– Что творится, черт возьми?! – завопил шеф. – Должно существовать какое-то объяснение, и я его найду, – упорствовал сыщик. – Не будем паниковать. Возвращайтесь в столовую, шеф, я скоро приду. Через вращающуюся дверь Чарли прошел на кухню, чтобы поговорить с поваром Ву-Кно-Чингом. Гости с волнением ожидали его, почти не разговаривая между собой. Сыщик вернулся очень быстро, и выражение его лица было таким, что присутствующие тревожно переглянулись. – Джессоп, – сурово обратился Чарли к дворецкому, – кто-нибудь садился за стол после того, как гости выпили кофе и удалились из столовой? Дворецкий побледнел, губы его затряслись, и он виновато забормотал: – Простите, сэр, что мы нарушили правила. При обычных обстоятельствах мы ничего подобного себе не позволяем, но вчера вечером все в доме пошло кувырком. Мы несколько часов подряд готовили ужин, сами крошки во рту не держали, а когда узнали о смерти хозяйки, нам и вовсе кусок в рот не полез. Только поздно вечером, сильно проголодавшись, мы, когда гости покинули столовую, сели за стол и выпили по чашке кофе. – Мы – это кто? – грозно спросил сыщик. – Анна и я, сэр, – пролепетал дворецкий, опуская глаза. – Я помню, что сидел вот тут, где теперь мистер Мартино, а Анна здесь, сэр, – едва слышно добавил Джессоп, кладя руку на спинку стула Тарневерро. С минуту Чан молчал, невидящими глазами глядя на дворецкого, а потом глубоко вздохнул, как человек, который после долгого плавания видит наконец берег. – Где сейчас Анна? В доме наверху? – Сыщик кивнул Спенсеру: – Сейчас же приведите эту женщину. – Потом обратился к гостям: – Кажется, наш маленький опыт окончен. Возвращайтесь, пожалуйста, в гостиную, господа. Все моментально подчинились, встали и вышли из столовой, а инспектор и шеф полиции задержались возле лестницы. Оба молчали. Когда в сопровождении полицейского появилась Анна, Чарли пронзительно посмотрел ей в глаза. Она ответила на его взгляд с холодным равнодушием. Сделав горничной знак войти в гостиную, Чарли и шеф направились за ней. На Анне были высокие черные ботинки, соответствовавшие строгому стилю ее униформы. На щиколотке правой ноги женщины сыщик заметил утолщение. – Снимите, пожалуйста, ботинок с правой ноги, – велел Чарли Чан горничной. Та села в кресло и принялась медленно расшнуровывать ботинок. Тарневерро зачем-то подошел к Чану и встал рядом. Не обращая на него внимания, инспектор взял из рук Анны тяжелый ботинок, перевернул его и ножом надрезал резину на каблуке. Там оказалась маленькая, не больше полудюйма, часть золотой булавки. Инспектор хладнокровно вытащил ее, положил на ладонь и поочередно показал каждому из гостей. – Вы все свидетели, – холодно произнес он и повернулся к Анне: – Что касается вас, мисс Роддерик, вас погубила неосторожность. Когда вы топтали орхидеи, то не заметили вот этой красноречивой свидетельницы вашего преступления. – Он указал на булавку. – Если бы не эта маленькая небрежность, полиция никогда не докопалась бы до сути дела. – Чан внимательно осмотрел ботинок. – Шнуровка сбоку, – заметил он, демонстрируя ботинок присутствующим. – Позвольте спросить вас, мисс Анна, чем это обусловлено? Не тем ли, мисс, точнее, миссис, что вы повредили ногу? – Да, я сломала ногу… уже давно, – едва слышно произнесла горничная. – Вот именно, – добавил Чарли, обводя публику торжественным взглядом. – Вы сломали ногу, танцуя на сцене. Вы – бывшая танцовщица и вовсе не мисс Роддерик, а жена, вернее, вдова голливудского актера Дэнни Майо. Горничная попыталась приподняться в