–Доброй ночи. Меня ждут… –Кто ждет-то? –Колян! Он уже внутри, с другом. –Колька Ростовский? –А кто же еще? – Ленка загадочно улыбнулась. Бугай-охранник распахнул дверь, пропустил Лену: –Они в кабинете. Пройдете через зал и там в коридоре. –В курсе, —уверенно сказала Лена и зашла в зал. На Лену тут же обрушилась громкая залихватская музыка пошлого городского шансона. В нос шибанул устойчивый запах пота, смешанный с дешевым парфюмом. Крепко выпивший народ отрывался на танцполе. Разгоряченные полуголые девицы трясли сиськами и бедрами перед потными возбужденными мужичками. Одна из них, кривоногая блондинка в нереальном мини, украшенным турецкими дешевыми стразами, осыпающимися на пол, незаметно протанцевала к стулу, где одиноко висел мужской пиджак. Не переставая вилять задом в такт музыке, девица ловко извлекла бумажник из кармана пиджака, оторвалась от своей компашки и столкнулась с Леной. –Сорри, —сказала девица, выпятив пухлые губки со смазанной от поцелуев помадой. –Где тут кабинеты и туалет? – спросила Лена. –Я сама иду пи-пи, покажу, – прочирикала девица, пряча украденный бумажник за поясом юбчонки, и добродушно кивая Лене, чтобы та шла следом за ней. Попав в это царство угара и порока, Лена моментально пожалела, что так упорно рвалась сюда. Она захотела уйти сразу же, но ей дико приспичило в туалет. Лена шла за девицей, скрывая лицо под шляпой, и быстро «фотографировала глазами» публику этого злачного отстойного заведения. Она не могла поверить, что Андрей, которого она считала тонким интеллигентным мужчиной, мог в принципе посещать подобные места. Отдельные кабинеты располагались в небольшом коридоре, недалеко от туалета. Официанты периодически шныряли туда с заказанной выпивкой, закусками и дымящимися на блюде шашлыками. Но увидеть, что происходит за закрытыми дверями кабинетов, не было никакой возможности. В туалете пахло травкой. Лена тщательно мыла руки, наблюдая за стремительным бегом таракана по заляпанному кафельному полу. Девица вышла из кабинки, раздавила таракана дешевыми розовыми туфлями, кивнула Лене и поспешила на выход. Лена вытерла руки, ей нестерпимо хотелось бежать отсюда и навсегда забыть о существовании этого притона. Она вышла в коридор и чуть не столкнулась с Андреем. Они с Коляном стояли около кабинета, в котором уборщица поднимала с пола осколки разбившейся салатницы, со всем ее содержимым. Лена резко нырнула в темный закуток коридора и слилась со стеной. Она вытащила из кармана мобильник и отключила звук. –Так я не понял, Андрюх, ты завязываешь с Диной или как? –Не знаю пока. Увлекся я ей сильно. –Ты же не собираешься на ней жениться? –Кто меня знает. Я живу сегодняшним днем. –На фига тебе это? –Тянет к ней. –На фига тебе чужих детей растить?! Вон сколько телочек вокруг. Бери любую. Погулял – домой вернулся. И без проблем. –Без проблем не выйдет. Аня не врубается, что мне нужна небольшая свобода. Как любому мужику. Один мой дружбан, режиссер, спокойно романы крутит. Его жена в курсах и терпит. Тут интервью дала, что ей даже нравится, что на ее мужа другие женщины западают. Умная женщина. Знает, что мужик погуляет, потом остынет и домой вернется. И все. Но с Аней так не прокатит. Она, сука, терпеть не будет, когда эта пена схлынет. –А Дина? –С ней можно все. –Ну так, блин, разводись с Аней. Живи один. Чо мучиться? –Не могу, Колян. Я – порядочный человек. Она без меня не сможет. Покончит с собой… –Ладно, не гони. –Или покалечит себя. А я потом буду с ней больной возиться. –Как-то сложно у тебя, Андрюх. –Мне бы пяток лет свободно пожить. Потом я бы ушел в семью. С головой. И жили бы спокойно с Аней. Пяток лет, и все. Колян прищурился: –Странно, что она так свинтила. Ты не бил ее? Или было такое? –Бить не бил. Пару раз придушил малехо. Чтобы заткнулась. И дала мне хоть слово сказать. А то ведь конкретный вынос мозга. И всебудет, сука, про работу долбать. И все хочет знать. И все ей нужно планы строить. А я хочу жить настоящим. Понимаешь – настоящим! Уборщица вынесла из кабинета ведро с осколками и салатом. –Убралась. Можете заходить. –Спасибо, мать, —Колян сунул деньги в карман халата уборщицы и продолжил с Андреем:– Я тебя понимаю. Я бы тоже пожил настоящим. Но у меня мамаша в больнице. Вот, думаю, что с ней дальше делать. –Сейчас расслабься. Потом само разрулится, —Андрей не хотел обсуждать проблемы Коляна. –Да что-то само не рулится. А чоу тебя с работой-то? –Теперь режиссеров никто на хрен не ценит. Режиссер стал как функция. Никакого творчества и свободы. Всем продюсеры рулят. Уйду в продюсеры, Колян. С человечком одним хочу перетереть. Сейчас не будем грузиться… –Коля! Мальчики!