- …Из этих двух братцев опаснее кажется Егор. Пелагея Федоровна сказала так: «Мой-то дурак, а вот Егорка у нас судимый». - Мужья всегда кажутся глупее других, - философски заметил Игорь. - Так что это не аргумент. - Тебе, конечно, виднее, - согласился Виталий, пряча усмешку. - Дальше. К ним приезжал Лучинин. Два раза. Рыбачить. Понимаешь? В последний раз незадолго до смерти. - Один? Без приятелей? Что же это за рыбалка? - Это, брат, была, видно, очень грустная рыбалка. По-моему, Женька просто искал уединения. Ведь на него уже все свалилось в то время. И грозил суд. - Понятно. Но все-таки, куда же девался Булавкин? - медленно произнёс Игорь. - И кто там, в машине, был с ним? Ведь кто-то из них пришёл в деравню, раз собака привела. - В том-то и дело! Но чужой в деревню не приходил… Чужой… А? - Виталий вопросительно посмотрел на Игоря. - Это мысль. - Да. Надо проверить. В это время кто-то торопливо постучал в дверь их номера. Игорь быстро поднялся. Виталий устремился было за ним, но, опомнившись, стал поспешно натягивать рубашку. Игорь щёлкнул замком. На пороге стояла худенькая женщина-администратор в синем халате. - К телефону вас!.. - запыхавшись, сообщила она. - Москва! Игорь бросился по тёмному коридору к лестнице. «Алла, - мелькнуло у него в голове. - Неужели с Димкой что-нибудь? И я ни разу не позвонил, не написал». Охваченный беспокойством, он поспешно схватил лежащую на столе трубку: - Да!.. Алло!.. - закричал он. - Слушаю!.. Сквозь шум и треск разрядов к нему пробился голос телефонистки: - Сейчас будете говорить. Не кладите трубку… Алло, алло, Москва! Говорите!.. Товарищ Откаленко? - раздался, наконец, далёкий и почему-то знакомый голос. - Да, да! Кто говорит? - Мацулевич. Здравствуйте, милый мой. - О-о! Григорий Осипович! Здравствуйте! - с облегчением воскликнул Игорь. - Как там у вас дела? - А вот слушайте. Забодали мы тут комиссию к чертям собачьим. Представьте, этот Кобец, её председатель, оказался по образованию гидролог! И в нашем деле, как говорится, ни уха ни рыла. Один апломб! А я, знаете, когда с такими нахалами сталкиваюсь, сам становлюсь нахалом. Пошёл к министру. А что? Ведь не за себя прошу, в конце концов. - С чего же там все началось, Григорий Осипович? Почему комиссию послали? - Вот, вот! Тоже небезынтересно! Началось с анонимного письма. Я его своими глазами видел. - На чьё имя? - На имя замминистра. - А Кобец - это кто? - Его референт. Все как нарочно. - Интересно… - Вот именно, милый мой. Вот именно! - А Кобец раньше бывал на заводе? - Не скажу, не знаю. - Узнайте, Григорий Осипович. И с подробностями, если можно. И ещё вот что, - Игорь на секунду задумался. - Нельзя ли нам это анонимное письмо выслать? - Постараюсь. Все постараюсь. Ну, а у вас, батенька, как? - У нас то же самое светит, Григорий Осипович. - Превосходно! Просто превосходно! Они простились. Игорь тут же заказал новый разговор с Москвой. Его одолевали угрызения совести, которые терзали его, пока он бежал к телефону. Разговор обещали не раньше, чем через час, и Игорь, предупредив дежурную, отправился к себе. Виталий, в новой рубашке и галстуке, выбритый, в сверкающих ботинках, задумчиво расхаживал вокруг стола, сунув руки в карманы и дымя зажатой в зубах трубкой. - Тебе сейчас только скрипку, - насмешливо сказал Игорь. - Я вот думаю, - серьёзно произнёс Виталий, не отвечая на шутку. - Этот Анашин… - Сначала, может быть, сообщить, кто звонил? - Я догадываюсь, - галантно раскланялся Виталий. - На этот раз вы ошиблись. Звонил Мацулевич… - Игорь передал свой разговор с ним и вдруг озабоченно нахмурился. - Ах да! Надо позвонить Томилину. Он же собирает данные о Носове. И тебе и мне нужно. А завтра утром мы с тобой опять разлетимся. Игорь снова спустился к телефону. Вернувшись, он объявил: - Все. Через час будет. Ну, давай теперь думать. Игорь устроился на диване. Виталий с трубкой в зубах продолжал кружить по комнате. Потом остановился перед Игорем. - Ты, конечно, заказал разговор с Алкой? - Ага. - Мне бы, в сущности, говоря, тоже надо было бы. - В чем дело? Заказывай. И некоторые родствен ники, надо полагать, уже уехали. Так что не исключено, что по тебе скучают. - Сначала кое-что обдумаем. - Давай. - Понимаешь, - Виталий снова загорелся. - Существуют три формы страха. Первая - это астеническая форма. Когда человек начинает паниковать и космысленным поступкам не способен. Это, так сказать, трус по натуре. Но у шестидесяти процентов людей существует нормостеническая форма страха. При этом у них снижается осмысленность поведения, но разумные поступки не исключаются. Наконец, третья форма - стеническая. Люди, обладающие ею, при любой опасности проявляют повышенную находчивость и выдержку, ощущают прилив сил, боевое возбуждение. - Ну, это у тебя, конечно, - вставил Игорь. - Дело сейчас не во мне. Я вот думаю, Анашин - трус. Если так, то при любой опасности он начнёт паниковать. И разумного поступка не совершит. Отсюда и линия поведения с ним завтра. - Только все-таки поточнее выясни, может быть, он вовсе и не трус. А вот мне завтра предстоит Носов… Этот наверняка не трус. И разговор будет серьёзный. Вскоре пришёл Томилин, большой, сутулый, в синем плаще и кепке. Поздоровался он, как всегда, коротко и хмуро, потом с шумом снял свой негнущийся, словно из жести, плащ. - Ну, как там Носов? - спросил Игорь, когда Томилин опустился на стул и сильными пальцами размял сигарету. - Кое-что уже сам знаешь, - коротко усмехнулся Томилин. - Насчёт соседей и по работе. - Ишь, - засмеялся Игорь. - Ты, оказывается, и о нас материал собрал. Ну, давай, чего мы не знаем. - Так, значит, - начал Томилин. - Носов Василий Павлович, год рождения тысяча девятьсот двадцать второй. Прописан… Ну, это ты знаешь. По работе характеризуется плохо. Это ты тоже знаешь. - Однако оставлен в должности, - заметил Игорь. - Именно, - Томилин многозначительно поднял палец. - Говорят, даже квартира обещана. - Ну, ловок, - усмехнулся Виталий. Томилин, не ответив, уже другим тоном продолжал: - Одного его дружка я установил. Это… - Анашин? - быстро спросил Виталий. - Точно. И это знаете? Ну, а дальше, значит, так. До нас в Ленинграде работал. На том же заводе, что и Лучинин. За год до него сюда перебрался. Выходит, встретились старые знакомые. - Ты подумай! - воскликнул Виталий. - Вот это уж действительно интересно!