–Здесь, в пуэбло?! – засмеялась Мерседес. – Чтобы все вкруг называли Аню шлюхой? Энрике замер, отошел от Анны, заходил по комнате. Анна схватила бокал с кавой и быстро выпила. –Нет, это плохо… —произнес Энрике. –Очень плохо, —отозвалась Мерседес. –Мы переедем в другое место. –А как ты будешь работать, Энрике? Как твой ресторан? Закроешь его? Продашь? Кому? Сомневаюсь, что ты быстро найдешь покупателя. И это не последняя проблема. Миллион мелочей будут убивать твои чувства. А если Аня не сможет тебе родить? А ты захочешь детей. –А если я никого не полюблю, кроме Ани? Зачем рожать детей с нелюбимой женщиной? Мерседес не ожидала услышать такой довод от Энрике, и не знала, что ответить. Энрике посмотрел на Аню – она была так волнующе прекрасна. Русые волосы спадали на плечи пышной волной, тонкая красивая шея, к которой Энрике мечтал прикоснуться губами, алые волнующие губы идеальной формы, тонкие запястья и щиколотки, изящная раковина ушей, густые брови вразлет, а под ними – влажные печальные глаза, скрывающие неистовую страсть и преданность. Энрике смотрел на Анну, словно впитывал каждую ее черточку, каждую родинку, особенно ту, что воцарилась над ее верхней губой. Анна держала руки на коленях и смотрела впереди себя. Она боялась смотреть на Энрике. Боялась снова встретиться с ним взглядом. Он бы снова истолковал ее взгляд так, как ему бы хотелось. Много месяцев назад Анна ощутила себя чужой в своей собственной квартире на Патриках. Тогда она словно смотрела на себя со стороны, уже находясь в какой-то новой неведомой реальности. И сейчас она испытывала схожее чувство. «Нельзя смотреть на него… нельзя… а то превращусь в соляной столб… или в дохлую чайку…» —подумала Анна и закрыла глаза. –Мерседес, скажи Ане, что я решу все проблемы. Придумаю, как правильно, —через долгую паузу произнес Энрике. – Я все решу. –Когда решишь, тогда и приходи! – отрезала Мерседес. – Так вышло, Энрике, что сейчас Я отвечаю за Аню. Как подруга, даже больше… как старшая сестра. Энрике снова посмотрел на Аню: –Я все решу. Я приду завтра. Утром. Анна не шелохнулась. Энрике быстро вышел. Мерседес подошла к окну, смотрела ему вслед, пока Энрике не скрылся из виду, потом подошла к Ане. –Аня, что будем делать? –Ничего. Как будто ничего не было. Ничего и не было, Мерс. –Он вернется завтра. –Это неважно. Пора ложиться спать. У тебя впереди такое событие. –Я так возбудилась, что сразу не усну. А ты такая спокойная. –Это – внешне. –Тогда пошли на террасу. Перекурим все это. И правда будем ложиться. Женщины переместились на террасу. В темноте трещали цикады. На небе мерцали звезды. Южный теплый ветер тихонько ласкал и убаюкивал. Мерседес перечисляла все запланированные дела и покупки, которые были совершены перед приездом ее сына. Потом она сказала что-то невнятное о рецепте кролика по-канарски и замолчала на полуслове. Анна повернулась к Мерседес – она уснула, положив голову на мягкую диванную подушку и слегка поджав под себя ноги. Аня услышала ее ровное спокойное дыхание. Она встала, взяла с плетеного кресла плед, укрыла им Мерседес, затем подошла к двери, чтобы закрыть террасу. Анна услышала шорох, доносящийся из сада. Сначала она подумала, что к ним забрался ежик или соседская кошка, но потом поняла – в саду скрывается человек. Аня хотела крикнуть: «Кто здесь?», но передумала. Она могла испугать и разбудить Мерседес. Аня всматривалась в темный сад, прислушивалась к шорохам. Около кустов магнолий она уловила чуть заметное движение. Мелькнул свет от экрана мобильника. «Энрике», – подумала Анна, но тут же отказалась от этой мысли. Она сделала несколько бесшумных шагов в сторону магнолий, снова увидела свет от мобильника, остановилась. Кто-то залез в сад Мерседес ночью с неизвестной целью. У Анны заколотилось сердце. «Андрей?! Он нашел меня. Сначала решил пошпионить. Это Андрей! Это его стиль». Первой мыслью Ани было немедленно убежать в дом, закричать, разбудить Мерседес, вызвать полицию. Но она не стала этого делать. Прежний страх пронесся по телу за долю секунды, но