– подбежавшие девицы радостно улыбались.– Извините – опоздали. А вы чо тут? –Да, насвинячили немножко. Тетка только прибралась, —Колян потрепал по щеке тощую девицу с татушками на длинной шее.—Ну, идем. Познакомимся с твоей подружкой и по шашлыкам вдарим. Компания зашла в кабинет. Лена стояла в своем укрытии. Ей хотелось ворваться к Андрею и размозжить его голову очередной салатницей. Ей было обидно не только за Аню, но и за всех женщин— терпящих, преданных, ждущих, годами живущих в иллюзиях, рожающих в муках, варящих борщи, моющих полы, обстирывающих семьи, работающих, мечтающих, глупых и умных, смелых и трусливых, молодых и постепенно увядающих, веками угнетенных и борющихся за свои права, за детей, за мужчин, разменивающих на сиюминутные удовольствия их веру и любовь. У Лены не укладывалось в голове, как Андрей, в сложившихся обстоятельствах, мог спокойно есть, пить, развлекаться. Продолжать врать. Как он мог наслаждаться жизнью в тот момент, когда его жена, им же раздавленная и затравленная, сбежала в неизвестном направлении. А другая женщина, им же совращенная, и поверившая в его пустые детские обещания, ожидает его в больнице. Как он может наслаждаться жизнью, не понимая, что он уже давно, медленно и планомерно, разрушает не только чужие судьбы, но в первую очередь – свою собственную. Лена не могла понять – ради чего он это делает? Ведь все эти разрушительные действия ведут в пустоту и одиночество. Лена сдержала гнев, чтобы не ворваться в кабинет, не требовать деньги, и не высказать все, что накатило. Подобным выпадом она бы точно уничтожила Анну. -23- В ночном кафе аэропорта было безлюдно. До регистрации на рейс оставалось меньше часа. Лена протянула Анне подарок Марго. Анна открыла футляр и улыбнулась: –Как трогательно. –Надень. Марго сказала – этот жемчуг принесет достаток. Убережет от всяких бед. Анна попыталась справиться с застежкой, но у нее тряслись руки. Она никак не могла оправиться от вернувшегося страха и гнетущей тоски. У Анны было чувство, словно ее склеили после падения с высоты, а потом снова разбили. Разбили вдребезги. Навсегда. Лена помогла подруге надеть бусы, поцеловала Ане руку и сказала: –Прости, прости, прости… –Не надо, Лен. Ты хотела как лучше. Я знаю, —Анна пододвинула чашку, бросила в кофе кусочек сахара, стала медленно размешивать.—Во всем виновата я и только я. –Ань… –Не перебивай. Дай сказать… –Извини. –Есть выражение: «Молчание – золото». Андрей часто любил его повторять. Но я думаю – это далеко не всегда верно. Людям бывает очень плохо. Но они продолжают об этом молчать. И я – молчала. Так долго, что срослась со своими страхами. Терпела и молчала. Так кого мне в этом обвинять? И Я выбрала этого мужчину. –Это уже не тот мужчина, которого ты выбрала! –Если он стал НЕ ТЕМ, мне нужно было бежать. Ноя продолжала жить с ним. –Ты его любила. –Любила. Но при этом подвергала собственную жизнь риску. А если бы он задушил меня? В порыве ярости. Он здоровый, сильный. –Он – трус. Он бы так далеко не зашел. И ты ему нужна. Как донор. –А если бы толкнул… и я бы случайно стукнулась головой… умерла. Что было бы с Машкой? Я ей еще нужна. Из-за любви к мужчине, который уже НЕ ТОТ, я бы сделала несчастной дочку. И сама лишилась жизни. Когда плохо, больно, опасно и страшно – молчать нельзя. В таких случаях молчание – никакое не золото. Сейчас столько новых установок, постулатов… но мы их считываем слишком плоско. –Согласна, Ань. Анна сделала глоток кофе, посмотрела на Лену: –Или вот эта тема. Что нужно наслаждаться жизнью, не думать о будущем… и жить в моменте. –Ага, точно. Об этом прям из каждого утюга твердят. –Но если «жить в моменте», не мечтать о будущем – то можно сойти с ума.