- У нас все равно больше, Антонина Степановна. Да ничего, не жалуемся. - У вас уж работа, - вздохнула она. - Молоденькие такие, а покою нет. Виталий постучал и, услышав «войдите», толкнул маленькую дверь. За столиком, который едва помещался в тесной комнатке, сидела Светлана. На ней был тот же строгий темный костюм. Но на этом сходство с тем образом, который нарисовал себе Виталий, решительно кончалось. Собственно, то был скорее не образ, а лишь некое теплое ощущение внезапной радости от мимолетной встречи. Сейчас перед Виталием была эта девушка, и все в ней восхитило его: и живой взгляд огромных карих глаз, и легкий пушок на щеке, и копна золотистых вьющихся волос, и даже прозрачная слезинка-сережка в маленьком розовом ухе. - Я к вам, - сказал Виталий. - Здравствуйте. - И с излишней даже официальностью представился: - Лейтенант Лосев, из угрозыска. - Здравствуйте. - Светлана чуть смущенно улыбнулась. - Садитесь. Она указала на стул, втиснутый между столом и стенкой. - Вот, решил поговорить с вами. Виталий хотел сказать «познакомиться», но это показалось ему вдруг неудобным. - Да, да. Конечно, - кивнула Светлана. - А о чем? Ее смущенный вид неожиданно помог Виталию собраться с мыслями. - Вы должны рассказать мне все, что думаете по поводу этой истории. - Постараюсь. Думаем мы об этом, конечно, много. Вот только с чего начать… - Начните с конца. Как узнали о краже, как поступили. - А мы сначала даже не подумали, что это кража… Завязался разговор. И у Виталия мелькнуло вдруг странное ощущение, будто разговоров два и идут они сразу, одновременно. В одном Виталий узнавал от девушки какие-то факты по интересующему его делу, но одновременно те же самые слова раскрывали Виталию его собеседницу, ее живой ум, ее усмешку, ее взгляды, и он мысленно говорил себе: «Умница, как она это поняла?», или: «Так вот что ей нравится… вот что она не любит…» Светлана вдруг всплеснула руками и воскликнула: - Ой, да я же вам хотела совсем другое рассказать! Мы все думали, думали, кто мог это сделать. И знаете, мы вспомнили вот что. В тот день к нам в музей приходил один очень подозрительный парень. Вообще к нам такие не ходят. - Кто ж он такой? - Не знаю. - А в книгу вашу он записался? - В том-то и дело, что нет. Хотя Надя его просила. - Гм… Просила, говорите?.. - Виталий секунду помедлил. - Давайте-ка поговорим с вашей Надей, а? - Давайте! - загораясь, согласилась Светлана. - Я ее сейчас позову. Худенькая девушка из гардероба на вопрос Виталия с возмущением ответила: - Он мне сказал: «Пора, малявка, знать, что своих сюда не записывают. А я тут почти родственник». Нахал жуткий! Виталий и Светлана с улыбкой переглянулись, потом Виталий спросил: - Интересно, зачем он пришел? Ведь не Достоевским же он интересуется! - Он Людой интересуется, - язвительно сказала Надя. Светлана пояснила: - Это дочка Антонины Степановны. - Дочка Антонины Степановны?.. - медленно повторил Виталий. - Неужели… Черт возьми! Ну, конечно! Ее фамилия тоже Данилова! - Вполне естественно, - улыбнулась Светлана. - Вы, Светлана, не улыбайтесь. Все действительно вполне естественно. Они ведь все живут недалеко. Парня этого зовут Васькой. И Люда мне говорила… - Люда вам говорила?! - с изумлением спросила Светлана. - Так вы ее знаете? Виталий понял, что сболтнул лишнее. Он небрежно пожал плечами. - Она знакома с одним моим приятелем. Спустя некоторое время, уже по дороге из музея, Виталий с радостью и гордостью думал: «Васька Резаный - это версия! Уж он просто так в музей не придет. По этой версии только поработать. Это вам, товарищ Цветков, не семейство дипломата, как ни странно, все замкнулось на них», - заключил он, вспомнив вчерашнее совещание у Цветкова. Виталий бурей ворвался в кабинет Цветкова. Тот лишь взглянул на него, оторвавшись от какой-то бумаги, и, не дав Виталию раскрыть рот, приказал: - Позови сначала Откаленко. Через полчаса решение было принято. Васькой надлежало заняться вплотную. И заняться