На небольшой, пустынной площади, возле горсовета, друзьям отдал честь дежурный милиционер. Видно, узнал. Потом их обогнал белый новенький «Москвич». Потемневшие от времени двух - и трёхэтажные каменные дома с бесконечными вывесками на фасадах уже привычно сменились деревянными, маленькими, отгородившимися от улицы низенькими заборами, зеленой стеной кустарника и фруктовых деревьев. Яблони в этот год бурно плодоносили, тяжёлые ветви их свешивались чуть не до земли, и хозяева подпирали их палками. Улица незаметно взбиралась в гору. Друзья шли молча. Виталий сосал свою трубку. И! каждый знал, о чем думает другой. В белых рубашках, без галстуков, они чем-то неуловимо были схожи между собой - высокий, лёгкий, светловолосый Виталий и коренастый, смуглый неторопливый Игорь, старший лейтенант и капитан, оперативные работники милиции, сыщики, как говорили в старину. Глядя на них со стороны, трудно было это предположить. Инженеры, спортсмены, журналисты - это пожалуйста, Но сыщики… Река открылась внезапно - широкая, спокойная, искрящаяся на солнце. И тропинки, весело петляя, устремились к ней по широкому откосу. Возле густых ив, недалеко от берега, стоял белый «Москвич». Оттуда, с реки, доносились чьи-то возгласы, смех, плеск воды. Виталий и Игорь сбежали по откосу и двинулись вдоль густых зарослей ив и кустарников. - Купаются, - завистливо сказал Виталий, поравнявшись с машиной, - им, конечно, хорошо… На старом, потемневшем от времени мосту было безлюдно и тихо. Внизу еле слышно плескала вода, сквозь её прозрачную, чуть рябоватую поверхность было видно далёкое дно, тяжёлые камни, освещённые солнцем, стайки рыбёшек между ними. - Сильное здесь течение, - заметил Виталий, облокотившись на перила и вглядываясь в водяные струи под мостом. - Да, серьёзная река, - кивнул Игорь. - По мосту Женька ходил один, - задумчиво сказал Виталий, - Это точно. Куда же делся Анашин?.. - М-да, - неопределённо буркнул. Игорь, закуривая. Он бросил пустой коробок и стал смотреть, как его подхватило течение и, кружа, вынесло из-под моста. - Где ж твоя зажигалка? - спросил Виталий. - Потерял, - досадливо ответил Игорь, - Когда возился с этим чёртом Анашиным. Хорошая была зажигалка… Он ещё больше перегнулся через перила и стал рассматривать чёрные, мокрые, заросшие мохом опоры моста. - И вообще, - продолжал рассуждать Виталий, - зачем ему был нужен этот Анашин? Непонятно… Если собрался на рыбалку, должен был ехать в Пожарово. А тут какая рыбалка? И при чем тогда Анашин?.. Пока он говорил, Игорь перелез через перила и, уцепившись руками за настил моста, повис над рекой, потом ловко обхватил ногами толстую опору и соскользнул по ней чуть не к самой воде. - Ты чего это? - удивлённо спросил Виталий, перегибаясь через перила. - Тут была цепью привязана какая-то лодка, - глухо ответил Игорь, внимательно разглядывая соседнюю опору. - Её здорово рвало течением… - Цепью?! А ну… Виталий спустился вниз. Потом, когда, они выбрались снова на мост и отряхивали мокрые, перепачканные брюки, Виталий, слегка запыхавшись, спросил: - Как думаешь, эксперт сможет установить, та это цепь или не та? Отпечатки ведь очень ясные? - Во всяком случае, надо попробовать, - рассудительно ответил Игорь. - Думаю, можно. А пока едем в Пожарово. Сейчас же. Мы и так с этим делом задержались. - А ордер? - Потревожим товарища прокурора, - усмехнулся Игорь. - И товарища эксперта тоже. Как её зовут, я забыл? - Оксана Владимировна. Капитан милиции и почтённая мать семейства. В воскресенье даже неудобно тревожить. - Ничего. Сейчас важно не второе её качество, а первое. И тут она, бедная, ко всему уже, наверное, привыкла. Пошли. - Пошли, - энергично подхватил Виталий.. - Углова надо будет прихватить. А понятые найдутся, на месте. Вот только как быть с ней? - он покосился на заинтересовавшую их опору. - Если, бы её выпилить… - Ты что, рехнулся? - сердито спросил Игорь. - Придётся экспертам повозиться на месте. - Ну, завтра мы дадим бой, - усмехнулся Виталий. Они чуть не бегом вернулись в город. …Однако бой грянул только через два дня. Собственно, это даже не было боем. Как выразился потом Виталий: «такие боя не принимают, чуть что, они просто уползают и ждут своего часа». В кабинет к Кучанскому вошли все вместе: Игорь, Виталий и Томилин. Там ещё никого, кроме хозяина, не было. Кучанский пожал руку каждому и сказал: - Присаживайтесь. Устроим небольшое