не парализовал ее разум, как прежде. Страха не было. Была досада и омерзение. Проснулась злость. «Он не имел права сюда заваливаться. Не хочу его видеть. Совсем. Никогда. Он должен немедленно испариться отсюда»,– Анна включила на мобильнике фонарик и решительно направилась к магнолиям. Она увидела человека – он что-то закапывал в земле. Анна направила на него фонарик. Неизвестный вскрикнул от неожиданности. Это была мама Энрике. –Роза?! – Анна не ожидала такого поворота. –Анна? – раздался испуганный голос. –Что вы тут делаете?? Анна посветила на землю— в небольшой ямке что-то лежало. Она уверенно подошла, резко схватила сверток, который пыталась закопать Роза. Это был оторванный подол Аниной юбки, которым она перевязывала окровавленную руку Энрике. Подол был связан узлами, перемотан веревками, из которых торчали куриные перья. «Колдовство!» —тут же догадалась Аня. Она посмотрела на растерянную перепуганную Розу, застигнутую на «месте преступления». Внезапно Роза попыталась выхватить у Ани подол, но Аня быстро спрятала руку за спину и гневно посмотрела на Розу. –Что это? – жестко произнесла Аня. Роза вмиг обмякла и заплакала, протянула к Ане руки, и произнесла с неистовой мольбой и отчаяньем в голосе: –Энрике… Энрике… мой сын… Энрике… Тело Розы все сильнее сотрясалось от рыданий. Аня выбросила проклятую находку в темноту, в кусты, подошла к Розе близко-близко. –Я не люблю Энрике, —сказала она по-испански.—Мне не нужен твой сын. Понимаешь? Я не люблю Энрике. Анна видела, как до Розы доходил смысл ее слов. Глаза испуганной матери заблестели от радости. Роза хотела обнять Анну, но она этого не позволила. –Анна, прости, прости, прости, —без конца повторяла Роза. – Прости, прости… –Я улетаю, Роза. Улетаю. – Аня подкрепила свои слова жестами. – Анна летит домой, в Москву. Чао, Роза, прощай. –Прости, прости… ты – прекрасная женщина… прости, прости… –Да, да, прощаю, Роза. Все хорошо. Мы – подруги. Иди домой. Иди, иди. Доброй ночи. –Доброй ночи, – эхом повторила Роза и быстро убежала. Анна вернулась в дом. Она была рада, что Мерседес крепко спит. Анна точно знала, как ей теперь поступить. Она позвонила Лене, кратко обрисовала сложившуюся ситуацию и попросила подругу прилететь на Канары. Ленка ответила, что вылетит первым рейсом. Анна быстро упаковала все свои остальные вещи, связалась со службой такси и перенесла время заказа. Когда только-только начало светать, Анна покинула дом Мерседес. Энрике был в шоке – ни Анна, ни Мерседес не открыли ему дверь. Он пытался заглянуть в окна, но они были плотно завешены шторами. Он был раздосадован и зол – его обманули. Он был уверен, что Мерседес в спешном порядке перевезла Анну в другое место, спрятала от него. Энрике позвонил Мерседес – она не ответила. Ему хотелось орать от отчаяния. Страшная догадка внезапно пронзила Энрике, острой болью впилась в сердце. Он рылся в контактах мобильника, искал номер своего приятеля Педро, сотрудника Южного аэропорта Тенерифе. Педро ответил сразу. Энрике быстро и четко поставил задачу – выяснить, не вылетает ли сегодня русская женщина по имени Анна. Ее фамилии Энрике не знал, но вспомнил, что у англичанки Клэр была книжка Анны с ее фамилией. Педро пообещал тут же начать выяснять и без фамилии, и напомнил, что на острове есть еще Северный аэропорт. Но, услышав возглас отчаяния друга, сыпавшего проклятья, Педро сказал, что свяжется с Северным аэропортом, поможет. Энрике поблагодарил друга, пошел на выход по саду, и вдруг увидел в траве подол Аниной юбки, с засохшей кровью и привязанными перьями. Энрике схватил находку, в ярости побежал домой. Когда он влетел на кухню, Роза стояла за столом, терла на терке цукини, чтобы добавить их в тортилью. –Что это?! – закричал Энрике, размахивая подолом юбки, осыпая на пол куриные перья.