кресле, но, пошатнувшись, тяжело опустилась обратно. Лицо ее сделалось белым, как песок Вайкики. Глава XXIV. Завеса поднята В этот момент Чарли Чан пристально посмотрел на Тарневерро, который, совершенно опешив, как-то вдруг весь сжался, побледнел и опустил глаза в пол. – Я оказался удивительно недогадлив, мистер Тарневерро. Я не сразу понял, что эта женщина отнюдь не случайно появилась на нашем горизонте. С женой вашего брата случилось несчастье, из театра ей пришлось уйти, и она осталась одна без денег. Вы вызвали ее к себе и позаботились о том, чтобы она нашла себе такую работу, которая приносила бы вам максимальную пользу. – У вас богатое воображение, мистер Чан, – пожал плечами предсказатель, изо всех сил стараясь вести себя сдержанно. – В том-то и дело, – возразил Чарли, – что воображения мне не хватает. Зато у меня есть другое ценное качество: когда появляется свет, я не закрываю ставни. Теперь свет пролился. Задача Анны заключалась не только в том, чтобы шпионить за Шейлой Фейн и доставлять вам повседневные новости, – от Анны требовалось помочь вам, мистер Тарневерро, разрешить загадку убийства вашего брата Дэнни Майо. Потому-то вы и устроили его жену горничной к мисс Фейн. Вчера утром та имела неосторожность признаться вам в своем преступлении, и вы сразу же дали знать Анне, что час вашей победы близок. Вы торжествовали и хотели отдать мисс Фейн в руки полиции, на что и намекнули мне в Гранд-отеле. Может, вы сами откровенно расскажете всем нам, что случилось дальше? – Вы сделаете это гораздо лучше меня, инспектор, – потупился Тарневерро. – Ладно, я продолжаю. Вы узнали, что мисс Фейн убита, и сразу поняли, чьих рук это дело. Вы оказались в незавидном положении, но вам не впервой выкручиваться. Поэтому вы стали болтать мне о каком-то мифическом письме, которое мисс Фейн якобы должна вам написать. Вдруг, к вашему удивлению и беспокойству, выяснилось, что письмо и в самом деле написано. Тогда вы, выключив свет, ударили меня по щеке и вырвали письмо, а потом принялись уничтожать фотографии Дэнни Майо, чтобы скрыть свое внешнее сходство с ним. Мало того, что вы старались сбить с толку меня, вы еще впутали в эту историю ни в чем не повинных людей. Вы славно потрудились, мистер предсказатель. Вы и вправду талантливы, если выставили меня сущим глупцом. – Ты вовсе не глупец, Чарли, – одобрительно заметил шеф. – Ты довел дело до конца. – Но когда? Я потерял кучу времени. Лишь потом я понял, что Тарневерро поручил кому-то шпионить за мисс Фейн на Таити и на пароходе по пути сюда. Мне надо было раньше догадаться, что Анне! Я узнал, что Анна покупала облигации, значит, ее заработки были выше, чем у обычной горничной. Я слышал об алиби Тарневерро, но не сразу сообразил, что он кого-то покрывает. Кого же? Я прочел в газетах, что у Дэнни Майо была жена, узнал, что Тарневерро – брат Майо и услышал, что тот был убит Шейлой Фейн. Наконец – и это стало последним звеном цепи – мне сообщили, что с женой Дэнни Майо случилось несчастье, что она не могла больше работать по своей специальности. Я сложил все эти факты и выплыл в гавань успеха, но сколько времени я бился, словно рыба об лед! – Чан повернулся к Анне и добавил: – Признавайтесь, отрицать бесполезно: вы убили Шейлу Фейн? – Да, – кивнула она, – я и не собираюсь отпираться. Мне уже давно безразлична моя жизнь. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, и адвокат мне не нужен. Я убила Шейлу Фейн. Мало того, что эта мерзавка украла у меня мужа, она еще и отняла у него жизнь за то, видите ли, что он отказался на ней жениться. Я отомстила и готова заплатить любую цену. Признаю себя виновной при свидетелях. – Ты с ума сошла, Анна! – воскликнул предсказатель. – Что ты говоришь? Твои слова будут использованы против тебя! – Не беспокойся обо мне, забудь и иди своим путем, хотя я сожалею, что разрушила твой план. – Она печально взглянула на сыщика и добавила: – Я готова рассказать всю историю с самого начала. Я танцевала в лондонском мюзик-холле, но сломала ногу. Жить мне было не на что, и я написала Дэнни в Голливуд, спрашивая его, можно ли мне приехать к нему. Ответа я не получила, а потом узнала, что мужа убили. Артур, – она кивнула на Тарневерро, – жил тогда в Лондоне и помогал мне с деньгами, а затем уехал и обосновался в Голливуде, став предсказателем и сменив имя. Я осталась в Лондоне и служила экономкой у своего бывшего режиссера. Это был адский труд! – И вы решили отправиться к Артуру в Голливуд, – подсказал шеф полиции. – Да, – с вызовом произнесла Анна. – А что мне было делать? Шейла Фейн уже тогда стала клиенткой Артура, и он имел на нее влияние. Он посоветовал ей рассчитать свою горничную и взять на работу меня. Вот так я у нее и оказалась. Артур знал, что Шейла и Дэнни были любовниками, и думал, что я в доме Шейлы нападу на след убийцы моего мужа. Мне пришлось изменить внешность, так как Артур боялся, что Дэнни показывал мисс Фейн мои фотографии и она может разоблачить меня, но, слава богу, ничего такого не случилось. Полтора года я прослужила у Шейлы Фейн, и ко мне не было никаких претензий. – Что же произошло дальше? – спросил шеф. – Вчера я встретила Артура на побережье. Он сообщил, что Шейла созналась в убийстве Дэнни. Он хотел, чтобы она повторила свое признание при свидетелях, и собирался осуществить это вечером в павильоне, заранее предупредив полицию. Мне этот план показался очень глупым. Какая полиция? Американские судьи всецело стали бы на сторону кинозвезды – красивой и знаменитой. Ей все сошло бы с рук. И тогда я выработала свой собственный сценарий. Анна остановилась. Глаза ее сверкали от гнева. – Я выбрала время, когда придут гости и в доме окажется много посторонних. Стрелку часов я переставила, чтобы создать себе алиби, – этот прием я помню из фильма, в котором когда-то играл Дэнни. От сорока минут восьмого до десяти минут девятого я вместе с Джессопом и поваром хлопотала на кухне. В четверть девятого я узнала, что Шейла в павильоне. – А зачем она пошла туда, бросив гостей? – удивился шеф. – Она же голливудская звезда! – скривилась в улыбке Анна. – Она была просто помешана на эффектных появлениях перед публикой. Вот она и решила выйти из беседки одна и во всей красе предстать перед уже собравшимися в доме людьми. Тем временем я пробралась к ней в спальню и взяла кинжал, который она привезла с Таити. Просто так в руках я его не могла нести, но дверь в голубую спальню, где переодевался мистер Брэдшоу, прежде чем пойти на пляж, была приоткрыта, я заметила там мужской пиджак, вытащила из его кармана платок и обернула кинжал. – Вот это да! – покачал головой Джим. – А инспектор едва не заподозрил меня в убийстве… – Я вошла в павильон, – продолжала Анна, – а Шейла, конечно, ни о чем не подозревала, она даже не удивилась моему появлению… – Женщина закрыла лицо руками: – Не заставляйте меня рассказывать дальше, это ужасно! – Нет уж, сделайте милость, – сурово произнес шеф полиции. – Я убила ее, сняла с нее часы, обернула их в платок и разбила стекло о столик, после чего снова надела на руку Шейлы. Мне показалось, что