совещание. Дело серьёзное. Сейчас подойдут… Кучанский не успел кончить. В кабинет шумно, по-хозяйски вошёл Раскатов, а за ним Савельев. - Здравствуйте, товарищи, - зычно произнёс Раскатов, пожимая всем руки, потом, крякнув, опустился на диван. - Ну что ж, начнём, Андрей Михайлович? - Сейчас, - ответил Кучанский, берясь за телефон. Последним вошёл Роговицын, даже не вошёл, а как-то совсем неслышно проскользнул в дверь, так, что Виталий в первый момент его даже не заметил. - Здравствуйте, уважаемый коллега, - произнёс над его ухом Роговицын, протягивая маленькую, сухую руку. При этом он не улыбнулся. Узкое, морщинистое его лицо с ввалившимися щеками было неразличимо в подробностях, только блестели стекла очков в толстой оправе, и сквозь них нельзя было уловить выражение глаз. Потом щуплая его фигура в сером костюме сразу метнулась куда-то, и Роговицын опустился на стул в углу кабинета. - Начнём, - сказал Кучанский и повернулся к Игорю. - Прошу, товарищ Откаленко, доложите нам материалы по делу. Игорь поднялся, держа в руках папку с бумагами. Говорил он медленно, веско, взвешивая каждое слово. - …Вот результаты последних экспертиз, - сказал он наконец. - Биологической, по исследованию пятен в лодке. Ещё одной биологической, по исследованию пятен на одежде подозреваемого, изъятой в доме его брата в Пожарове. Последняя экспертиза оказалась очень сложной. Пятна были тщательно замыты. Но при обработке люминолом они ярко засветились в темноте, - Игорь положил на стол перед Кучанским акты экспертиз и продолжал, перебирая бумаги: - Вот протокол опознания, протокол нового допроса Носова. Вот акт трассологической экспертизы следов лодочной цепи. Эксперты и тут провели большую работу, надо признать. - Что бы мы вообще без них делали, - вставил Виталий. - Шагу без них не ступишь. Вот так, - веско добавил Раскатов, словно осуждая кого-то. - Ваши выводы ясны, - сказал Кучанский. - И требование тоже. Что скажете вы, Павел Иосифович? Роговицын потёр рукой большой морщинистый подбородок и спокойно, чуть иронично произнёс: - На этот раз наши молодые коллеги представили нам не ощущения и воспоминания, а факты. Я их поздравляю. Некоторую скороспелость отдельных выводов мы, надеюсь, поправим в ходе дальнейшего следствия. Их версия… - Это уже, извините, не версия, - резко заметил Виталий. - …их версия, - ровным голосом повторил Роговицын, - довольно перспективная. А с окончательными выводами, как подсказывает опыт, спешить никогда не следует. Надо ещё поработать. - Вы считаете возможным удовлетворить требование товарищей? - спросил Кучанский. - Повторяю: надо ещё поработать. К сожалению… - К сожалению, - подхватил Кучанский, - у Павла Иосифовича в производстве сейчас очень много дел. И поэтому, - он обернулся к Игорю, - нам пришлось выделить другого следователя. Видимо, это было совсем не то, что собирался сказать Роговицын, потому что он резко опустил голову и посмотрел из-под очков на Кучанского, тонкие губы его сжались, и он холодно процедил: - Как будет угодно. - А ваше предложение, - как ни в чем не бывало продолжал Кучанский, - полагаю, следует принять. Ваше мнение, Юра? - он поглядел на Савельева. - Необходимо принять, - кивнул в ответ тот. - Профессор Очаков в субботу вернулся, - сказал Томилин. - И он согласен. - Прекрасно, - ответил Кучанский. - Завтра осуществим эксгумацию и повторную медицинскую экспертизу, - он снова обернулся к Савельеву. - Как вы формулируете вопрос к ней? - Есть ли на теле Лучинина прижизненные повреждения, которые могли привести к летальному исходу, - сурово сказал Савельев. - Согласен, - Кучанский слегка прихлопнул ладонями по столу. - Я думаю, все, товарищи. Виталий и Игорь вышли на улицу первыми. Вскоре к ним присоединились Раскатов и Томилин. Все вместе направились в горотдел. - Эх, - вздохнул Виталий. - Если бы этот профессор Очаков был хоть на десять лет помоложе. Семьдесят три года - это же надо… Все промолчали. Только Раскатов загадочно усмехнулся. На следующий день, под вечер, часов около пяти, Виталий, тщательно завязав галстук на новой рубашке, до блеска начистив ботинки и проверив, как ложится на них складка собственноручно отглаженных брюк, отправился в медицинский институт, к профессору Очакову. Всего лишь час или полтора назад оттуда позвонили, сообщив, что акт экспертизы готов и можно его получить, причём лично у профессора, так он велел передать.