–Хочешь? –Нет. Ленка сделала несколько глотков прохладной воды, и даже зачмокала от наслаждения. –И твой план мне совершенно не понятен. Рассуждаешь на эмоциях. А нужно – голову включать. Аня посмотрела на подругу: –А ты вот просто всегда живешь с включенной головой! –Нет, конечно. Но в твоей ситуации, Ань, нужно включить и голову, и мотор, и скорость. –А я вот двину по тормозам. –Ань, я реально не въезжаю в твой план. Аня забрала из рук подруги бутылочку с водой, немного выпила и продолжила: –Никто не хочет менять свое привычное место обитания. Но обстоятельства вынуждают. Например, чайки. Они не смогут жить у воды, если водоемы или моря покроются льдом. Они улетят в другое место. Но в том, новом месте, куда они прилетят, так же может не оказаться достаточно еды. Чайки будут вынуждены перелететь ближе к городам, к людям. Чтобы не умереть от голода, им приходится рыться на свалках, питаться объедками людей. Голод и холод вынуждает чаек перемещаться. Не каждая чайка может долететь сюда, где в океане столько рыбы и другой пищи. –Писательница, у тебя с головой нормально? Ты – не чайка. И с голоду не помрешь. –Вот именно, Лен. Я – не чайка. И я не живу одним инстинктом – только бы пожрать. Я – женщина, человек. У меня есть чувства. И одно из моих чувств крайне обострено. Это инстинкт самосохранения. Я не смогу жить там, где буду постоянно бояться. Где не смогу чувствовать себя в безопасности. –И поэтому ты хочешь порхать с места на место? –Не порхать, Лен. Не порхать. Я просто хочу жить в безопасности. Но сейчас ни в этом райском месте, ни в Москве я этого не чувствую. Неужели ты меня не понимаешь? Ленка молча смотрела на подругу. Она тут же вспомнила о тайном побеге мужа, о его многочисленных паспортах. Она так до сих пор и не знала, почему и от кого он скрывался, и куда бежал. Но Ленка искренне хотела, чтобы Игорь был в безопасности. –Я понимаю тебя, – наконец, ответила Лена. – Понимаю. Но ты у меня натура творческая. Уверена, что не преувеличиваешь? –Уверена, Лен. Я теперь всегда буду прислушиваться к своему внутреннему голосу. Раньше не всегда ему верила, и жалею. Я верю своей интуиции. И еще анализирую… –Ладно. Жизнь продолжается. Нам сейчас кайфово. И дальше разберемся. –Спасибо, что прилетела за мной. –Для этого и нужны подруги. Женщины замолчали, залюбовались искрящимися на солнце брызгами фонтана, горделивыми пальмами, бегущими живыми волнами океана, с шумом разбивающими о каменные преграды, созданные людьми. Ленка увидела пожилую даму, выходящую из озера. Дама купалась топлес. На загоревшем теле болталась единственная левая грудь, на месте правой груди – зиял огромный уродливый шрам. –Надо же… и она не стесняется, —удивленно, с сочувствием в голосе, произнесла Лена. Анна посмотрела, куда смотрит подруга, и узнала в даме – Клэр. Она выходила из воды вместе с двумя пожилыми англичанками, приехавшими погреться на Канарах. Анна понятия не имела, что жизнерадостная и стойкая Клэр, перенесла операцию на груди. «Похоже – онкология. Бедная Клэр»,—подумала Аня, но не успела отвести взгляд от англичанки. Клэр увидела Аню, заулыбалась, замахала рукой. Аня замахала в ответ. –Вы знакомы? – удивилась Лена. –Это Клэр. Я тебе рассказывала. –Та самая – мужененавистница? Клэр подошла к подругам, познакомилась с Леной, быстро заговорила про прекрасную погоду и своих приятельниц из Англии. Она совсем не смущалась своего изуродованного тела и была естественна и радостна, как обычно. –Анна, милая, —сказала Клэр, —тебя разыскивал Энрике. Он мне звонил, спрашивал твою фамилию. Я ничего не сказала. Или нужно было сказать? –Нет, Клэр, не нужно. Я скоро улетаю. Возвращаюсь на родину. Если вдруг Энрике еще тебе позвонит – скажи, что я уже улетела. –Хорошо. Конечно. Но неужели мы больше не увидимся с тобой? Аня, может, вы с подругой согласитесь поужинать вместе с нами? –Извини, Клэр. У нас уже есть планы. –Дорогая, была рада встречи. – Клэр обняла Анну. – Буду ждать твой новый роман. И обязательно пиши мне и звони. –Обязательно, Клэр. -33- Последний вечер пребывания подруг на Канарах выдался прохладным. С океана резко подул ветер, он лохматил верхушки пальм, срывал с места зонтики в уличных кафе и сохнущие на балконах отелей пляжные полотенца. Лена нацелилась провести прощальный ужин в ресторане, на берегу океана, в новом нарядном сарафане и серебряных шлепанцах со стразами. Но все ее планы