следов борьбы маловато, и я сорвала с платья мисс Фейн орхидеи, раскидала по полу и растоптала. Кинжал я зарыла в песок. Услышав голоса с берега, я испугалась, побежала в дом и с черного входа поднялась к себе. – А платок? – спросил Чарли. – Вы его отдали мистеру Тарневерро, когда он пришел сюда? – Я протестую, – заявил предсказатель. – Я не общался с Анной после происшествия и не слышал от нее признания в том, что она убила Шейлу. Может, это и несущественно, но я желаю, чтобы данный вопрос разъяснился. – Платок я бросила на лужайке, – ответила Анна. – Мне подумалось: пусть его найдут там. Это всех собьет с толку. – Я поднял этот платок с травы… – промямлил Тарневерро. – …и незаметно всунул в мой карман, – возмущенно закончил Вэл Мартино. – От всего сердца благодарю! Вы просто чудо-фокусник! – Успокойтесь, – посоветовал Чарли. – Мы вас ни в чем не обвиняем, господин режиссер. Тарневерро не вас одного удостоил своим «профессиональным» вниманием. – Собирайтесь, поедете с нами в город, – велел шеф Анне и поручил Спенсеру сопровождать ее. – Дадите подробные показания в полицейском управлении. Когда они ушли, гости, будто очнувшись от оцепенения, засобирались по домам. – Спасибо вам, инспектор, – сказал Алан Джейнс, напоследок пожимая руку Чану. – Завтра я отплываю и в будущем постараюсь не влюбляться в голливудских красавиц. – Бедная Шейла! – расплакалась Джули. – Ну что вы, девочка, не мучайте себя, – ласково сказал Чарли. – Попрощайтесь с телом мисс Фейн и поезжайте с Джимом. Вы ведь в Калифорнию? Желаю вам счастья. Когда Джимми, нежно обнимая свою невесту, вывел ее из гостиной, Чарли обратил внимание, что Тарневерро все еще мнется у порога. Шеф, кивнув в его сторону, спросил у сыщика: – Что будем делать с этим иллюзионистом? Чарли ничего не ответил и лишь потер правую щеку. – Простите меня, инспектор, – виновато забормотал прорицатель, – и постарайтесь понять, что я находился в кошмарном положении. Я не мог выдать Анну, ведь она жена моего покойного брата. К тому же я чувствовал свою страшную вину. Зачем я рассказал Анне о признании Шейлы? Мне нужен был свидетель… Боже, что я натворил?! Я и не догадывался, на что способны женщины, когда они теряют голову! – Вот и вы, как и мистер Джейнс, считаете, что от женщин все беды, – усмехнулся сыщик. – Анна всегда была человеком странным и недружелюбным, – сказал Тарневерро, беря шляпу, – но ее и меня связывала любовь к Дэнни. Своим безумным поступком Анна доказала, насколько сильно она обожала моего брата; ради него она пошла на преступление. Я не мог ее предать, поэтому начал поединок с вами, боролся изо всех сил и проиграл. – Только бессердечные люди питают злые чувства по отношению к побежденному противнику, – заметил инспектор и дружелюбно пожал протянутую руку Тарневерро. – Поедем, Чарли? – спросил шеф, когда дверь за прорицателем захлопнулась. – Тебе надо отдохнуть. Ты это заслужил. – Благодарю, но я задержусь на пару минут, – ответил сыщик, провожая шефа к машине. Когда он вернулся в дом, из столовой внезапно показался повар Ву-Кно-Чинг. – Ты устал, хозяин? – спросил он Чана по-китайски. – Очень. Такого утомительного расследования у меня, наверное, еще не было. Представителю нашей терпеливой расы очень непросто вмешиваться в дела белых, у которых так много нетерпения, злобы, ненависти и буйных страстей. Но, мой друг, – и тут широкая улыбка разлилась по круглому лицу инспектора, – драгоценный камень не блестит без шлифовки, а человек любой расы не совершенствуется без испытаний. * * *