– Колдовала?! Что ты сделала с Аней? Говори! Где она? –Не знаю, —спокойно ответила Роза, продолжая натирать цукини. –Знаешь! – Энрике смахнул со стола миску с натертыми цукини и стеклянную бутыль, стоявшую рядом. – Где Анна? –Ты ей не нужен, Энрике! – Роза слегка повысила голос. – Ты ей не нужен и без моего колдовства. –Как ты могла? –Сынок, она не любит тебя. –Это ты сделала? Ты? –Нет, не я. Вчера поздно вечером я видела русскую. Мы поговорили. Она сказала – ты ей не нужен. –Мама, что ты несешь? Ты врешь! Вы не могли поговорить! Аня не понимает по-испански. А ты – по-русски. –И ты не понимаешь по-русски! И ничего не знаешь об этой русской! Эта русская тебе тоже не нужна! –Это ты так решила?! Я хочу быть с ней! С ней и только с ней! –С ума сошел. Святая Дева, на моего мальчика навели порчу! – Роза вскинула руки вверх. Энрике пошел из кухни, чуть не упал, поскользнувшись, на разбросанной по полу жиже цукини. –Энрике! Не уходи! – закричала Роза, побежала вслед за сыном. Энрике не застал Клэр. Ее ближайшая соседка сообщила, что Клэр уехала пару дней назад с большим чемоданом, на встречу с подружками из Англии. Затем Энрике все же дозвонился до Мерседес – она попросила больше не доставать ее вопросами и наотрез отказалась давать любую информацию об Анне. Потом позвонил Педро и слегка подбодрил Энрике – сегодня ни одна русская женщина не вылетала с острова. Он также сказал, что русские туристы, как правило, летают группами на чартерных рейсах, сюда, на остров, и обратно тем же составом. И, как правило, с Южного аэропорта. Одиночек из России очень мало. Анна наверняка полетит транзитом через Мадрид, и они вычислят ее при регистрации. А Энрике доберется до любого аэропорта очень быстро. И тут Энрике осенило, что у него есть фото Анны. –Перфекто! – сказал Педро, получив фотографию по ватсапу. – Мы ее найдем! Две тысячи пятнадцатый год на Тенерифе стал настоящим раем для туристов. Вернее, для тех немногочисленных туристов, кто прилетел сюда. В прежние годы было сложно найти свободное место в отелях, без предварительной брони. Теперь практически все пустовало. Машину можно было арендовать без проблем, за сущие копейки. Вход в известный и любимый туристами и местными жителями пляжный комплекс Мартианес стоил пять евро, но теперь туда пропускали бесплатно. Не было ни прежних очередей, ни ажиотажа в борьбе за лучшее место. Мартианес был построен в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, по проекту канарского архитектора Сезара Манрике, он буквально встроился в природный ландшафт Пуэрто-де-ла-Круса.Невысокий каменный барьер отделяет Мартианес от живой бушующей стихии океана. Но при сильном шторме волны нагло переваливают за созданную им преграду, осыпают отдыхающих брызгами океана. Центром этого чудесного места, с пальмовыми рощами, живой сочной травой, кафешками и ресторанами, стало огромное искусственное озеро-бассейн, с океанической водой и роскошным фонтаном посередине. Вокруг этого озера, разделенного островками, газонами, природными валунами, причудливыми мостиками, раскинулись более мелкие озера-бассейны. Лена прилетела по зову подруги, но с четкими намерениями провести в этом райском уголке земли несколько дней. Она мечтала наваляться на пляже, покайфовать, прикупить парфюма (на Канарах он дешевле, без пошлин), сбегать в небольшой парк орхидей, и увидеть дом, где жила Агата Кристи, поесть паэльи, морепродуктов, побродить вдоль океана, полакомиться итальянским мороженым. Аня и Лена наплавались в озере-бассейне с фонтаном, вылезли на небольшой островок и улеглись на топчанах. Подруги смотрели на нереально синее небо с фантазийными пушистыми облачками, зависшими над островом и океаном. –Как же классно, – сказала Лена и сладко потянулась, рассматривая на своей руке застывшие соленые капли. – Ань, может, еще поживешь в этом раю? –Ты это серьезно? –А что? Может, тебе стоит попробовать с этим красавцем, Энрике? –Лен, ты так и не поняла? Я не буду ни с кем пробовать без любви. Без настоящих чувств. –Откуда нам знать, что любовь, что не любовь, если не пробовать? –Ты говоришь пошлости, – Анна села, отвернулась от подруги. Ленка тоже поднялась, села на топчан: –Нет, не пошлости – правду жизни. –У нас разные понятия об этом. Ленка достала из пляжной сумки бутылочку воды: