– А! – передразнила ее Хуэйфэнь. – Идем. Они сложили карту и вышли, помахав молодой женщине за прилавком, которая быстро и ловко обслуживала клиентов. Хуэйфэнь вела машину, пока Амелия вводила координаты административного здания в навигатор, запрашивая кратчайший маршрут. Их поиск, пусть и поверхностный, позволил обнаружить, что, хотя топонимическая комиссия существовала только с 1977 года, правительственные чиновники вели картографические работы с 1912-го, нанося на карты квебекские города, деревни, горы, озера и реки и давая им официальные названия. – Хотите знать, кому принадлежал этот дом в начале двадцатого века? – спросил чиновник муниципалитета в Сен-Реми. Двое молодых людей кивнули. – Зачем? Заметив, что Жака обозлил этот вопрос, Натаниэль поспешил вмешаться. – Учебный проект, – сказал он. – История района. Это ведь открытые сведения, верно? Клерк согласно кивнул: – Но с поиском вы намучаетесь. – Почему? – Наши архивы по собственности охватывают более двухсот лет, – сказал клерк. – Однако не все они оцифрованы. – Тогда где они? – спросил Натаниэль. – На карточках. В подвале. – Ну конечно, где же еще, – пробормотал Жак. Клерк открыл деревянную дверь и включил свет. Загорелась голая грязная лампочка, свисающая с потолка на подозрительно старом проводе, и осветила лестницу, ведущую вниз. – Не снимайте курток, – посоветовал клерк. – Там холодно? – спросил Натаниэль. – И не только холодно. Перчатки вам тоже понадобятся. Он поморщился и разве что не перекрестился, провожая взглядом двух молодых людей, спускающихся по деревянным ступеням. Они остановились на земляном полу, снимая с лица реальную или воображаемую паутину. Вдоль стен из шлакобетона стояли ряды металлических шкафов с записями по собственности и собственникам. Где-то среди этих материалов находилась карточка со сведениями о том, кто владел домом, в котором сейчас размещалось бистро. Так они узнали бы, кто нарисовал карту и замуровал ее в стене. – Черт, – сказал Жак, оглядывая шкафы. – Вы обратились не в тот департамент, – сказала секретарша, усталого вида женщина средних лет. В приемную заходили в основном жители с жалобами. Они обвиняли лично ее в налоговых счетах, рытвинах на дорогах, отключении света, а одна мать двадцать минут кричала на нее, потому что ее ребенок заболел корью. – Мы хотим выяснить, кто нарисовал эту карту, – сказала Хуэйфэнь, пододвигая бумагу по затертому столу к усталой женщине. – А я хочу, чтобы вы поняли, – сказала секретарша, отодвигая бумагу назад. – Мне. Это. Все. Равно. – Но офис топонимической комиссии находится здесь, верно? – спросила Амелия. Женщина посмотрела на нее с отвращением и перевела взгляд на менее неприятную из двух посетительниц. На китаянку. – Комиссия дает названия, – объяснила она. – Мы не делаем карт. – А раньше делали? – спросила Амелия, однако на этот раз женщина даже не удостоила ее взглядом. – Мы все-таки можем поговорить с кем-нибудь из комиссии? – спросила Хуэйфэнь и улыбнулась секретарше, у которой был иммунитет против хорошего настроения. – Разумеется. – Да, – сказала Амелия. – Кто бы сомневался. Женщина подняла трубку и нажала на кнопку: – Тут с вами хотят поговорить. Нет, я не шучу. Одна китаянка. Да не смейтесь, это правда. Повесив трубку, она показала на зону ожидания и вернулась к своим делам. – Я превратилась в невидимку, – сказала Амелия, когда они сели. – Для тебя это, видимо, в новинку, – заметила Хуэйфэнь, и Амелия улыбнулась. После нескольких минут ожидания Хуэйфэнь спросила: – Почему ты подала заявление в академию? Ты не очень-то подходишь для работы в полиции. – А ты? Китаянка? Хуэйфэнь улыбнулась: – Да, но китаянка с пистолетом подойдет для чего угодно. Амелия рассмеялась, и секретарша неодобрительно посмотрела на нее. – Не помню точно, почему я подала заявление, – сказала Амелия. – Наверное, напилась или накурилась. Домовладелица с широко расставленными жирными ногами, с сигаретой, дрожащей в желтоватых пальцах. А на экране телевизора – женщина в форме, женственная и уверенная в себе. Тогда Амелия увидела два варианта своего будущего. – Я не думала, что меня примут, – призналась она. – И ты права, я не подхожу для полиции. Я ни для чего не подхожу. Могла не подойти и для академии. – Академия – это не так уж плохо, – сказала Хуэйфэнь. – Почему ты меня не послушала? – Что? Когда? Я тебя слушаю. – Я не про сейчас. Я про первый прием у коммандера. Помнишь, я тебя предупреждала держаться от него подальше. – Тогда я не поняла, кого ты имеешь в виду – коммандера или Ледюка. – Ну, теперь-то ты знаешь. Амелия кивнула. Она всем сердцем жалела, что тогда не знала того, что знает теперь. – Ты догадываешься, кто его убил? – спросила она у Хуэйфэнь. – Герцога? Нет. – Но ты, вероятно, хорошо его знала. – С чего ты взяла? – Мне показалось, вы близки. – Близки? С Герцогом? – переспросила Хуэйфэнь. – С ним никто не был близок. Мы, как и ты, делали, что нам говорили. Ты когда-нибудь оставалась с ним наедине? – Нет. Но готка покраснела, и Хуэйфэнь поняла, что Амелия солгала. Помедлив, она легонько прикоснулась к руке Амелии. Словно мотылек сел на кожу, а потом взлетел. В этот момент секретарша встала и огляделась. Заметив движение китаянки, она покачала головой. Дело было еще хуже, чем она думала. – Он примет вас сейчас. Первая дверь направо по коридору.