подхватывает меня на руки, как пушинку. А я, вскрикнув от неожиданности, обхватываю его мощную шею, и позволяю отнести меня в другое место. Туда, где мы снова будем только вдвоем. Глава 94 Ассоль Ратмир ставит меня на пол в душевой кабинке, настраивает воду. Я на секунду будто теряюсь в пространстве. Чувствую себя измотанной. Точно в теле больше нет сил. Мужчина намеренно не включает свет в помещении, оставляя лишь холодное синее свечение, встроенное в кабинку. Так даже лучше. Глаза устали, и не хочется напрягать их в ярком свете. Ощущаю присутствие другого человека рядом. Цербера. Моего Ратмира. Я стою к нему спиной, но буквально кожей чувствую близость. Как сильно хочется прикосновений его крупных пальцев. А потом шумящие струи воды падают мне на спину. Они теплые, успокаивающие, но мне хочется большего. Я выгибаюсь им навстречу. Окончательно закрываю глаза. Мне кажется, что сейчас ладони Ратмира лягут мне на талию, а он сам окажется внутри меня. Ведь я зазывно оттопыриваю попку, приглашая его войти. Завладеть мной, как и всегда. Слиться в единое. Но Цербер не спешит. Слышу, как он выдавливает на ладони гель для душа. Как размыливает его между ними. А я почему-то воспринимаю его движения очень остро. С закрытыми глазами и практически в темноте, все чувствуется иначе. И вот он начинает намыливать меня. Прикасается руками. Медленно и нежно растирает кожу. И я вздрагиваю от первого прикосновения. С губ слетает судорожный вздох. Его касания такие ласковые и осторожные, что я борюсь с желанием повернуться. Узнать, точно ли там Ратмир. Но мне не хочется разрушать окрыляющую эйфорию. Лишь млею сильнее с каждым новым движением на моем теле. От необычной для Цербера ласки я расслабляюсь. У меня получается мгновенно отбросить все нехорошие мысли. Кажется, что значение имеет лишь то, что происходит между нами сейчас. И это заполняет каждую клеточку. Еще никогда я не была на свое месте настолько, как сейчас. И это даже не жажда и звериная похоть, а истинное глубокое чувство. Желание принадлежать ЕМУ. Моему мужчине. Человеку, ни раз спасшему мне жизнь и готовому меняться ради меня. Посмотреть в глаза своим страхам. А ведь и у меня их тоже много. Но я не боюсь рядом с ним. Рядом с ним я живу. Еще больше прогибаюсь, ощущая задом мощный стояк. От этого касания волной то телу проносится мощный жар. Настоящая огненная вспышка. Налитый член тоже дергается, коснувшись моей попки, и я не в состоянии теперь сдержать стон. Как же я хочу… Господи! Я хочу его очень сильно! А его руки уже везде. Каменный член медленно трется о мою попку, пока ручищи изучают каждый уголок скользкого от мыла тела. Щиплют соски, изредка дразнят пульсирующую киску, заставляя ее изнывать все сильнее. И я не выдерживаю, потому что тоже хочу его потрогать. Разворачиваюсь, смотрю на Ратмира и теряюсь в его темных глазах. Забываю дышать, в желании быть присвоенной им. Но спешить нельзя. Хочу и ему доставить немного необычного удовольствия. Взглядом ищу гель, и выдавливаю немного на ладони. Теперь уже растираю мыло по любимому мужчине. Поглаживаю, ласкаю ладонями. Начинаю от шеи и спускаюсь ниже, чтобы не пропустить ни сантиметра. И мне нравится, как, будто на самом деле, оживают под моими пальцами его мышцы. Они точно реагируют на каждое мое движение. Откликаются. Сокращаются. Становятся все более тугими. А вены пульсируют. Я готова поклясться, что они надуваются в тех местах, где только что пробежали мои пальцы. И я, как никогда, чувствую свою власть над ним. Как он там сказал?! Слабость?! Я его слабость… рядом со мной он слаб. Одержим. Влюблен… наверное. И мне хочется до конца приручить этого дикаря. Стать для него всем. Не могу прекратить трогать его. Завороженно рисую круги на широкой груди, пересчитываю пальчиками кубики стального пресса. И мне все равно мало. Хочется касаться этого идеально, скульптурно сложенного мужчину, снова и снова. Мне кажется, даже мои пальцы плавятся от этих касаний. От желания, которое съедает меня изнутри. А потом я добираюсь до члена. Упругого и огромного, заведенного до предела. По нему тоже провожу сколькими пальцами. Под ними чувствуется выпуклый узор вен. Тугих и жестких как канаты. Пульсирующий жаркой кровью. И я не хочу останавливаться. Сжимаю в ладони напрягшийся ствол, вожу по всей длине и обратно, и он каменеет. Еще