Львенок спал у нее на коленях, а Анри и Грейси спали на полу под скамейкой Рейн-Мари. Не успели они выйти, как Амелия услышала в темноте умоляющие голоса двух женщин: – Пи-пи. Ка-ка. Она остановилась на дороге в ожидании. Спиной к церкви. К этому окну. – Пи-пи. Ка-ка. Отвечая на вопрос, как она сумела увидеть карту, Амелия не стала откровенничать. Если всех привлекало лицо солдата, то ее оно отталкивало. Его ужас. Но сильнее всего ее пугало и заставляло отворачиваться выражение прощения на его молодом лице. И потому, в отличие от остальных, она была вольна, а может, вынуждена смотреть на другие части витража. Тогда-то она и увидела карту. Наконец Лео закончил свои дела, и Клара подобрала его, а потом передала маленький теплый комочек Амелии: – Идем домой. Придя домой, Арман показал Гуго Шарпантье отведенную ему комнату на первом этаже и душ, потом он переоделся, а Рейн-Мари поставила чайник и быстро собрала ужин. Двадцать минут спустя появился пахнущий мылом Шарпантье в халате, приглаживая рукой тускло-коричневые волосы. Гамаш находился в гостиной перед камином. Ужин из вареной рыбы и спаржи стоял перед ними на раскладном столике. – Ждете меня? – спросил Шарпантье. – А где мадам Гамаш? – Я просил ее присоединиться к нам, но она взяла поднос в спальню. Хотела оставить нас вдвоем, чтобы мы могли поговорить. – У нас есть столько тем для разговора? – Я думаю, да. А вы – нет? Вина? – С удовольствием, patron. Гуго Шарпантье не многих людей называл patron, и Гамаш был одним из этих немногих. Он налил вино в бокалы. – Почему здесь эти кадеты? – спросил Шарпантье. – Они были более других близки с профессором Ледюком. Кадеты Клутье и Лорен выпускаются в этом году, и почти три года он протежировал им. – Вы опасаетесь, что они заражены, – сказал Шарпантье. – Слишком долго находились слишком близко к той чуме, какую представлял собой Ледюк. Гамаш не стал возражать. – Двое других – новички, – сказал он. – Новые протеже Ледюка. – Почему он выбрал их? – Не знаю. Возможно, мы никогда этого не узнаем. – Но можем предполагать, верно? Кадет Смайт – англо и гей, он горит желанием угодить. Катастрофическая комбинация в руках такого человека, как Ледюк. А другая? Готка, кадет Шоке? На нее достаточно один раз взглянуть, чтобы увидеть ее раны. Для человека вроде Ледюка это лучший материал. Шарпантье смотрел на Гамаша изучающе. – Вопрос состоит вот в чем, коммандер: вы привезли этих кадетов сюда ради их блага или чтобы защитить остальных? Вы привезли в вашу деревню потенциальных жертв или убийцу? – Недавно на одном из моих приемов я дал им задание провести расследование по этой карте, – сказал Гамаш, решив не отвечать на вопрос напрямую. – Чтобы отточить их следовательские навыки. Сегодня утром я сказал им, что копию карты нашли в прикроватном столике Ледюка. И то, что началось как простое задание, стало частью расследования дела об убийстве. – Умно. Это дало вам предлог, чтобы вывезти их сюда и поручить им что-то действительно важное. – Ну я бы сказал, что нет дыма без огня. – Что вы имеете в виду? – Копию карты и в самом деле нашли в прикроватном столике у Ледюка. Гуго Шарпантье уставился на Гамаша. Удивить человека, который специализируется на том, чтобы видеть все возможности сразу, трудно, но эта информация его удивила. – Как она к нему попала? Гамаш молча покачал головой. – Чья это была карта? – спросил Шарпантье. – Одного из четырех кадетов? Кого же еще, кроме них. Но кого конкретно? – Пропала карта Амелии Шоке. Шарпантье закивал, как китайский болванчик. – Прикроватный столик, – сказал он наконец. – Oui, – согласился Гамаш. – Меня это тоже поразило. Карту убрали, но не спрятали. – Убийца не искал ее, – сказал Шарпантье. – Значит, ему она не была нужна, в отличие от Ледюка. – Но почему Ледюка интересовала карта? Они оба посмотрели на рисунок. В свете гаснущего камина карта приобрела розоватый оттенок. – Есть еще одна возможность, – сказал Гамаш. – Карту подбросил убийца, чтобы впутать в дело кадетов, – подхватил Шарпантье. – Карта Шоке отсутствует? Значит, она следующая жертва. Он сделает так, чтобы это выглядело как самоубийство. Не совсем нормальная, уязвимая девушка-новичок убила преподавателя, а потом, когда кольцо стало сжиматься вокруг нее, рассталась с жизнью. Гамаша такой сценарий не удивил. Он и сам думал об этом в те несколько минут, что провел наедине с убитым в его комнате. Что означает карта. И куда она может их вывести. И что с этим делать. Единственным ответом было увезти четырех кадетов куда-нибудь в безопасное место. Быстро. Без шума. Прежде чем убийца осуществит следующую часть своего плана. – Конечно, убийца мог случайно выбрать ее карту, – сказал Шарпантье, размышляя вслух. – Возможно, выкрасть карту у нее было проще, чем у других. Для него не имело значения, у кого взять. Он искал только козла отпущения. Кадет, связанный с телом. Ее самоубийство закрыло бы дело. Разве что, конечно… – Да, я знаю. – Еще один вопрос, который обдумывал Гамаш в те долгие минуты наедине с телом. – Если его не убила она сама. – Или кто-то из трех остальных, – сказал Шарпантье. – В конце концов, они все знали, что у нее есть карта. Ни у кого другого не было лучшей возможности подложить карту в столик Ледюку, чтобы тень легла на Шоке. И вы всех их привезли сюда. Вместе. – По крайней мере, я разместил их по разным квартирам, – заявил Гамаш. Шарпантье кивнул: – Мудрая предосторожность. В этом случае удушить подушкой посреди ночи труднее. Преподаватель взял карту в руки. – Таким образом, мы можем предположить, почему карта оказалась в столике убитого. Чтобы навести подозрение на одного из кадетов. – Он внимательно посмотрел на карту. – Но почему ты вдруг оказалась на витраже? Шарпантье ждал, словно снеговик, или корова, или одна из сосен могли открыть ему тайну. Внезапно он улыбнулся и протянул карту Гамашу: – Кажется, я знаю. – Они вам сказали? – В некотором роде. Если можно, сделайте мне травяной чай. Помогает заснуть. Гамаш отправился в кухню ставить чайник, и Шарпантье крикнул ему вслед: – Ромашку, если есть. – Есть.