– Николай! Иди сюда! У нас тут нарушители. Задержи, а я вызову полицию. Из-за угла с надписью «охрана» появился мужик, ростом не меньше двух метров. В плечах как два Лодина, а лицо злее, чем у огнекрылого в момент ярости. Он широкими шагами приблизился к нам и навис горой. Девушка, которая и так не отличается ростом, показалась совсем крошечной, да и я ощутила себя не лучше. Мужик грозно посмотрел на нас и прогудел: – Эти? Девушка быстро закивала. – Они самые. Придержи их, а я скоро. Цокая каблуками, как подкованная лошадь, она куда-то убежала, а Николай опустил нам на плечи ладони, напоминающие лопаты и проговорил: – Ну шо, дебоширы, пошли. Лодин дернулся в сторону, попытался вывернуться, но Николай сжал пальцы, черноволосый поморщился и с ненавистью посмотрел на него. – Вы совершаете большую ошибку, – проговорил Лодин тихо, но четко. Мужик глухо усмехнулся. – Угу. Ошибку. Давай-давай, топай. Нас отвели в небольшую комнатку за стеной, увешанной пестрыми платьями и шляпками странной формы. В комнатке оказалось всего два стула, стол с недоеденным супом и кружкой какого-то варева. Николай указал мне на стул, а Лодина толкнул вперед. – Сэдэть тута. Тико попробуйте высунуться. Потом закрыл дверь, послышался звук замка, и мы снова остались вдвоем. – Ну у него и говорок, – процедил Лодин. – Подмирский… В комнатке душно, воздухоотводов нет, лишь под самым потолком крошечное окошко, из которого доносятся звуки лавки. Пахнет подгоревшей пищей и чем-то непонятным. Лодин сидит непривычно хмурый, брови сдвинуты, а взгляд уперся в пол, будто там можно найти ответы. Идеальное лицо, которое несколько минут назад было юношеским, превратилось в угрюмую физиономию разбойника, видавшего жизнь. Я пару мгновений думала, как подбодрить, потом сказала: – Ты ничего не мог сделать. Он слишком большой, а мы лишены силы. – Не мог, – сквозь зубы проговорил ветер. – Будь я собой, мы бы тут не оказались. Мы бы поднялись на самый верх, где эти безумцы нас не достанут. И полетели бы на крыльях ветра. Внутри шевельнулась обида. – Можно подумать, – произнесла я. – Если бы у меня были силы, я бы тоже не переживала. А теперь нас посадили в темницу. – И мы все еще не знаем, где искать цветок. – Вот именно, – согласилась я, все больше закипая. – А я рискую не только миром, но еще и Звенящей Долиной. Он хмыкнул мрачно. – Если не будет Трехмирья, то глупо думать о какой-то Долине. – Не смей так говорить! Внутри тайно надеялась, что такой гнев поможет высвободить мою пламенную суть. Но вся злость носится по венам, а когда достигает кожи – словно ударяется и уходит обратно. Лодин скрипнул зубами и посмотрел на дверь. Я догадалась, о чем он думает и сказала: – Не получится. Даже если вышибешь дверь, этот Николай наверняка стережет с обратной стороны. – Дикари, – процедил черноволосый. Мы замолчали. Каждый погрузился в размышления. Я представляла, как возвращаюсь обратно, как огонь, родной и теплый, окутывает меня и ласкает кожу, больше нет ни Подмира, ни огнекрылых, ни Вормхола… Ни даже сына пастуха, который в головой окунул в суровую реальность и в рассыпал в пыль мечты о бесконечной любви. Потом сквозь окошко под потолком долетели голоса. Девичий что-то объяснял. А мужские серьезно спрашивали. Через пару мгновений раздались шаги, замок чиркнул, а когда открылась дверь, перед нами возникли трое мужчин, одетых в темные наряды. У каждого на голове шляпа с гербом, на наряде тоже какие-то гербы и нашивки. Тот, что стоит ближе всех произнес почему-то весело: – Что тут у нас? Эти? Он кивнул на нас и посмотрел в сторону, где, видимо стоит девица. Оттуда донесся ее голос: – Они. Не хотят платить. Мужчина посмотрел на Лодина, потом перевел взгляд на меня и все так же весело спросил: – Ну? И почему не хотите платить? Черноволосый поднялся, на что мужчины в одинаковых одеждах дернулись и потянулись к поясам. Но, видя, что мой спутник больше не двигается, опустили. Лодин проговорил: – Это не правда. Мы готовы оплатить, как можем. Но девушке видимо, нужно золото. Мужчина хохотнул и покосился на девицу: – Золото? Та затараторила: – Какое золото? Что за ерунда? Мы его даже не принимаем. Все стандартно – карты, наличные, бесконтактная оплата. А они какую-то ересь заладили. И вообще, заявились сюда в неприличном виде. Девушка вообще в ночнушке, лицо раскрашено под боди-арт, в черное. Думала, какие-нибудь ролевики. А они красть… Лодин проговорил возмущенно: – Мы ничего не крали. А готовы были отработать одеяния, которые взяли. Брови веселого мужчины поднялись, он хмыкнул и сказал, обращаясь к остальным: – Видали, готовы? Ну и прекрасно. Забираем этих. Мужчины, которые, по всей видимости, его помощники, быстро прошли в комнатку. Лодин сжал челюсти, но взглядом приказал мне не противиться и выполнять, что прикажут. Под пристальным вниманием Николая и девицы нас повели к выходу. Когда оказались у самых дверей, девица процокала каблуками и остановилась возле веселого мужчины с тревожным лицом. – Куда? – выдохнула она. – А платить? – Разберемся, – отозвался мужчина чуть менее весело. Девушка попыталась снова. – Но они в нашей одежде. Что я скажу начальству? Веселый мужчина быстро становился не веселым. Улыбка с лица исчезла, а на лбу появились морщины. – Скажите, полиция разбирается, – произнес он. – Или предлагаете в белье их в участок везти? – Но они же до этого так ходили. – А теперь не положено. Не положено говорю. С этими словами нас вывели из лавки. Перед дверью оказалась большая повозка бело-синего раскраса, на крыше цветные сияния. Один из мужчин прошел вперед, открыв дверку, двое других затолкали нас внутрь, потом сели сами. Веселый мужчина сел вперед и схватился за баранку. Из-за угла вывернули трое, тоже в одинаковых нарядах, и подошли к телеге. В черных папахах с красными рукавами, на голове шапки, похожие на ведра, но кудрявые, словно сделаны из бараньего меха. – Добре, други! – отсалютовал один из них. – Разбойныкыв впиймалы?1 Вселый закивал и помахал им. – Да, работаем. – Мы тоже робым,2 – отозвались мужчины в шапках и пошли дальше по улице. Когда телега загудела, завибрировала, а потом покатилась, будто ее тянет четверка лошадей, внутри все замерло. Я нервно сглотнула и уставилась в окно, где дома поплыли сначала плавно, потом все быстрей, и через несколько мгновений поняла – ни одна лошадиная упряжка не может разогнаться до такой скорости, тем более, быстро.