больше. Сильнее. Я, как завороженная, ускоряюсь. Невозможно прекратить это. Сама не знаю, откуда столько греха во мне. Столько уверенности. Ведь совсем недавно я могла упасть в обморок от вида этой раскаленной дубины. А теперь сама жажду раскалить ее докрасна. А его глухие стоны… ммм… Они как услада для моих ушей. Свободной рукой дотрагиваюсь до яичек. Аккуратно и нежно массирую их. По наитию. Потому что не знаю, как надо. А еще, сама того не ожидая, облизываю губы. В моих чертовых мыслях сейчас лишь одно желание – провести по члену языком. Почувствовать его вкус и твердость. Снова. Эти мысли очень грязные. Но я не корю себя. Ведь невозможно быть другой, когда рядом такой мужчина. Ходячий секс. Тот, кто трахает до искр перед глазами. До оргазма, от которого сводит ноги. Но я не успеваю исполнить задуманное, так как оказываюсь поставленной на ноги и перевернутой спиной. Ратмир проворачивает это быстро и умеючи. Мне даже не хватает времени, чтобы опомниться, как его член вонзается в меня так, что ноги подкашиваются. Я упираюсь руками в запотевшее стекло кабинки. Зажмуриваюсь и задыхаюсь от переизбытка чувств. А твердый поршень ни на минутку не останавливается, подгоняемый рычанием своего хозяина, и моими громкими стонами. Чужие пальцы сжимаются на моей пояснице, Ратмир все яростнее насаживает меня на себя. Как куклу. Мне даже держаться не надо, ведь я вся в его руках. Могучих ручищах. Медвежьих лапах. В его дурманящей власти. Киска сжимается от каждого толчка все сильнее, пока я не кончаю, содрогаясь всем телом. А Ратмир изливается вслед за мной. Прямо туда, в самую мою глубину. Глава 95 Ассоль Утром я просыпаюсь только тогда, когда солнышко во всю слепит глаза. Ратмир лежит рядом. Он прижимает меня к себе здоровенной ручищей, а я и не испытываю никакого дискомфорта. Даже приближаюсь плотнее, чтобы практически полностью касаться его горячей кожи. Все мое тело ломит. Мышцы будто после длительного перерывала накануне потягали железо в спортзале. Но я не обращаю на это никакого внимания, ведь то совсем неважно. Важны лишь мы. Вот так вот рядом, близко, безо всяких оговорок. Я лежу так какое-то время, пока Цербер спит и вдыхаю его запах. Как одержимая токсикоманка. Мне нравится, как Ратмир пахнет! Боже, а утром этот мужчина еще ароматнее. И я утыкаюсь носом прямо в его стальную грудь. Не верится, что могу делать это вот так просто. Лежать с ним рядом, чувствовать близость тела и не бояться, что завтра Ратмир вышвырнет меня на улицу или отдаст другим бандитам… убьет, что еще хуже. Он ведь этого никогда не сделает, правда?! Выдохнув, решаю спуститься в кухню. Откуда-то появляется желание приготовить завтрак, сделать что-то приятное для своего мужчины. Поразительно! Я даже в мыслях так его называю. Мой. Мой мужчина! И эти слова мурашками расползаются по телу. Приятно и одновременно странно думать о таком. Верить. Понимать. Осознавать. А я ведь даже готовить не умею. Убираться тоже. Хозяйка из меня так себя, в общем. Но я буду уверенно идти в заданном направлении, потому что теперь мы с Цербером, вроде как, семья. И скоро у нас появится малыш. Я буду его мамой, и мне предстоит многому научиться. В холодильнике находится еда. Я оказываюсь принято удивлена. Видно, Ратмир жил в этом дом все время нашей разлуки. А сегодня придется уехать. Мы ведь уедем? Я надеюсь на это. Очень надеюсь. Яйца поддаются мне ни с первого раза. В одном разливается желток, после другого приходится вылавливать кучу скорлупы из сковородки. Но я все равно надеюсь, что Ратмир оценит мой завтрак. Он же, наверное, понимает, что я этого никогда раньше не делала. – Надеюсь, ты не решила спалить дом, чтобы замести наши следы? – интересуется мужчина, реагируя, видимо, на звук журчащей на всю округу яичницы. Вздрагиваю от неожиданности и вдруг собравшегося в груди страха. Я даже не слышала, как он подошел. Только его голос над самым ухом. – Нельзя же так пугать! – разворачиваюсь и толкаю его в грудь, пока Цербер тянется к конфорке, уменьшая пламя. – Когда яйца начинают шипеть, нужно убавлять огонь, – сообщает он мне вкрадчиво, точно шепчет что-то интимное. – Я… – думаю, как же оправдаться, но потом заявляю, как есть: – Я не знаю, как это делается. Решила вот попробовать, – даже развожу руками для убедительности. – Надеюсь, не отравлю тебя. Ратмир усмехается: – Уже отравила.