нагло нарушила погода. Подругам пришлось надеть джинсы, кроссовки и курточки, и придумать новый план, как провести вечер. Анна предложила поужинать в ресторане отеля и пораньше лечь спать. Но Лена была категорически против такого расклада. Ей хотелось каких-то непонятных грандиозных впечатлений и романтики. Подруги вышли из отеля и увидели лошадь, запряженную в фаэтон – летнюю карету с откидным складывающимся верхом. Ленка, как маленькая девочка, захлопала в ладоши и даже завопила от предвкушения и удовольствия. Аня не успела возразить, как Лена уже лихо сторговалась с кучером насчет поездки по городу, с остановкой у ресторана, который открыт всю ночь. Встречные прохожие, мерзнувшие от ветра, махали фаэтону, улыбались. Ленка махала в ответ и даже посылала воздушные поцелуи. Аню все это вдруг развеселило, и она тоже замахала праздношатающимся веселым немногочисленным туристам. Вечерние улочки и площади Пуэрто-де-ла-Круса виделись из фаэтона еще более сказочными, кукольными, киношными, манящими. –Мне безумно радостно, Анька! Как же мало нужно, чтобы быть счастливой. –Ага. Всего лишь фаэтон. –И всего лишь на Канарах! Подруги посмотрели друг на друга, засмеялись и никак не могли остановиться. Проникший беззаботный смех заряжал женщин еще более сильной новой волной накатившего смеха. Он разрастался, как ворвавшаяся стихия, словно хотел перезагрузить подруг, избавить от накопившегося напряжения, восстановить их эмоциональный баланс. Фаэтон остановился на окраине города, недалеко от известного «Лора-Парка». На первом этаже слегка обшарпанного двухэтажного здания находился небольшой ресторанчик, куда нечасто заглядывают туристы. В полутемном уютном зале было несколько столиков, покрытых старенькими традиционными клетчатыми скатертями. На столиках стояли крошечные белые вазочки с такими же крошечными нежными букетиками, и свечи в глиняных подсвечниках. После вечерней поездки как-то по-особенному аппетитно ощущался запах жареной картошки и рыбы. За одним из столиков два пожилых сеньора пили пиво. В центре зала шумно ужинала большая местная семья, вместе с маленькими детьми и длинношерстной таксой, дремавшей около стола. Гостеприимная хозяйка, женщина лет пятидесяти, усадила Анну и Лену за столик, расположенный в небольшой нише, около окна. И почти мгновенно принесла им прозрачный кувшин сангрии и миску жирных глянцевых маслин. Подруги заказали морщатую канарскую картошку с тремя соусами, жареного осьминога и деревенский рыбный салат. –Вкуснота! – Ленка набросила на еду. – Ресторанчик, конечно, затрапезный… у нас в Москве все гораздо круче. Здесь мило, но согласись, что все по-деревенски. –Мне нравится. В крутых московских я вообще-то и не была. –Мы это исправим. –Как скажешь. –Потусим с тобой. Может, кого найдешь. Анна сморщилась. –Ты же не собираешься так и быть одна, как эта Клэр? —не унималась Лена. –Мне хорошо одной. –Это пока тебе хорошо. А потом будет не очень-то. Поверь. Анька, ты молодая женщина, красотка, писательница… –Ага. Активистка, комсомолка. –С какой это стати тебе себя хоронить? – Лена налила Ане сангрии. –А моя бабуля считала наоборот. Что хоронить себя это – замуж выходить. Как же она говорила? «Замуж выйти не напасть, как бы замужем не пропасть». А я была дурочкой и бабулю не слушала. –Так теперь меня послушай. Замужество, конечно, полный отстой. Но совсем без мужчины тоже никак не айс. Но варианты есть. Например, гостевой брак. Пожили, не пошло – до свиданья. –Лен, так хорошо сидим. Давай сменим тему. –О чем же говорить двум привлекательным женщинам? О детях? У меня их нет. Об искусстве? Я на эти темы не умею. О шмотках? О них нечего говорить. Их нужно покупать и носить! А для чего мы наряжаемся? Правильно – для мужчин. Так что все вертится вокруг них. Лена среагировала на новые мужские голоса, появившееся в ресторане, обернулась и встретилась взглядом с высоким красавцем, испанским «мачо». Ленка ощутила знакомое будоражащее волнение, повернулась к Ане. –Ань, как я выгляжу? Тушь не размазалась? –Все ок. –Вот как всегда. Зашел красивый мужик, а на мне черт-те что надето. Дерьмо. Если бы погода не испортилась, я сейчас сидела бы в шикарном сарафане… –Но ты бы сидела в другом ресторане. И этот красавец тебя по-любому не увидел бы. –Ты моя умница – писатель. Права, как всегда. Глянь, что они делают? –Пиво пьют. Поглядывают сюда. –Аня, подмигни им. –Ты нормальная?!