в основном предстояло Виталию. Придя к себе в комнату, Виталий плотнее уселся за стол, достал тощую папку и, опершись на нее локтями, принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. Итак, Васька… В первую очередь и только Васька… Что же знал об этом парне Виталий? Знал, прямо скажем, не мало. Прежде всего семья. Отец, мать… Отец - шофер, знающий, уважаемый, непьющий. На работе - самые лучшие отзывы, по дому - тоже. Мать - чертежница, в проектной организации, тихая, скромная женщина. Словом, семья рабочая, трудовая. С этой стороны плохого влияния быть не может. Ну, а что известно о самом Ваське? Да в общем все самое главное. Виталий, не раскрывая папки, вспоминал, что там имелось о Ваське. Его порезали в драке. С тех пор и кличка пошла - Резаный. Парень отчаянный, упрямый, волевой. Он сколотил компанию и жестоко отомстил обидчикам. В ход тогда опять пошли ножи. И после этого суд, колония. Парень недавно вышел оттуда. Васькины друзья? С ними у Виталия дело обстояло неважно. Он знал только одного. Зовут Олег. А фамилия… Как же его фамилия? Виталий раскрыл папку и принялся медленно перебирать бумаги, пробегая их глазами. И неожиданно запнулся на одной. Черт возьми! Как же он раньше не обратил на это внимания? Ваську зовут Василий Анатольевич, а отца - Сергей Трофимович! Значит, не родной у Васьки отец? А где же родной?.. Виталий сделал себе пометку и продолжал просматривать бумаги. Как же фамилия Васькиного друга, где он живет? Наконец он нашел то, что искал. Но сбоку на том же листе была записана и другая фамилия - Сахаров Виктор. Кто это? Виталий не без труда вспомнил этого парня, и тогда еще одна пометка появилась в записной книжке… Через два часа был составлен план работы по новой версии. Цветков, хмурясь, проглядел его и утвердил. А напоследок сказал: - Времени тебе на все два дня. Понятно? Не считая сегодняшнего. Прямо сейчас туда двигай. И с Васькой аккуратно, смотри. Не замкни. Ты его хоть раз в глаза видел? - Как же! Толковали однажды. Черт, а не парень, - Виталий вздохнул. - Во дворе у них был. Зараза, а не двор. Цветков неодобрительно глянул на него и спросил сухо: - Может, тебе и план этот уже ни к чему? Может, ты уже все знаешь? Виталий, скрывая смущение, с напускной беспечностью ответил: - Без плана мы никуда, Федор Кузьмич. Хозяйство, как известно, у нас все насквозь плановое. - И уже другим тоном добавил: - Но там меня никто не знает. Ни одна душа. На что Цветков сухо ответил: - Ладно. Ступай и трудись. И помни: Васька как и всякий другой, живой человек. Не только факты, но и струны ищи, за которые ухватиться можно. Виталий ушел от Цветкова с обычным чувством какого-то строптивого уважения к этому человеку. В комнате за вторым столом сидел Откаленко и что-то сосредоточенно обдумывал, склонившись над листом бумаги. - Все-таки Федор Кузьмич - это голова, - убежденно объявил Виталий. - Бриан - тоже голова, - рассеянно, как давно заученное, проговорил Откаленко, не отрывая глаз от бумаги. - А ты бы ему палец в рот положил? Начиналась их обычная игра «в Ильфа и Петрова». Афористичные цитаты из их книг, обращенные на дела угрозыска, складывались порой в необычайно смешные диалоги. Но сейчас обоим было не до игры. Виталий запер свой стол и направился было к двери, но остановился и нерешительно сказал: - Между прочим, автомобиль не роскошь, а средство передвижения. Позвони, а? Хотя бы «газик», на пятнадцать минут? Откаленко, не поднимая головы, буркнул: - Лучше пей кефир. Виталий демонстративно вздохнул и вышел. Первым пунктом в его плане был визит в штаб народной дружины. Уж там-то Ваську, наверное, знали как облупленного. Он шагал по сумеречным улицам, обдумывая, с чего начать разговор о Ваське в штабе. Интересно, сколько раз приводили его туда «по факту хулиганства», как пишут в протоколах. Факты… Внезапно Виталий вспомнил напутственные слова Цветкова, и в душе появилось какое-то смутное недовольство. Факты, факты… А что, если?..